Воздух был прохладным, как и должно быть ранним летним вечером. Не помогало даже то, что с собой в школу я всегда брала свитер или куртку.

Я пыталась согреть руки, но у меня не получалось. Меня пробивала дрожь, когда дошла до машины. Я села, включила обогреватель и вытащила телефон. Два пропущенных звонка от Келлана и четыре сообщения от Мэтта. Очень милые.

Я прочла первое: «Слушай, сука, ты заплатишь за своего брата. Вернусь завтра, не беспокойся».

Второе не сильно отличалось, а в последних двух он обещал отомстить.

Я закатила глаза и тронулась, выезжая с парковки. Когда проезжала по закоулкам Полера, на выезде из города я видела, как Лия с компанией выходили из пиццерии, как нормальные подростки, которые наслаждались времяпрепровождением со своими друзьями.

Я никогда не была частью этого мира. Никто из Брейденов. И по какой-то причине нас это не волновало. Мы были предназначены для другого. Еще... часть меня хотела, чтобы все было по-другому. Чтобы я могла расти как нормальная девочка с нормальной семьей и даже с нормальным парнем.

Когда я снизила скорость и свернула на гравийную дорогу, ведущую к моему дому, я знала, что бесполезно желать этого.

Я не была нормальной. Никто из моей семьи не был, но было бы неплохо... знать, каково это — быть нормальным.

Мы жили в трехэтажном кирпичном доме. Припарковавшись слева от гаража, я выругалась, когда увидела, что свет по всему дому был выключен. И это не значит, что все уже спали, не в моей семье. Это означало, что они были снаружи, наверное, у реки. Еще... это было небольшой передышкой для меня.

Войдя в пустой, темный дом, я сняла босоножки и прошла на кухню. Я ощущала холод плитки под ногами. Открыв холодильник, достала упаковку апельсинового сока, а потом вскрикнула.

Позади меня стоял Келлан с мрачным выражением на лице.

— О Боже. — Я слабо засмеялась, когда поставила апельсиновый сок. — У меня чуть не случился сердечный приступ.

Келлан наклонил голову, его глаза изучали меня. Когда я закрыла дверцу, свет из холодильника сменился лунным светом. Он осветил лицо Келлана, сделав его взгляд мрачным и загадочным. Другой бы вздрогнул от пугающего предвкушения, но я дрожала от того, что мне было холодно.

— Что? — спросила я. Келлан хотел что-то сказать, но у меня не хватало терпения играть в его игры.

— Где ты была? — спросил он, его голос был низким и хриплым, почти грубым.

— У меня были дела. Я говорила тебе об этом.

Я хотела, чтобы он отстал от меня. Я не хотела рассказывать ему о студии, не после стольких лет умалчивания.

— Нет, ты не сказала мне ничего. И я знаю, ты не хочешь, чтобы я спрашивал, и хочешь, чтобы я всегда молчал.

Келлан двинулся вперед и облокотился о холодильник. Я знала, что он не хотел этого, но его поза казалась хищной.

— Я видела, как Лия выходила из пиццерии сегодня. Уверен, что хочешь пропустить это? — нервно спросила я. Я допила апельсиновый сок, и, когда повернулась к раковине, Келлан схватил меня за руку, развернув к себе.

— Что? — спросила я. Келлан никогда намерено не был груб со мной. Я никогда не видела этого, но знала, что в нем есть эта грубость. На самом деле, что-то подсказывало мне, что в нем есть много того, чего я не хотела знать.

Его пальцы сжались на моей руке.

— Что ты делала вечером?

Я почти отстранено посмотрела на его руку, хотя мне было больно.

— Не спрашивай меня об этом.

— Почему? Ты расскажешь мне правду?

Я подняла голову и встретила его взгляд. У него были пронзительные голубые глаза, невероятно красивые, но я, сглотнув, сдержала себя.

— Я бы солгала. Но я не хочу тебе лгать.

Келлан не убрал руку, а использовал ее, чтобы притянуть меня ближе.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не... — Я посмотрела в глаза Келлана. Он не искал какие-то слабые оправдания. Он искал что-то глубокое, бесконечное, что-то, что подтверждало правду, и неважно, какую проверку я проходила. Поэтому я впервые солгала: — Я ходила, чтобы встретиться с Мэттом Рэтли.

— Зачем? — Келлан не купился на мою ложь. Его рука не сжалась и не расслабилась.

Я взглянула на его хватку на своей руке. Его пальцы были сильными, слишком сильными, но мы оба знали, что он не причинит мне боль. Медленно, почти нежно, я скользнула пальцем под один и дернула его. Келлан затаил дыхание, но позволил мне держать его палец. Он наклонил голову и прищурил глаза. Казалось, что они в лунном свете сверкают.

— Зачем, Шай? — потребовал Келлан с грубой ноткой в голосе.

По моему позвоночнику прошла дрожь, но я сильнее сжала его палец.

— Я хотела убедиться, что он будет молчать. Я не хотела, чтобы у моего брата были из-за меня проблемы.

— Ты не хотела, чтобы я пострадал?

Тень улыбки мелькнула на его лице. Я улыбнулась, а затем дернула его палец, пока не хрустнула косточка. Келлан не сдвинулся ни на дюйм. Когда все уже было сделано, после минутной тишины он сказал:

— Ты собираешься сломать и остальные мои пальцы?

Он все еще удерживал мою руку, но его пальцы ослабили хватку. Я стряхнула его руку и отступила. На меня обрушился холод, и я обняла себя, пытаясь защититься. Келлан наблюдал. Он не сказал ни слова.

Я тихо прошептала:

— Я только что солгала тебе.

Я не знала, что вынудило меня. Может, из-за того, что я только что сломала ему палец. Или, может, потому, что я впервые солгала, и мне нужно было искупить это. Я не была уверена. Но я видела, что Келлан уже знал, что я солгала.

Я добавила:

— Я не ходила на встречу с Мэттом Рэтли, но не скажу тебе, где была. Это личное. И не прикасайся ко мне снова.

Когда я, развернувшись, пошла в свою комнату, то не могла избавиться от чувства страха. Что-то произошло, что-то между Келланом и мной.

Я не оставила его со знанием, что, если потребуется, я могла и причинила бы ему боль. Нет. Это Келлан оставил меня с осознанием, что это он позволил мне причинить ему боль. Он просто стоял и позволял мне это делать. Но... почему?

Я покачала головой, когда по мне пронеслась волна мурашек. Келлан всегда был моим защитником. Он всю жизнь был рядом со мной, был моим старшим братом, и любая девушка, будучи его младшей сестрой, боготворила бы его, но проблема в том, что эти девушки не знали, кем на самом деле был этот старший брат, или на что он был способен.

Келлан много чего делал, но я должна быть уверена, что он всегда меня защитит. В этом был мой выход... я не могла больше беспокоиться об этом. Войдя в свою комнату, я с облегчением вздохнула.

Четыре стены моей комнаты были моим святилищем. Это было мое и только мое. Не Келлана. Не Рэтли. Не миссис Аллен. Ничье. Только мое.

Дверь резко открылась, и Джузеппа бросилась на мою кровать. Думаю, в мое святилище было легко проникнуть. Я отвернулась от стола и вздохнула.

— Ты можешь уйти? Прошу? Я мило прошу.

Джузеппа рассмеялась, ее голубые глаза сверкали злым весельем, а улыбка стала еще шире, когда она, раскинув руки, растянулась на моей кровати. Ее золотые кудри рассыпались вокруг ее рук по моему белому кружевному покрывалу, которое резко контрастировало с ее черным топом и бикини. Больше на ней ничего не было.

— Тебе не холодно?

— Я пьяна, Шай. Тебе стоит попробовать. — Она хихикнула и икнула. — Ох. Упс.

— Ложись спать, Джуз. В своей кровати. Пожалуйста. — Я села в свое рабочее кресло, которое, протестуя, заскрипело под моим весом. Я застонала. Креслу придется с этим смириться. А мне придется смириться с моей пьяной, полуголой сестрой. Наклонившись вперед, чтобы открыть свою сумку, я пробормотала: — Ты не отрубишься в моей комнате. Во-первых, ты храпишь. Во-вторых, ты хочешь, чтобы Келлан разбудил тебя утром? Хочешь побегать за мной? Я тебе это устрою.

Джузеппа вскочила и воскликнула, когда откинула пряди с разгоряченного лица:

— Говоря о Келлане... Что ты с ним делаешь? Он выглядел так, словно способен совершить убийство или что-то еще.