- Я спрашиваю, откуда…

- Что ты говоришь? – перебил не сдающегося свина Мелиодас.

Хорк открыл и закрыл рот, надулся, что-то буркнул и пошел в ту сторону, куда улетел побежденный Бан. Блондин как будто не обратил на это никакого внимания, продолжая бросать короткие взгляды на Юву. Она же в свою очередь проводила долгим взглядом Хорка и принялась что-то усердно искать в несколько разгрузившейся аптечке. Девочка старалась не смотреть на демона и постепенно отходила от компании Семи Смертных Грехов все дальше и дальше.

Теплая ладонь легла на запястье и некрепко сжала, как бы прося остаться, но оставляя свободу выбора. Юва обернулась, едва не выронив аптечку, и укоризненно вздохнула. Она не заметила, когда Мелиодас оказался рядом, но это именно его рука осторожно сжимала ее запястье, а сам он смотрел на арену. Светлые волосы колыхались от ветра, и Юва отчетливо видела мурашки, покрывшие открытые участки тела демона. От рубашки и жилета почти ничего не осталось, лишь лохмотья изорванными тряпками висели на плечах. Когда Юва, снова тяжело вздохнув, подошла ближе, счастливая улыбка скользнула по губам демона. Он продолжал смотреть вперед, но чуть крепче сжал ее руку, переплетая пальцы.

Юва никогда не понимала человеческой любви к дракам. Может быть, потому что была слишком слабой, может быть потому, что за слишком длинную жизнь повидала такое количество бессмысленных сражений, что они отпечатались кровавым узором на веках. Юва не знала, что такое физическая боль или собственная смерть, но ей также было нестерпимо больно, когда погибали любимые люди. Боль царапала душу, и она каждый чертов раз ничего не могла сделать. Ничего не могла сделать против сильных, ничего не могла сделать против смерти. Смерть как будто смеялась над ней, забирая самых дорогих, самых важных людей, снова оставляя в одиночестве. Юва тренировалась, терзала собственное тело в надежде стать хотя бы чуточку сильнее, но тщетно. Ее тело, физическая оболочка, не менялось ни капли, навечно оставаясь таким же маленьким и слабым. Тогда Юва освоила врачевание, но даже так она все еще была бессильна. Смерть шла за ней по пятам, обнимала костлявыми руками, забирала все, что слишком долго находилось рядом. Юва ненавидела драки, потому что за ними следовали боль и смерть, а против смерти она была бессильна.

Безмятежное спокойствие лопнуло воздушным шариком, когда Мелиодас отпустил ее руку и легко вспрыгнул на арену. Жара и шум навалились, оглушая и оттесняя от края, и Юве пришлось сосредоточиться, чтобы отогнать вспыхнувшую сигнальным огнем панику. Кто-то очень сильный приближался к Бизелю, и он явно не нес с собой хорошие вести.

Хорк боднул Юву в бедро. На спине свина плашмя развалился комично постанывающий Бан, не устающий, впрочем, комментировать происходящее на арене. Напряжение немного схлынуло, и Юва расслабилась, отпустив наконец длинный ремень сумки. Она поставила аптечку на пол и вынула приготовленную заранее пилюлю, протянув ее Бану на раскрытой ладони. Грех жадности забавно принюхался, фыркнул и быстро проглотил лекарство. Он сморщился, повел бровями и вопрошающе посмотрел на девочку:

- Что это бы-ыло?

- Витаминка.

Юва хихикнула, глядя, как удовлетворенно хмыкнул парень. Он больше не обращал на нее внимания, заинтересованно следя за кончающимся боем. Хорк несколько секунд сверлил ее подозрительным взглядом, а после тоже отвернулся, обиженно хрюкнув себе под нос:

- Мелиодас волновался, знаешь ли, – под Мелиодасом, очевидно, подразумевалось «мы»; свин забавно махнул ушами и подвинулся чуточку ближе, так, чтобы боком касаться голени девочки.

Чувство опасности навалилось снова, стоило начаться финальному поединку. Оно намертво придавило к земле, обратило в недвижимую статую. Сердце, пропустив удар, бешено забилось в груди, и Юва сорвалась с места, успев поймать встревоженный взгляд изумрудных глаз.

Ноги сами неслись вперед, а в голове билась только одна мысль: Нортон и Анжелика остались в городе. Все жители Бизеля собрались поглазеть на турнир, все, кроме двоих: прикованной к постели девочки и ее заботливого отца. Юва не беспокоилась больше ни за кого, Мелиодас и его друзья смогут о них позаботиться. Однако двое ее дорогих друзей остались дома, и никто не может предупредить их об опасности. Черная тень пронеслась мимо, разрушая несколько ближайших домов и сбивая с ног. Юва тяжело встала, прокашлявшись, и, не глядя на рухнувший с неба булыжник, побежала дальше. Кровь из рассеченной брови заливала глаза, но Юва продолжала упрямо бежать, почти не разбирая дороги.

Вот из-за угла показался знакомый низенький домик, окруженный зеленым садом, на вид абсолютно целый. Юва сбавила шаг, осторожно заходя внутрь; севшим голосом она позвала Нортона, но никто не ответил. Сердце громко билось в горле, шум в ушах заглушал грохот начавшегося снаружи сражения. Девочка ступала осторожно, медленно приближаясь к комнате Анжелики; дрожащие пальцы судорожно перебирали подол рубашки, дыхание то и дело сбивалось, и Юва глубоко и громко вдыхала казавшийся невероятно спертым воздух.

Дверь в комнату была приоткрыта, и Юва задохнулась, замерев на месте и невидяще смотря внутрь. Комнаты не было. Вместо нее, от пола до потолка, был огромный кусок камня, кое-где присыпанный деревянными обломками. Из-под камня, у самой двери, торчала маленькая детская ручка с растопыренными пальчиками; чуть правее лежали сломанные очки Нортона.

- Нет… – едва слышно прошептала Юва, – нет-нет-нет, – девочка пятилась назад, завороженно смотря на руку Анжелики. – Нет! Ты не можешь их забрать!

Слезы брызнули из глаз, смешиваясь с подсохшей кровью, превращая мир в мутно-алый плывущий фантом. Юва снова бежала, в этот раз вовсе не разбирая дороги, натыкаясь на стены и спотыкаясь о кусты и камни. Она падала и поднималась, продолжая бежать, и никак не могла сбежать. Сбежать от чувства вины, от обиды, от непонимания. Сбежать от самой себя, исчезнуть и никогда больше не появляться.

Сильные руки подхватили ее, когда она снова едва не упала, запнувшись о собственные ноги. Ее прижали к себе, и Юва услышала мерно бьющееся сердце. Это точно не ее, ее собственное колотилось так, словно хотело выпрыгнуть, разорвав грудную клетку на лоскуты.

- Вот ты где, – знакомый голос и теплое дыхание в волосах.

Юва немного успокоилась и подняла голову, утопая в изумрудных омутах. Мелиодас был встревожен, он смотрел на нее испуганно, цепляясь взглядом за царапины и запекшуюся кровь. Юва глубоко вздохнула, отгоняя подступающую тошноту, и изо всех сил обняла демона, позволяя себе плакать. Чужие пальцы запутались в волосах, прижали крепче. Юва почувствовала сбившееся на мгновение дыхание Мелиодаса и его губы, ласково целующие в макушку. Демон целовал ее волосы, переходя на лоб и щеки, сцеловывал слезы, перемешанные с кровью. Его рот нашел искусанные девичьи губы, и Юва крепко зажмурилась, подаваясь вперед. Мелиодас целовал сначала аккуратно, постепенно распаляясь, привлекая ближе, так, что кажется, будто они уже стали единым целым. Он то и дело переходил на щеки, веки, нос, снова возвращался к губам, прикусывал, зализывая ранки. Он целовал так, словно пил и никак не мог напиться, прижимал к себе крепко, но осторожно, как самое ценное свое сокровище, которое он никому не отдаст.

Комментарий к 2

Затаив дыхание, жду ваших отзывов.

========== 3 ==========

Семь Смертных Грехов, вторая принцесса Лионесса Вероника, ее рыцарь Гримор, Элизабет и Юва расположились внутри и вокруг «Шляпы кабана». Юва только что закончила обрабатывать раны Вероники, неугомонные Элизабет и Гримор крутились рядом, Бан что-то готовил на кухне, великанша Диана любопытно заглядывала в окно, под которым пристроился Кинг. Мелиодас с Хорком ушли куда-то наверх и пока не возвращались. Вероника пристально рассматривала откинувшуюся на спинку стула Юву, Элизабет переводила недоуменный взгляд с сестры на девочку, а Гримор, кажется, просто был счастлив, что с его госпожой все в порядке. Бан вышел из кухни, выпустив невероятный запах, от которого у всех заурчало в животах, и небрежно поставил тарелки на стойку.