Мне просто нужно побыть наедине с Сарой всего несколько минут. Чтобы исправить один недочет.

Я открыл дверь первой же попавшейся спальни и заглянул внутрь. Обнаружив, что там пусто, затащил туда Сару; едва успев переступить через порог, прижал её к двери и припал к мягким губам.

Она пошатнулась, ухватившись за мои плечи для поддержки. Я почувствовал у себя на губах её тихий удивленный стон, отчего был готов сдаться на милость этому шторму здесь и сейчас.

Да, это не входило в мои планы, но я хорошо вел себя весь вечер. Поэтому заслужил вознаграждение.

У нее во рту ощущался вкус персиков. Я притянул её едва прикрытое платьем тело ближе, начиная забывать, зачем изначально сюда пришел.

— Боже, Сара, — склонив голову, прикусил мочку её уха. — Твое платье надо сжечь.

— Почему? — выдохнула она, выгибая шею, предоставляя мне лучший доступ.

— Черт, все парни на тебя сегодня глазели. Меня арестуют.

Хоть мой тон и прозвучал шутливо, слова были чистейшей правдой. Я не сомневался в Саре. Знал, что она меня любит, мог ей доверять. Я также не возражал против того, чтобы другие парни на нее смотрели, желали её. Вообще-то, это меня в некой степени заводило.

Нет, моя повинность заключалась в том факте, что каждый раз, когда какой-нибудь недоумок указывал на нее пальцем или оборачивался ей вслед, мне хотелось дотронуться до Сары, заявить свои права на нее.

Они могли смотреть. Могли хотеть.

Только домой она уйдет со мной, и я хотел этим похвастаться. Однако лапать её на публике тоже не мог.

Сара отстранилась, обхватив мое лицо ладонями, и посмотрела мне в глаза.

— Я твоя. Мне не нужен никто, кроме тебя, — заверила она.

Я не отводил от нее взгляда; её огонь растопил лед во мне. Я больше не мог отказать ей в том, чего она заслуживала.

— Иди сюда, — вывел её в центр комнаты и достал свой сотовый. Сара наблюдала за мной, пока я включил песню Seether “Broken”, после чего поставил телефон на комод возле балконной двери.

Она ждала молча, опустив руки вдоль тела, со смесью любопытства и восторга во взгляде.

Не разрывая зрительного контакта, взял её за руки, положил их себе на плечи, чтобы она обняла меня за шею, притянул её ближе.

Когда мы начали двигаться под музыку, я практически ничего не слышал. Ни шума вечеринки, доносившегося снизу и снаружи. Ни разговоров.

Она не сводила с меня глаз, тоже не обращая внимания на все остальное.

Внезапно мы словно вернулись в прошлое. Нам снова по четырнадцать лет, мы в её спальне, спорим о группе Silverchair. Я – тот же Кирилл. Она – Сара. И мы неразлучны.

— Прости, что не танцевал с тобой на балу, — сказал с раскаянием в голосе. — Не люблю заниматься чем-то подобным на публике. Это слишком личное, наверно.

Она глубоко вздохнула, пристально глядя мне в глаза.

— Я не хочу, чтобы ты менялся, — сказала Сара, качая головой. — Но иногда буду не прочь с тобой потанцевать или подержаться за руки.

Я заключил её в объятия, обхватив руками талию.

— Я постараюсь, Сара. Вчера прошло. Теперь я знаю. Мне хочется вернуть тот комфорт, какой всегда между нами был.

— Эта фраза с твоей татуировки? — она посмотрела на меня так, будто только осознала что-то. — “Вчера длится вечно, Завтра не наступает никогда”. Что она означает?

Я легко провел пальцами по её волосам.

— Что я жил в прошлом. После случившегося с отцом, с тобой, я никак не мог перебороть гнев. Вчера постоянно преследовало меня. А завтра – новый день – все не наступало.

— А лампа на руке? — продолжила допытываться Сара.

Я засмеялся.

— Ох, ты задаешь слишком много вопросов.

Но она все сверлила меня взглядом, явно мысленно притопывая ногой.

Ладно, черт побери.

— Лампа символизирует тебя, Сара. Свет, — в памяти всплыл момент, когда одиннадцатилетняя Сара танцевала в своей фиолетовой ночной рубашке со звездочками. — Я сделал её после того как влип в неприятности в прошлом году. Мне нужно было начать с чистого листа. Мама решила сделать то же самое, завязав с выпивкой. Мы оба выбрали себе мысли, способные помочь нам справляться день за днем. Мечту или желание… — я ни разу не спросил маму о её мечте.

— Меня? — она удивленно сдвинула брови.

— Мне не нужен никто, кроме тебя, — я повторил её слова. — Я люблю тебя, Сара.

Она улыбнулась, коснувшись моих губ своими.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала Сара, щекоча меня своим дыханием, из-за чего мое тело будто окутало огнем.

Боже.

Мои пальцы впились в нее. А её руки овладели мной. Она провела ладонями по моим плечам, потом запустила одну руку в волосы.

Сара отстранилась, затем опять прильнула ко мне, дразня снова и снова. Скользнула языком под верхней губой, прикусила нижнюю. От каждого касания дрожь электрическим разрядом опускалась в пах, в животе заныло, словно от голода.

Черт. Я не знал, чего хотел больше – трахнуть её или съесть.

— Расстегни меня, — с трудом прошептала она в перерывах между поцелуями, которыми покрывала линию моей челюсти.

Не делай этого сейчас, – взмолился про себя.

— Поехали домой, — предложил я. — Мне быстрого секса будет мало, я настроен на большее.

— Ну, у меня никогда не было быстрого секса, — съязвила Сара. — Расстегни меня.

Я судорожно втянул воздух. Мой член пульсировал, я уже был абсолютно готов для нее.

Как только расстегнул молнию, её платье опустилось до талии, и мы достигли точки невозврата.

— Куда делась моя хорошая девочка? — поддразнил я, несмотря на то, что она мне нравилась такой.

Плохая только для меня.

Сара – мой наркотик, и сейчас я был под кайфом. Не теряя времени даром, дотронулся до её божественно гладкой спины, поцеловал теплую шею.

Её настырные пальцы расслабили мой галстук, затем принялись расстегивать пуговицы на рубашке. Я сжал её груди, поглощая каждый тихий стон, каждый вздох, покидавший её рот. У нее такая чувствительная грудь. Поддерживая одной рукой её спину, второй ласкал сосок, ощущая, как тот твердеет у меня под ладонью.

— Кирилл, — прошептала Сара, приобняв меня за шею, после чего поцеловала. — Я действительно хорошая девочка. Но сейчас хочу быть очень-очень плохой.

Проклятье. Она меня убивала. Клянусь, от каждого соприкосновения наших губ, я оказывался на грани взрыва.

Я не мог ждать до тех пор, пока мы вернемся домой.

К черту все.

Я рванул свою рубашку (несколько оторвавшихся в результате пуговиц полетели на пол), наблюдая завороженно за тем, как Сара разделась, оставшись только в бежевых туфлях на высоких каблуках.

Ого.

Мое сердце забилось быстрее, во рту пересохло, дыхание участилось. Вся кровь хлынула вниз, я стал тверже камня. Никогда еще не испытывал такой боли прежде.

Мне было необходимо оказаться внутри нее.

— Черт, Сара, — я старался коснуться каждого доступного участка её кожи, затем поцеловал настойчиво. Напрягшись, с трудом сдерживался, чтобы не завалить её на гребанную кровать. — Извини, я не хочу торопиться с тобой. Но это сложно. Как думаешь, может, лет через десять мне наконец-то понадобится прелюдия, перед тем как заняться с тобой сексом?

Она стояла передо мной, смелая, дерзкая, прекрасно осознавая, что я всецело находился в её власти.

Я достал презерватив из кармана брюк, положил его на прикроватную тумбочку, избавился от остатков одежды, и вздохнул с облегчением, наконец-то освободив свой член.

Представлять то, что я хотел сделать с Сарой, было не так болезненно, как находиться под её взглядом. Она рассматривала мое тело, словно хотела досконально его изучить, или вроде того. Сара протянула руку ко мне; я едва не подпрыгнул, когда она начала меня поглаживать.

Я быстро, тяжело выдохнул.

Такого она еще не делала. Не исследовала мое тело вот так.

В её взгляде читалось удивление и любопытство. Я бы не променял этот момент ни на что. Сара наблюдала за моей ответной реакцией, как я вздрагивал, становился все тверже от её нежных, но уверенных прикосновений. Не думаю, что я способен возбудиться еще сильнее, чем сейчас.