-Удиви, -я сбросила туфли, успею еще ноги переломать, и откинулась на спинку кожаного сиденья оттенка «Мокко». Волосы, переброшенные на правое плечо и сколотые заколкой в виде золотой ветви с узкими листьями, усыпанными бриллиантовой крошкой, пахли вишнево -миндальным муссом.
-Терпение, -откровенничать Юрий не собирался, -и давай без наводящих вопросов? Сама все узнаешь.
Одарив его крайне подозрительным взглядом, я закинула ногу на ногу и сделала еще глоток шампанского. Ну и ладно, не очень -то и хотелось, честное слово. Постараюсь тогда выбросить из головы все мысли, пока не надумала черт знает чего, и просто буду наслаждаться поездкой. В конце концов, я нахожусь в роскошном лимузине, пью вкусное шампанское, на мне красивое платье и дорогие украшения… Могу я хоть на несколько часов забыть обо всем кошмаре, который со мной происходит, и получить удовольствие?
Третий бокал Юрий у меня отобрал, явно решив, что хватит с меня на сегодня. Фыркнув, я притянула к себе клубнику в шоколаде и устремила взгляд за стекло, наслаждаясь огнями вечернего города, по которому мы неспешно ехали. Учитывая время, потраченное на дорогу, ни одного затора на пути нашего следования не было, потому что лимузин не самая маневренная машина и в случае чего мы бы добрались в пункт назначения ох как нескоро. Сегодня же все складывалось достаточно удачно и я была даже несколько разочарована, когда мы достигли мэрии, проехали сквозь услужливо распахнутые ворота и покатили по ухоженному парку, направляясь к зданию городской администрации, сияющему, казалось, миллионами огней. Ну что, Таня, сеанс релаксации закончен? Пора окунаться в болото с пираньями, потому что иначе назвать эту великосветскую тусовку язык не повернется.
Юрий услужливо подал мне руку, помогая выбраться из лимузина и я тут же зажмурилась от вспышек фотокамер -нас уже ждали, поэтому журналисты не стали терять времени даром и кинулись запечатлевать каждый мой шаг. Держа на губах привычную улыбку, я несколько минут позировала на фоне лимузина, потом, взяв Юрия под руку, направилась к лестнице, мечтая уже оказаться вне досягаемости этих голодных до сенсаций акул. Придерживая подол платья, я поднялась по ступеням и была передана с рук на руки папе, за спиной которого уже стоял Роман, одетый в строгий смокинг, равно как и его старший брат.
-Что происходит? -сквозь зубы поинтересовалась я у родителя, который приобнял меня за талию и провел внутрь зала. Роман и Юрий нас сопровождали, держа на лицах совершенно каменное выражение, но сомневаться не приходилось -они подмечают все и сразу. В зале, на потолке которого сияла огромная люстра из тысяч хрустальных подвесок и цветного венецианского стекла, обнаружилась вся элита нашего города, которая тут же впилась в меня десятками голодных взглядов. Разумеется, любопытство маскировалось очаровательными улыбками и комплиментами, но лично я видела каждого из присутствующих насквозь, и понимала, что они явно чего -то ждут. Вопрос в том, чего? Знали об этом, кажется, все, за исключением меня. Начиная невольно нервничать, я перехватила у официанта бокал с шампанским, игнорируя выразительный взгляд родителя, и незаметно обвела зал взглядом, отмечая, что журналистов внутри максимум человек пять, и то только с центральных телеканалов. Любопытно. Сегодня явно что -то планируется, но сомневаюсь, что смогу вытянуть из папы хотя бы слово.
-Все в порядке, солнышко, -папа передал меня Ольге Юрьевне, словно эстафетную палочку, и направился на сцену, где уже стоял микрофон и на которую были нацелены все телекамеры. Раздраженно посмотрев ему вслед, я перевела взгляд на мачеху, которая блистала улыбкой и выглядела просто замечательно, будучи одета в красное платье ниже колена и черные замшевые туфли на высоких каблуках. Нетипичная для нее цветовая гамма, но какое мне, собственно, дело? Тем не менее, я начинала нервничать все сильнее и обернулась, ища Юрия, присутствие которого здорово успокаивало.
-Расслабься, -посоветовала Ольга Юрьевна, увлекая меня поближе к сцене, где стояли мягкие кресла, половина из которых были заняты представителями средств масс -медиа.
-Вы сейчас серьезно? -скептично осведомилась я, позволяя усадить себя в одно из кресел. Мачеха села рядом и, как будто этого мало, положила свою руку поверх моей, явно опасаясь, что я сбегу. Нервно постукивая по полу ногой, благо длинный подол платья позволял это делать, не привлекая внимания, я устремилась взглядом на сцену, на которой папа как раз собирался сделать какое -то объявление. Ольга Юрьевна сжала мои пальцы, то ли подбадривая, то ли прося удержаться от глупостей, и я метнула в нее раздраженный взгляд. Я ничего не понимаю и мне это совершенно не нравится.
-Я собрал вас всех здесь, чтобы сделать важное заявление, -папа тем временем привлек всеобщее внимание, -в связи с ухудшением самочувствия я вынужден досрочно сдать полномочия и оставить свой пост.
Вспышки фотокамер и всеобщее молчание были ему ответом. Я вцепилась в подлокотники кресла, боясь пропустить хотя бы слово. Сердце колотилось в груди как сумасшедшее. Папа сдает полномочия? Серьезно? Такого развития событий я представить не могла, он же и года в кресле мэра не просидел! С другой стороны, это было предсказуемо, папа все же болен и…
-Досрочных выборов не будет, -папа сделал глоток воды и продолжил, -ибо у меня уже есть кандидат, которому я с полной уверенностью готов передать свою должность.
На сцену, повинуясь приглашающему жесту, вышел улыбающийся Платон. Я остолбенела, глядя на своего жениха, который еще вчера томился в плену у Грифанова, а сегодня выглядел так, словно вернулся с курорта. Какого черта происходит?!
Дальнейшее для меня превратилось в какое -то смазанное пятно, ибо торжественные речи меня не сильно интересовали на фоне свершившейся кадровой перестановки. Пока Платон хорошо поставленным голосом убеждал всех присутствующих, что справится со всеми возложенными на него обязательствами, а потом обменивался с папой демонстративным рукопожатием, я тупо пялилась на сцену, машинально улыбалась и мечтала сквозь землю провалиться. Под бурные, пусть и несколько смущенные овации, папа и Платон спустились со сцены и направились к нам с Ольгой Юрьевной, я же едва сдержалась, чтобы не влепить будущему мужу звонкую пощечину. Нравлюсь я ему, как же! Наверняка с самого начала знал, на что подписывается, и согласился взять меня в жены в придачу к креслу мэра!
Позволив Платону поцеловать меня в щеку, я взяла его под руку, надеясь, что жажда убийства на моем лице не написана. Выдержав протокольные пятнадцать минут, я поспешно отступила в глубь мэрии, зло идя по коридору и ища первую же незапертую дверь, буквально кипя от негодования. Платон, окруженный журналистами, не должен был за мной последовать, но папа ловко переключил все внимание на себя и дал возможность моему жениху догнать меня в момент, когда я пыталась захлопнуть дверь перед его носом.
-Таня, да стой ты, нам поговорить надо, -силы были неравны, поэтому Платон вошел в комнату, оказавшуюся каким -то кабинетом, и решительно закрыл за собой дверь. Я, скрестив на груди руки, отступила к массивному рабочему столу, надеясь, что за моей спиной найдется какая -нибудь в меру тяжелая статуэтка, чтобы засветить будущему мэру в лоб. Мой взгляд от дружелюбного был крайне далек и Платон, вздохнув, остался на расстоянии пары шагов, явно решив дождаться момента, пока я успокоюсь. Наивный.
-Ну? -сквозь зубы поинтересовалась я, буквально дрожа от еле сдерживаемой ярости.
-Знаешь, не на такую реакцию я рассчитывал, -развел руками Платон, -мы не виделись кучу времени и я уж думал, что и не увидимся. Жуткий мужик этот Грифанов.
-Кто? -я растерялась. Неожиданно, что Платон в курсе настоящей фамилии своего похитителя. -Ты знаешь, кто тебя похитил?
-Был вынужден познакомиться, -кивнул собеседник, -а так я его только по телевизору видел, он из Москвы редко выбирается, лично друг другу мы представлены не были. Ты, судя по твоему лицу, тоже в курсе, что личность этого человека насквозь фальшива? Я, признаюсь, был впечатлен.
