Еще раз оглядев свой "шедевр" рисовального искусства, осознал - без хорошей линейки никуда. Не поймет меня мастер, как бы не вколачивал я ему в мозги и не разжевывал азы. Так что теперь предстояло сделать подсудную вещь. Придется вводить в Новом Мире метрическую систему мер и весов. По крайней мере, в одной отдельно взятой мастерской. Это будет, как точка отсчета, которая в любой системе координат обязательна.

Ха, а может пошутить и, чтобы аборигенам жизнь медом не казалась, ввести дюймовую систему со всякими там - футами, ярдами, шиллингами и пенсами. Но тогда, уж чего мелочиться-то, надо ввести вместо фута свою ступню. Тем более, что она не в пример английской, в точности равна двадцати пяти сантиметрам. А назвать ее к примеру, четвертак или четвертной. Стоп. Что-то меня в очередной раз не туда занесло…

Сплюнув в сухую, двинулся в зал. Сел в кресло и направился на Землю. Сначала по списку нужен был мне ни много, ни мало, а штангенциркуль. Для моего личного инструментального цеха вещь обязательная. Ведь сделать что-то стоящее без стандарта длины, нереально.

Инструментом я затоварился в магазине Инструменты на Кировской и взял сразу две штуки… на всякий случай. Долго рассматривал море разливанное разного оборудования и решил на этом успокоиться. Всю остальную оснастку и инструментарий придется делать местным умельцам из подручных материалов, напрягая свои мозги и проявляя недюжинную смекалку.

С ручными вальцами получилось дольше и сложнее. Сначала искал ювелирные мастерские - фиг вам. Не нашел. Затем попытался найти продавцов оборудования и не прогадал. Случайно, но обнаружил. Из широкого ассортимента на складе выбрал почти тоже самое, что нарисовал. Конечно, более навороченное - со съемными валиками, но тоже на десять ручьев от пяти до одного квадрата.

Крякнул, поднатужился и перетащил неподъемную железяку к себе на Базу.

Выспавшись в комнате на Базе, на следующий день с утра пораньше вернулся на остров Корда. С собой захватил вальцы, инструменты, два мешочка с золотыми и серебряными монетами, толстую паутинку и клей. Чертеж решил не брать, признав его натуральным позорищем. Лучше пускай изучают вальцы в натуральном виде и, если надо, сделают себе похожие… по аналогии.

Вышел из портала в крепости и с ходу поднял в ружье Пилигра, без зазрения совести нагрузил его вальцами и металлом. В результате, от тяжести бедолага аж слегка просел. Сам же надел рюкзачок, положив в него кольчугу, деньги, образцы и чистые листы пергамента со стилосом. После чего мы выдвинулись вместе с управляющим делами в город.

Но, оказалось, что кузнечная слобода размещается не в городе. До нее пришлось шлепать по пыльной дороге еще полчаса. Так что к высокому забору мы подошли около девяти часов пополудни. К этому времени мой комендант крепости еле ноги переставлял под неподъемным весом.

Забор слободы, он же частокол с заостренными столбами, достигал высоты трех метров. Ворота оказались распахнуты настежь, а у столба маячил молоденький парнишка. Нас он заметил издалека, подал кому-то сигнал и сейчас, подпрыгивая от нетерпения и любопытства, дожидался нашего подхода.

Без всяких проволочек мы прошли через ворота и в сопровождении паренька-экскурсовода двинулись по единственной улице, которая полумесяцем шла вдоль частокола забора. Чичероне, который как молодой шаловливый щенок бегал вокруг нас не в силах идти нормальным шагом, остановился, вытянул руки, указывая ими на первое подворье и оповестил.

– Мастер Збарра. Старшина кузнецов.

Мы свернули и вошли во двор. Я усмехнулся, вспомнив крылатую фразу - "за стеной кто-то ковал". Впрочем, звон молотом по наковальне продолжался недолго. В некотором роде это был своеобразный рекламный ход, - дескать, мы работаем не покладая рук. Через пару секунд из кузни и подсобок на двор высыпало человек десять, выстроились рядком и правофланговым у них оказался могучий старик благообразного вида. Мастер-старшина. Все остальные замерли истуканами, а он, постоянно кланяясь, подошел вплотную, сверля меня буравчиками серых глаз.

Я повернулся и направился прямиком в кузню. Мастер двинулся следом.

Далеко в глубину помещения заходить не стал. Медленно обвел взглядом большую комнату, оценил величину горна и прочие кузнечные прибамбасы. Особого восхищения обстановка не вызвала, но своих вассалов надо любить и стимулировать. Каждый, кто старается и работает в меру своих способностей, имеет право на поощрение. Посему подошел к наковальне и поманил к себе мастера пальцем.

Сначала достал из кармашка золотой образец шарика, положил ее на поверхность наковальни и пояснил.

– Нужно сделать точно такие же по форме, - вынул железокобальтовую болванку, положил ее рядом с шариком и продолжил, - вот из такого железа. - Затем снова порылся в карманах, извлек три синегорских золотых и припечатал их рядышком со словами, - общим количеством в три сотни. Плачу за каждую сотню по золотому, - и с угрозой спросил, - понятно. - Мастер слинял с лица, закивал и озвучил свое согласие словами.

– Конечно, господин. Будет сделано.

– Все что сделаешь за день, будешь вечером приносить в крепость, - и ткнул большим пальцем себе за спину, где отдуваясь, переминался с ноги на ногу Пилигр. Затем повернулся и, не слушая благодарностей, направился обратно.

Мы вышли со двора и двинулись дальше по улице. Следующее подворье выглядело очень похожим на первое. Но вся команда кузнецов без всякой показухи уже выстроилась во дворе. На правом фланге, и это меня сразило наповал, стоял молоденький паренек. И имя у него было - Седой. Странноватое имечко для юноши, которому на первый взгляд не больше двадцати лет. Такой молодой и уже мастер. Интересненько.

Я снова направился прямиком в кузню. Оглядев помещение, понял, что не ошибся. Здесь жил и работал настоящий Творец. Это чувствовалось по деталям. Почти каждый инструмент, начиная с горна, имел нестандартные особенности. Чувствовалось, что эта модернизация сделана недавно.

В дальнем углу лежала сделанная наполовину кольчуга. Я подхватил ее и рассмотрел повнимательней. Стандартный средневековый самодел. Плетение четыре в одно. Причем, одно кольцо целое и четыре разводных, соединенных заклепкой. Но сделано с душой и очень аккуратно.

Кивнув, я сказал пареньку, который смотрел на меня широко раскрытыми глазами.

– Нужно поговорить. Пошли в дом и скажи, чтобы принесли квасу.

Не в силах вымолвить ни слова, видимо горло перехватило, мастер лишь часто закивал, засуетился и двинулся впереди. Я рыкнул рассерженным тигром и сопляк понял, что прокололся на этикете, что сие неправильно и недопустимо. Седой, исправляясь, сделал резкий маневр и оказался у меня с правого бока за спиной. То-то же.

В светелку мы зашли неожиданно для всех, вызвав нешуточный переполох. Женская часть перепуганной семьи заметалась по комнатам. Чем-то это походило на появление хорька в курятнике. Шум, гам и бестолковая суета. Только что перья в разные стороны не летели.

Но молодой хозяин прикрикнул и броуновское движение приобрело осмысленную направленность. Я примостил задницу на скамье, устроившись за столом. Дал команду Пилигру оставить его тяжкую ношу, положить все на пол, а затем покинуть помещение и ждать меня во дворе.

Тем временем женщины поставили на стол крынку и кружки с квасом. Руководила всем ядреная молодуха. Эдакая белорыбица, кровь с молоком. Я поймал ее за руку, попридержал, порылся в кармане, вынул несколько серебряных монет и вложил их ей в мягкую ладошку со словами.

– Красавица, ближе к полудню нам потребуется чем-нибудь перекусить. Купи чего-нибудь вкусненького на рынке и приготовь, - затем не смог отказать себе в удовольствии и в лучших традициях продвинутых сатрапов хлопнул ладонью по безупречной по форме крепкой попке. Вызвав со стороны прелестницы воркующий смешок.

На этот демарш мой мастер среагировал отрицательно, нахмурился и посмурнел. Я же поинтересовался.

– Жена?

– Сестра. Младшая.