Роланд непринял сего совета и шутка Гидонова казалась ему почти Богохулением. Он еще более утвердился в своих мыслях сродных почтительному и преданному любовнику. — Кто более вас должен пользоваться совершенным щастием! говорил ему Гидон: но уверяю вас, что естьли вы хотите ожидать его следуя своим правилам, то ожидание ваше безконечно.
Между тем уже открылся взору их Инд и великий Надабад орошаемый сею рекою. При въезде их в сей город, народ собирался толпами, и чудясь красоте Ангеликиной все кричали: это конечно не смертная, но дочь фо или Брамы. Без сомнения, говорили иные, Брамины наши потребуют ее в замужество котораго нибудь из богов наших; они ее не упустят, да она и достойна сей чести. О какое было бы удовольствие для безсмертных Богов наших! естьлибы посвятили им деву сию во святом их Жагренатском храме! для Ангелики такия похвалы нелестны были. С самаго детства вселили в нее великое почтение к фо, Браме и ко всей их высочайшей фамилии; чтоже принадлежит до гнусных и безчувственных жрецов их и до жертвоприношения св. храма Жагренатскаго, то она не имела к ним ни малейшаго уважения.
Выехав из Надабада приняли они путь к Кандагару. Ангелика пленяясь сотовариществом рыцарей твердила о том Роксане безпрестанно. Какая заботливость! говорила она, какия безпрерывныя угождения! как сии товарищи отличны от тех, которых мы оставили в скучных своих чертогах! каков тебе кажется Ренод? что ты думаешь о величественном его виде? о стройном стане его, о благородной поступи, о его обхождении? Так, моя княжна, ответствовала Роксана, ты его описываешь верно; но Гидон также весьма любезен. — Без сомнения продолжала Ангелика, Ренод прелестный человк, я незнаю, для чего я немогу на него никогда смотреть без ощутительнаго движения… А я так очень знаю, говорила Роксана, для чего Гидон так мил глазам моим и сердцу. Я почитаю безмерно Роланда, прервала Ангелика, но когда он бывает с Ренодом, то глаза мои преимущественно устремляются на последняго. Какая бы женщина не пленилась Гидоном, подхватила Роксана. Всегда весел, приятен, предупредителен, подобен самой любви, ктобы взирая на него не возчувствовал удовольствия? Нет, Ренод! говорила Ангелика с воздыханием, я чувствую, что немогу никогда смотреть на тебя без величайшаго удольствия.
Таковы то упрямыя прихоти любви! она располагает слабыми сердцами смертных по своему произволению. Она привлекает Роланда к Ангелике, Ангелику к Реноду, который любит только свою Изабеллу. Честный отец Турпин не может воздержаться от слез о нещастном жребии рыцаря Роланда. Сей Герой был знаменитаго происхождения и одарен был как несравненным мужеством, так и искренностию сродною благородному сердцу. Это без сомнения много значит: но всего онаго недовольно к тому, что бы понравиться женщинам; надобно еще иметь приятный стан. В сем то качестве соединенном с отвагою, женщины, как говорят, находят приятность преимущественную пред всяким другим достоинсгвом. Роланд наш, кажется, довольно имел храбрости. Это был Геркулес, и точно не уступал ему ни в дородстве, ни в мужестве. Но что касается до Ренода, то будучи покрыт своими доспехами мог совершенно назваться самим Богом войны; когда же снимал шлем свой, можно было почесть его сыном Кинаровым. Ангелика при всей своей молодости могла сделать порядочное сравнение; почему Роланд у нее ничего не выиграл; но Ренод, будучи верной любовник Изабеллы и верный друг Роланду употреблял все свои силы к отвращению славнаго преимущества, коим его почтили.
Рыцари проезжая мимо некотораго небольшаго города остановлены были печальным позорищем весьа однакож обыкновенным в Индии. Молодая и пригожая женщина великолепно одетая ведена была к костру на сожжение. Они спрашивали о ея преступлении. Преступление! Говорили служители Брамы, сия богобоязливая вдовица есть самая добродетель. Она желает по священному нашему обыкновению соединиться с мужем своим в другом мире. О! я довольно знаю говорил им Роланд, сии постыдныя обыкновения, сии безумственныя и ненавистныя суеверия. Не по собственному ли своему произволению идете вы на смерть? спросил он у осужденной. Кому приятна смерть, ответствовала сия женщина, но они уверили меня, что в противном случае лишилась бы я своея чести! Это не потребные безумцы, говорил Рыцарь; ступайте с нами Судариня, есть еще и на сем свете мужей довольно, и я не понимаю, для чего вы вздумали итти к мертвым для отыскания своего супруга, котораго, может быть вы там никогда не найдете. Между тем схватил он Индианку в охапку и посадил с своими Героинями; после чего не смотря на все проклятия изблеванныя Браминами и всею суеверною сволочью, продолжали путь свой спокойно. Ангелика и Роксана осыпали Бабию, (так называлась вдова), неисчетными поцелуями и оне обнадеживали ее в том, что она будет благополучна, но не старались утешать ее, потому что женщина освободившаяся от костра не имеет нужды утешении, особливоже путешествуя с такими честными кавалерами.
Уже приближились они к Персидским пределам. Гидон в утешение Бабии, которая все еще была несколько печальна, говорил ей, что они въезжают в такую землю, в которой женщин не жгут. Добрый Магометанин, сказал ему Ренод, это может быть у вас происходит от того мнения, что женщины не имеют души и не могут на том свете делать мужьям своим компании? — Судите, как вам угодно, отвечал Гидон, о народных наших мыслях, но я знаю точно, что мы весьма мало заботимся о женских душах, а больше любим их тела. Какая жестокость, говорил Ренод, отвергать бытие души в таких прекрасных созданиях! — А вы, Господа европейцы, подхватил Гидон, разве менее оказываете жестокости, запирая их во множестве в святыя темницы, в которых оне иждивают все дни свои в отчуждении от света и совершенной ничтожности? Ты правду говоришь, любезный мой Гидон, ответствовал Рыцарь, я о том и не вспомнил. Правда, что мущины не справедливы против сего прекраснаго пола сотвореннаго к их удовольствию. Всякой народ в премногих случаях имеет ужасныя мнения и сумасбродные обычаи. Так точно, говорил Гидон, но изо всех таковых обычаев сожжение живых женщин должно менее всего нравиться дамам.
Между тем начали они подниматься на обширный близ Кандагара холм осененный Кедровыми, Пальмовыми и Померанцовыми деревами. Ниспадавшие с журчанием по скату ручьи прохлаждали веселую дубраву. Путешественницам нашим так сие место полюбилось, что оне согласились на несколько времени для прогулки остановиться. Ангелика прохаживалась в кустарниках меж которыми множество было цветов. Она срывает их и украшает свои волосы попеременно, то васильками, то бархатцем, то фиалками. Роланде пособляет ей в сей детской забаве, но руки его привыкшие больше к собиранию лавров нежели цветов, не могут доставит Ангелике ни одного цветка в целости, и Амуры глядя на неискусгво его улыбаются… Есть ли бы Ренод сорвал этот лютик, говорила тихонько Ангелика, он бы не измял его. — Естьлибы он приколол его к моей груди… нет! я бы тем не оскорбилась.
Другие два кавалера и дамы пошли в другую сторону. Гидон и Роксана, коих глаза преисполнены были томною нежностию, имели в сердцах своих все любовныя желания. Место было благоприятно, случай, котораго нельзя желать лучше; но как им нужно было уединение, то Гидон дал знак брату своему Реноду, по которому сей догадливый Рыцарь удалился от них с Бабиею без всякаго огорчения.
Гидон и Роксана оставшись одни, пошли в самую густоту дубравы и сели там отдохнуть. Может быть они и не отдыхали. Турпин не говорит, что между ими происходило: одна только любовь о том сведома…. Но когда они сошлись с протчими, Ангелика с удивлением приметила великое на Роксанином лице смятение и некоторый безпорядок в ея платье.
Обед уже готов был, лишь только стали они садиться, один из оруженосцев донес им, что видел великое число конницы окружившей со всех сторон дубраву. Чтож такое, сказал Роланд, разве ты боишся, чтоб они не отняли у нас обеда. В ту же минуту увидели они чиновника с двадцатью человеками прямо к ним скачущаго. Кто вы таковы? опросил он грубым образом у рыцарей, и куда вы едете? Роланд приготовился было отвечать ему Дюрандалем, но Ренод удержал его и спросил у сего чиновника: ты кто таков невежда и кого ты спрашиваешь? Он, по презрению ли своему к рыцарям, и неуважению малым числом их, или по тому, что вид Ангелики могущий тронуть и самую зверскую душу произвел над ним неизбежное действие, ответствовал несколько учтивее: я один из рабов всемощнаго царя Персидскаго Богом хранимаго Ибрагима Ша. Очень хорошо, сказал Роланд, но что нам делить с твоим Ибрагимом или с тобою. Мой всепресветлейший Государь, ответствовал Персиянин, вверил, мне нижайшему своему рабу начальство над тысячью человек непобедимой своей конницы. Я отделен от войска осаждающаго Кандагар для поисков и раззорения в окрестностях онаго; и по тому самому, естьли вы подданные царя Пингабскаго, то должность моя велит мне взять вас пленными и препроводить к Военачальнику нашему Исмаилу. Мы освобождает тебя от сей должности, возразил смеючись Рыцарь; и поелику ты приехал сюда только для поиску, то воспользуйся другою должностию, которую ты теперь отправлять будешь, она для тебя весьма важна. Посмотри на сих прекрасных особ и на обед наш. Садитесь с нами воины, мы тотчас говорить станем о войне.
