— Ножками топай! — команда сопровождалась очередным болезненным тычком под рёбра.

И пришлось мне «топать» плохо слушающимися затекшими ногами.

— Ступенька! — я послушно поднимаю ногу. — Лестница вниз. — мы начали спускаться с моими «сопровождающими» по лестнице.

Я пару раз чуть не упал, но меня «заботливо» поддержали. В конце концов, лестница закончилась, мы переступили через порог, мне, не снимая мешка с головы, сняли с правой руки браслет, и на чем-то защелкнули.

— Располагайся. — издевательски сказали мне, и я услышал удаляющиеся шаги, а потом звук закрывающейся на засов двери.

Поняв, что остался один, зажмурился и снял мешок с головы. Открыв глаза, которые постепенно привыкли к свету, огляделся. Находился я, судя по всему, в полуподвальном помещении площадью около 50-ти квадратов, с узкими окнами под самым потолком, дававшими хоть какое-то освещение, помимо одной тусклой лампочки над входом в помещение. Моя левая рука в браслете была пристегнута к толстой, не особо длинной цепи, которая, в свою очередь, крепилась к кольцу, приваренному к штырю, вмурованному в бетонную стену подвала. Недалеко от меня валялся какой-то грязный матрас, и стояла ведро, как я понял, для оправления мной физиологических нужд. Садиться на этот матрас желания никакого не было, но, немного постояв, пришлось сделать над собой усилие, подтянуть матрас к себе и аккуратно на него сесть — рёбра ныли, а сидеть на голом и холодном бетонном полу желания никакого не было.

Кое-как заняв на матрасе «удобную» позу, принялся анализировать сложившуюся ситуацию. Понятно, что некоторые мысли мне приходили и в машине по дороге сюда, главная из которых была — шутки закончились, и за меня взялись серьёзно. Подвал, цепь и нужник в виде ведра довольно красноречиво подтверждали эти неутешительные выводы. Ладно хоть пока не отпи

zd

или как следует, что радовало, только по рёбрам и надавали. Если я до сих пор жив, и даже здоров, не считая синяков по всему телу, значит нужен Гусинскому в товарном виде, и даже вполне понятно зачем. А вот моё похищение и заключение в этом подвале говорило о другом — партнёрских отношений с очередным олигархом не будет точно никогда, и мне это довольно доходчиво демонстрируют. Вопрос в другом — сколько по времени продлиться моё заключение, пока Гусинский или его «консультанты» не сочтут достаточным по времени эффективность воспитательной работы? А мне в любом случае придётся терпеливо ждать освобождения, свои способности не применять ни в коем разе, учитывая положение родителей. Это только в фильмах и книжках главный герой вырывается из заточения, расшвыривая злодеев направо и налево, наказывает антигероя и освобождает девушку-красавицу, которая бросается ему на шею в слезах от переизбытка любви и благодарности. А я буду просто ждать, покорно соглашаться на все предложенные Гусинским условия, и искать возможности наказать его за то, что он сделал с моими родителями и мной. Кроме того, Матанцев, Казанцев и Останин, я уверен, сейчас занимаются вопросом родителей, и достают Березовского звонками по поводу моего похищения. Остаётся только терпеть и ждать.

***

— Борис Абрамович, Алексея забрал чей-то спецназ. — Останину наконец-таки удалось связаться с олигархом, перед этим успев поговорить с начальником его службы безопасности.

— Подробности. — потребовал Березовский.

Останин кратно доложился, описав лишь самое необходимое.

— Я тебя понял, Валера. Буду в очередной раз разговаривать с Гусинским. Не думаю, что чем-то помогу, чудес не жди, настроен он очень уж серьезно. А значит и вопрос будет решаться долго.

— Вы уж постарайтесь, Борис Абрамович! — расстроенно протянул Валера. — Не думаю, что с Алексеем могут сделать что-то серьезное. Но лишний раз напомнить Гусинскому о порядочности не помешает.

— Да, Валера, согласен с тобой. Я обязательно напомню Владимиру Александровичу лишний раз о порядочности, от меня не убудет. И не думайте там, в Екатеринбурге, что я ничего не предпринимаю по поводу всего этого беспредела. Закрыть этот вопрос и в моих интересах тоже. По итогам разговора с Гусинским отзвонюсь.

Тянуть со звонком олигарх не стал.

— Владимир Александрович, дорогой, что ж ты уж совсем лютый беспредел-то на ровном месте устраиваешь? — услышав «Алло» Гусинского, спокойным голосом поинтересовался Березовский.

— Так твой экстрасенс сам на принцип пошел, Боренька. — усмехнулся в трубку Гусинский. — Условия начал какие-то ставить, выёживаться не по рангу, родителей своих, барыг, требовал из тюрьмы освободить…

— Володя, ты же сам прекрасно знаешь, что никаких наркотиков там и в помине не было. Как вопрос будем решать?

— Вот посидит твой Алексей в одном уютном и тихом местечке, подумает хорошенько о своём поведении, может и посговорчивее будет. Как, впрочем, и ты Боренька. Долго я держать твоего экстрасенса не собираюсь, дней пяти я думаю хватит, чтобы в себя пришел и трезвыми глазами на окружающую реальность взглянул. Да и тебе, я думаю, этого срока хватит понять, как дела делать и не жадничать.

Если бы при разговоре в кабинете Березовского присутствовал кто-то, кто хорошо знал олигарха, вернее, хорошо знал, как тот ведёт дела, он бы сильно удивился от следующего вопроса Бориса Абрамовича:

— Володя, я надеюсь, что с Алексеем и его родителями ничего серьёзного за это время не произойдёт?

— Боря, не узнаю тебя, дорогой! — хмыкнул тоже слегка удивившийся Гусинский. — Сентиментальным становишься, хватку теряешь. А насчёт пацана твоего и его родителей ничего определённого сказать не могу. Там видно будет. Пока, Боря! — он прервал связь.

Березовский, услышав короткие гудки, еле справился с огромным желанием разбить телефонную трубку об столешницу, и только усилием воли заставил себя отказаться от этой затеи. И так огромный долг Гусинского по старым делам превратился теперь для Бориса Абрамовича в личное. Ничего, пока можно подождать, а вот потом, в нужный момент, нанести ответный удар по самому ценному для Гусинскому — по его империи.

Для того, чтобы окончательно успокоиться, олигарху понадобилось больше пятнадцати минут. Выпив принесённого секретарём чая, Борис Абрамович набрал записанный номер Валерия Останина, и сообщил о содержании разговора с Гусинским. Выразив свои сожаления по поводу того, что ничем не смог помочь, олигарх договорился с Останиным о регулярных звонках и обмене актуальной информацией, после чего собеседники положили трубки.

***

— Присаживайтесь, девушки. — Останин вежливо встал при появлении Светланы и Евгении на ужине в ресторане.

Если для Светланы всё произошедшее сегодня было, фактически, не в первый раз, и она успела лишь сильно испугаться, но без истерики отнеслась даже к похищению Алексея. То вот у Евгении реакция была более эмоционально выраженной — у неё приключилась истерика, и Зое Ивановне пришлось оказывать первую психологическую помощь успокаивающими разговорами, в процессе которых всё же пришлось накачать Женю медикаментами, которые именно на подобные случаи хранились в личной аптечке администратора профилактория. Даже сейчас девушка была слегка сонной и вялой.

— Так, слушайте меня внимательно, красавицы. — начал Валера. — По сведеньям, которые мне удалось выяснить из проверенных источников, с Алексеем всё нормально. Его увезли в Москву, на переговоры по объединению нашего бизнеса с одной крупной компанией. В Москве он будет находиться минимум неделю. Доступа к телефону у него нет, а поэтому позвонить он нам не может.

— А разве вот так на переговоры увозят? — всхлипнула Женя. — Я же видела из окна, как Алексея с мешком на голове в машину грузили…

— Он сначала отказался от переговоров с этими людьми, поэтому мы с вами сюда и переехали, Женечка. — спокойно ответил Останин. — Люди отказа не приняли, и прислали спецназ, который только так и обучен действовать. Так что не переживай, с Алексеем всё будет в порядке. Этим людям просто не выгодно причинять ему хоть какой-то вред, поверь мне на слово. А мы с вами продолжим спокойно ждать возвращения Алексея пока здесь, на свежем воздухе и под усиленной охраной. Так что можешь спокойно заняться своей диссертацией, Женя. Приятного аппетита! — официант как раз принёс салаты.