По дороге Валера предупредил меня, что риэлтор подъедет в банк к половине двенадцатого.
— Эта Светлана Владимировна как мой голос по телефону узнала, готова была хоть ночью к нам примчаться! — ухмылялся Валера, рассказывая о своём вчерашнем общении с риэлтором. — А что? Мы, Лёха, для неё идеальные клиенты — бабки у нас есть, задачи ставим конкретные, не капризничаем, решение принимаем быстро, кидать не пытаемся, расплачиваемся сразу. Золото, а не клиенты. Да и знает она, что по мелочам беспокоить не станем, в прошлый раз вон сразу кучу квартир купили, не считая Светкиной.
— Это да… — улыбался я. — Она в прошлый раз и не напряглась совсем.
— Точно. — кивнул Валера.
Выемка денег из моей ячейки в банке прошла без эксцессов, за исключением того, что Останин прямо запретил возбудившимся работникам и охране информировать руководство банка о нашем столь внезапном появлении.
Появившуюся в назначенное время улыбающуюся Светлану Владимировну мы отвели в сторонку, и я начал ставить перед ней задачу:
— Светлана Владимировна, требуется найти две трёх или четырёхкомнатные квартиры в более или менее новых кирпичных домах в центре города. Сразу предупреждаю, покупателями будут две девушки, которые о друг друге не должны ничего знать. А то, мало ли что… Одну из них вы, кстати, знаете, это Светлана. Мы ей по весне двушку покупали. Справитесь?
— Светлану помню. — кивнула риэлтор. — Насчёт девушек поняла. А что касается квартир, проблем возникнуть не должно — такие квартиры не так ликвидны, как однушки и двушки, могут и месяцами продаваться, даже если цена нормальная. Так что, подберу. — заверила она.
— И ещё, Светлана Владимировна. Давайте пока разделим все наши действия на три этапа. Первый — вы спокойно подбираете достойные варианты, всякой ерунды нам не надо. Второй — договаривайтесь на просмотры и звоните нам, мы с Валерием и вами квартиры смотрим и выбираем понравившиеся. Третий — подключаем девушек, с которыми и делаем окончательный выбор. Договорились?
— Как скажите, Алексей. — согласно кивнула Светлана Владимировна.
— И ближайшие три-четыре дня мы будем заняты, так что на просмотры договаривайтесь по истечении этого срока.
— Учту. — опять кивнула она, получила триста баксов аванса за свою работу, попрощалась с нами и с довольным видом вышла из банка.
Уже когда садились в Валерин «гелик», он хмыкнул, глянув на меня, и тяжело вздохнул:
— Ловко ты ей задачи нарезал. Ты это, Лёха, главное с родителями и Женей так разговаривать прекращай.
— Как так? — я сделал вид, что не понимаю о чём он говорит.
— Как начальник, Лёха. — он опять хмыкнул. — Ты сам не замечаешь, а им не всегда приятно. Обрати внимание, короче…
— Хорошо. — я и не подумал возражать, ему со стороны было виднее.
Вечером же Останин «замутил» целую спецоперацию. Мой отец, с сумкой в одной руке и заранее купленной нами бутылкой пива в другой, был отправлен, типа, в остановочный ларёк за «догнаться». Не доходя ларька, отец должен был по параллельной улице подняться в горку и выйти на лыжную базу. Мы же с Валерой, вслед за отцом, типа, пошли гулять с Рейнисом по привычному маршруту, который и закончился встречей с батей и передачей ему собаки. А дальше на одной из улиц нас ждала ВАЗовская «девятка», на которой мы и поехали к Поляковым.
Открывший нам Женька очень удивился, но от комментариев воздержался. От приглашения пройти в квартиру мы с Валерой отказались, и, наоборот, попросили их с Ольгой Петровной выйти к нам на лестничную клетку.
— Как всегда срочно и завтра? — улыбалась мать моего школьного друга, поздоровавшись с нами.
— Вы очень проницательны, Ольга Петровна. — улыбнулся в ответ Останин. — И не только завтра, но и ещё на пару дней. Больничным листом мои ребята вас обеспечат. И вас, и Евгения.
— Хорошо. — кивнула она, а Женька вслед за ней.
— К девяти утра за вами заедет Иван, вы его знаете. До встречи на базе.
Попрощавшись с Поляковыми, быстро спустились по лестнице и вышли из дома. По дороге домой заскочили в ларёк и закупились «Сибирской короной», легендируя отца.
— Лишним точно не будет. — прокомментировал Валера.
Только вот я не стал уточнять, что конкретно он имел ввиду — то ли все эти заморочки с посещением Поляковых, то ли пиво, которое можно будет употребить дома…
Оставив машину на том же самом месте, по тёмным тропинкам вернулись на лыжную базу, где тоже было не очень-то и светло — единственная уцелевшая лампочка на одном из фонарей очень слабо разгоняла темноту.
— Всё хорошо? — поинтересовался отец.
— Всё замечательно. — ответил Валера. — Спасибо, что помог.
— Обращайтесь.
Засунув в сумку пакет с пивом, проводили отца до первых домов и пообещались скоро тоже быть дома, наказав ему до нашего прихода всё не выпивать, а сами, с Рейнисом на поводке, вернулись на базу и стали неспеша возвращаться своим обычным маршрутом.
— Валера, я вот в очередной раз в подобной фигне участвую, ну, ты понял… А удовольствия почему-то не получаю? Одно напряжение, а потом моральная усталость…
— Это нормально, Лёха. — хлопнул меня по плечу Останин. — Привыкаешь. Как к части работы начинаешь относиться. И вообще, все эти погони, засады, уход от слежки или ты за кем-то следишь, — крайние ситуации, доводить до которых надо только тогда, когда другого варианта не остаётся. И не забывай, что мы с тобой сейчас выступаем в качестве частных лиц, а были бы на службе… План оперативно-розыскных мероприятий составь, с начальством его согласуй, о выполнении отчитайся, результаты дай! Да я бы полночи просидел, составляя отчёт за сегодняшний день. А если бы что-то пошло не так? А тут бумажка, в которой подобный вариант не только указан, но и обозначены пути выхода. И ты хоть как-то прикрыт, и начальство твоё тоже. Есть свои прелести… Вот и утрачиваешь в какой-то момент весь свой романтизм, начиная на автомате перечислять в голове казённые формулировки. А у тебя так и вообще с самого начала, по моим ощущениям, ко всем этим играм отношение было скептическое — необходимость понимал, а энтузиазма и интереса, свойственного возрасту, не проявлял.
— Валера, если говорить уж совсем цинично, главное — результат. — ответил я. — А уж каким образом он достигается, каждый для себя решает сам, в силу своего воспитания, моральных принципов, навыков и способностей. Ты абсолютно прав, отмечая моё равнодушие ко всем этим заморочкам, которые мало чем отличаются от того, что творят люди в обычной жизни. Тебя вот специально учили, развивали твои склонности к оперативной работе, а у кого-то эти способности врождённые. Ты возьми, к примеру, женщин. Они эти навыки с детского садика начинают применять, в школе развивают, а в институтах и на работе оттачивают. Мне мама про свою работу и их женский коллектив много чего порассказывала. — «обставился» я. — И в школе, и в академии я на это насмотрелся, когда некоторые девушки каким-то непостижимым образом знают про всех абсолютно всё! Даже то, что ты сам про себя не знаешь. Все сплетни собирут! И следят, порой, и засады устраивают, и «динамо» включают. Для них это всё до жути интересно, они этим живут, практически каждую свою встречу начиная с фразы: «Что новенького произошло?» И ведь точно знают, кому эту фразу задать. Да и мужиков таких много, чего уж там. «А ты слышал?», «А ты видел?». Тьфу! А мне неинтересно этим жить. Есть цель, есть определённые этапы достижения этой цели, есть информация, которая необходима, и есть единомышленники, которые идут к этой цели вместе с тобой. Всё просто. Зачем огород городить? Но если надо, то надо. А если есть возможность обойтись без этого, зачем на ровном месте цирк устраивать? Ну, ты понял…
— Да понял я. — ответил Валера. — И со многим согласен. Так что терпи, Студент, особенно учитывая возможности нашего нового партнёра, господина Гусинского.
— Это да… С этим господином, чует моё сердце, мы точно не заскучаем.
Благополучно вернувшись домой, и помыв лапы Рейнису, уселись вместе с отцом в гостиной пить пиво, причём, мама с Женей даже не поинтересовались результатами «спецоперации» — явно отец им сказал, что всё нормально. Перед самым сном отдал родителям сто тысяч баксов и пластиковый контейнер, который где-то достал Валера, и велел им закопать эти деньги в ближайшие дни на участке, желательно в тёмное время суток, пояснив, что это наш неприкосновенный запас, о котором знать должны были только мы. К моему облегчению, родители только вздохнули и воздержались от вполне ожидаемых комментариев.
