Густав? Сердце Сморкалы сжалось, он помнил того мальчишкой, который доставал драконьих наездников и постоянно попадал в неприятности. Он был надоедалой, но ни он, ни кто-либо другой не заслуживал смерти.

— Спасибо за сообщение, Драгнер. Лодки готовы? — спросил Иккинг.

— Да, вождь.

— Хорошо. Заканчивай приготовления, мы присоединимся к похоронам в течение получаса, — сказал Иккинг, и Сморкала услышал, как этот Драгнер удалился.

— Иккинг, что нам делать? — на этот раз Сморкала узнал голос Рыбьенога и внимательно прислушался. — Без тринадцати погибших воинов и сорока восьми драконов, как мы сможем противостоять нападению, если Охотники вернутся снова? Особенно теперь, когда почти вся деревня страдает от полученных травм.

Иккинг ответил Рыбьеногу упавшим голосом:

— Я не знаю. Мы должны быть начеку больше, чем когда-либо. Надо послать кого-нибудь за помощью, или наш следующий проигрыш окажется последним.

Голос Рыбьенога прозвучал гневно в ответ на эти слова.

— Но кого мы можем послать? Астрид ни за что не согласиться улететь с Олуха, близнецы не покинут свои семьи. А мы с Сарделькой слишком медлительные, чтобы успеть вовремя.

Сморкала очень хотел выйти и вызваться помочь им, но что-то его остановило.

— Придётся отправить Драгнера, он пострадал меньше всех из нас и сможет принять правильное решение, — ответил Иккинг, хотя и не было похоже, что он в восторге от этой идеи. — Если бы я только смог защитить Густава, он бы не погиб. Я не должен был покидать Олух, Рыбьеног. Я улетел, и посмотри, как многих мы потеряли. И это всё моя вина.

— Иккинг, это не твоя вина! Густава и остальных могли убить, даже если бы ты был здесь. Не вини себя за их смерти, Густав не хотел бы этого! — рявкнул Рыбьеног, его яростный тон удивил Сморкалу.

«Никогда не думал, что он способен на такое, если честно. Видимо, Рыбьеног тоже изменился с годами».

Иккинг вздохнул.

— Я знаю, Рыбьеног. Я знаю. Просто… Я не могу перестать думать о том, что будь я здесь, на Олухе, то смог бы как-то изменить ситуацию… Нам надо сосредоточиться на важных вещах. Рыбьеног, скажи Драгнеру, что мне надо поговорить с ним после похорон. Пришли его ко мне домой.

— Конечно. Идём на церемонию?

— Да, идём.

Когда шаги Иккинга и Рыбьенога затихли вдали, Сморкала повернулся к Кривоклыку, который смотрел на него с любопытством.

— Идём, Кривик. Мне надо увидеть кое-что.

Дракон понимающие зарычал и вышел вслед за Сморкалой из стойла.

Сморкала шёл какое-то время, петляя между зданиями и хижинами, и вдруг заметил следы, которые вели в лес. Обменявшись взглядом с Кривоклыком, Сморкала пошёл по следу.

***

Большинство людей считали Астрид одной из самых хладнокровных женщин, но глядя, как тела её друзей и соседей горят на ладьях, она не могла сдержать слёз, катившихся по щекам. «Мы не были готовы к мощи армии Охотников. Теперь нам придётся стать ещё сильнее».

Иккинг и его команда, включая Драгнера, собрались возле неё, опустив свои луки, тринадцать кораблей вспыхнули пламенем, сжигая тела Олуховцев, лишившихся жизней в битве. Тех, кто погиб вместе со своим драконом, как Густав и Клыкокрив, хоронили вместе.

Горечь охватила Астрид, она прокручивала в голове снова и снова нападение всадника на красном Чудовище. Она уже считала себя погибшей, уходя под воду, удерживаемая когтями дракона, но появился Иккинг с Беззубиком, и всадник на Чудовище исчез. Иккинг вытащил её и Громгильду из воды, а Густав на Клыкокриве прикрывал их. Иккинг перенёс её на Олух, и она смутно видела, как Густав и его дракон упали. Пламя вырвалось из пасти пурпурно-красного Ужасного Чудовища, когда он и всадник рухнули в океан. Она потеряла сознание почти сразу после падения Густава, но она не могла и представить, что он погибнет.

Астрид отвлеклась от своих мыслей, когда Иккинг нежно сжал её плечо. Он притянул её к себе и обнял, гладя по волосам. Горящие корабли исчезали за горизонтом. Вдруг заговорил Задирака.

— Эм, народ? А куда делся Драгнер?

Астрид и Иккинг обернулись, выискивая второго заместителя, но Драгнера нигде не было.

— Он был здесь всего секунду назад! — воскликнула Астрид, посмотрев на Задираку, который отодвинулся от неё. — Куда же он мог деться?

— Кто его знает, и, скажем прямо, кого это волнует? — огрызнулась Забияка, скрестив руки на груди и по-прежнему глядя на корабли в огне. — Он взрослый человек. Скорее всего, он решил уйти тогда же, когда и большинство жителей.

Астрид посмотрела на Иккинга, в их взглядах промелькнула тревога, а потом они повернулись к горящим лодкам, исчезающим вдали.

***

Сморкала шёл по следам вглубь леса, Кривоклык, обнажив зубы, не отставал от него. Кто бы ни шёл этим путём, был не очень хорош в заметании следов. Повсюду лежали сорванные листья. Некоторые сосновые ветки были сломаны и разбросаны, как будто здесь прошло какое-то большое существо. Сморкала присмотрелся к земле и заметил три длинных метки.

Это абсолютно точно были следы от когтей дракона, и этот рисунок Сморкала тут же узнал.

Это был след Ужасного Чудовища. Кто бы здесь ни проходил, он явно пытался что-то спрятать.

Сморкала обернулся к Кривоклыку, подзывая его поближе. Дракон немедленно повиновался, бочком подобрался к хозяину, пригнувшись к земле и приготовившись нанести удар. Сморкала слышал, как ветер шелестит листьями, чувствовал, как в воздухе разносится мягкий запах мха и земли.

«Здесь так тихо, а следы совсем свежие, значит, они проходили здесь недавно», — размышлял Сморкала, продолжая вместе с драконом идти по следам, пока они не дошли до края утёса. Здесь след обрывался, Сморкала осмотрел скалу, пытаясь найти свидетельства того, что здесь кто-то был, но ничего не нашёл. С утёса не свисала веревка, не было и лодки, берег был абсолютно чист и безо всяких следов.

Куда же они делись? Сморкала поднялся, рассерженно зарычав и качая головой. И тут Кривоклык вдруг напрягся и неистово замахал хвостом.

— Кривоклык? — спросил Сморкала, быстро оглядываясь на деревья, в сторону которых смотрел дракон. А тот внезапно подскочил и с глухим рёвом исчез за деревьями. — Кривоклык, стой!

Сморкала побежал следом, но едва он сделал несколько шагов, как что-то врезалось в него, сбив с ног. Он вскочил, резко повернул голову, надеясь увидеть нападавшего, и тут почувствовал, как вспышка боли пронзила его тело. Сморкала вскрикнул, повернулся, спотыкаясь, чтобы отбить атаку, но его снова отбросило в сторону, опять слева.

«Они нападают с моей слабой стороны», — подумал викинг, отступая и поворачиваясь так, чтобы видеть правым глазом, но противника нигде не было. Куда он подевался?

Сморкала снова отступил назад и остановился, почувствовав, как земля уходит у него из-под ног. Он посмотрел вниз, на осыпающийся край утёса, потом снова на лес, и в этот момент его снова ударили. На этот раз он почувствовал жгучую боль в спине и, спотыкаясь, двинулся вперёд, сжимая кулаки, но снова никого не было.

— Выходи, ты, трус! — взревел Сморкала, он весь кипел от злости. Он ненавидел сражаться с теми, кто скрывается в темноте и наносит удары беззащитным противникам. Ему нравилось сражаться лицом к лицу, а не с теми, кто прячется в тени и нападает, как змея, из засады.

Сморкала слышал рёв Кривоклыка, доносившийся из леса, громкие удары эхом разносились между деревьев. «Мне нужно добраться до Кривоклыка», — осенила его мысль, и он повернулся в ту сторону. Но как только он подбежал к краю леса, сквозь деревья просвистела сталь, Сморкала отскочил, но слишком поздно: лезвие топора вонзилось ему в грудь. Изо рта его хлынула кровь, ноги задрожали, боль затуманила зрение.

Он поднял руку к своей груди, нащупал лезвие и, вытащив топор из своей груди с тошнотворным хлюпаньем, махнул им вправо. Громкий лязг металла о металл подтвердил его подозрения, что нападавший надеялся застать его врасплох.

Сморкала повернул лицо к своему сопернику, скрывая за ухмылкой боль в груди, его ледяные голубые глаза, сузившись, сверкнули. Его противник был в шлеме, но всадник видел опущенные вниз уголки губ и тёмные, пылающие ненавистью глаза. Сморкала быстро отцепил топор от оружия врага и рубанул им неприятеля. Дикий вопль ярости и боли вырвался у того, когда топор ударил ему в грудь.