Жалей не жалей, а дело действительно во многом зависит от пробивной мощи наступающих войск. Впереди рубеж Потапово, Нестеры. Села расположены у рокадных дорог, прикрыты высотами. Фашисты превратили их в сильные узлы сопротивления. Пленные из 20-й мотодивизии и 131-й пехотной дивизии гитлеровцев показали, что их части имеют приказ удержать этот рубеж во что бы то ни стало.

Наши стрелки попытались штурмом взять высоты перед селами, но вынуждены были залечь под сильнейшим артиллерийским огнем. Мы уже знали расположение вражеских батарей, но пока не могли достать их своей артиллерией.

— Эх, сейчас бы шестидюймовок штук девять, разнесли бы их, гадов, в щепки, — мечтательно говорил начальник нашего штаба подполковник А. М. Баскаков.

На фронте не очень-то радуются назойливым просьбам о помощи, и потому не раз и не два подумал, прежде чем выйти на связь с командующим артиллерией армии генерал-майором В. А. Сухотиным. Может быть, потому и решился, что знал спокойный характер этого немолодого, много повидавшего человека. Но попал не на Сухотина, а на начальника штаба полковника М. М. Мякишева, офицера темпераментного, резкого в суждениях.

— Значит, вам трудно! — загремел он в трубку. — А кому легко? Но другие помощи не просят. Впрочем, сейчас это от меня не зависит, надо у самого просить…

У «самого» — значит у командарма. Не решился. Однако Николай Иванович Крылов вскоре сам приехал на командный пункт нашего корпуса. Он, как всегда, внимательно выслушал доклад генерал-майора А. М. Ильина, расспросил, что нам известно о действиях соседей, каково положение противника.

Александр Михайлович Ильин заметил, что надо наращивать удар, иначе дело перед рубежом Потапово, Нестеры грозит затянуться. Я оживился, полагая, что сейчас командарм распорядится о подброске на наш участок армейской тяжелой артиллерии. Однако Николай Иванович Крылов ограничился вопросом:

— Ваше решение?

— Вводить в бой сто девятнадцатую стрелковую дивизию.

— Карту! — приказал командарм.

Оператор подал карту. Взяв красный карандаш, Н. И. Крылов сделал несколько пометок, посмотрел на часы, поставил время и дату, а затем расписался. Потом мне еще не раз довелось видеть, как командарм отдает боевые распоряжения, и всегда он был столь же пунктуальным в их оформлении.

— Действуйте, — заключил разговор Н. И. Крылов.

В бой вводилась дивизия Иосифа Ивановича Хоруна, и я поспешил с ним встретиться, чтобы как-то помочь его полкам. Снова восхитился энергией, с которой действовал этот уже довольно пожилой человек. Недолго пробыв на командном пункте, мы поспешили в передовые батальоны, штурмовавшие высоты перед селом Нестеры.

Полдня длился ожесточенный бой, но овладеть высотами так и не удалось, хотя пехота, сопровождаемая полковыми пушками, и ворвалась в первую траншею вражеской позиции.

К ночи я вернулся на командный пункт корпуса. Здесь ожидали приятные новости.

— Завтра к утру прибывает к нам на усиление двенадцатая пушечная бригада, — доложил начальник штаба подполковник А. М. Баскаков. — Все-таки откликнулись в армии на просьбу.

Не знаю, сыграл ли тут свою роль мой разговор с полковником М. М. Мякишевым или командарм сам принял такое решение, побывав в нашем корпусе, но теперь мы имели и тяжелую артиллерию. 12-я пушечная бригада располагала средствами инструментальной разведки и сразу же приступила к борьбе с батареями противника. Кроме того, часть батарей армейской группы артиллерии дальнего действия также включилась в контрбатарейную борьбу. Это была существенная помощь, и мы теперь смогли планировать более мощный огонь по узлам сопротивления противника на рубеже Потапово, Нестеры.

С утра 16 августа, после короткой, но весьма эффективной артподготовки, батальоны 62-й стрелковой дивизии снова атаковали вражеские позиции и после ожесточенного боя заняли село Потапово.

Хорошо спланированный огонь тяжелой артиллерии облегчил положение батальонов 119-й стрелковой дивизии, ведших упорный бой за село Нестеры. Первой ворвалась в село стрелковая рота старшего лейтенанта Г. И. Мордвинова. Роте было придано орудие полковой батареи. Его расчет во главе с сержантом А. А. Моисеевым выдвинул пушку на прямую наводку. Метким огнем артиллеристы подбили самоходку противника и подавили несколько пулеметных точек. За ротой старшего лейтенанта Мордвинова устремились вперед и другие пехотные подразделения.

Вечером на командном пункте корпуса генерал-майор А. М. Ильин кратко подвел итоги боев за Потапово и Нестеры.

— Трудный рубеж позади, — сказал он. — Будем вводить в бой пятьдесят первую стрелковую дивизию. Паузы в наступлении не должно быть. Как у нас с артогнем?

Этот вопрос относился ко мне. К сожалению, боезапас в пушечной бригаде уже подходил к концу, и пехотинцам 51-й дивизии, кроме поддержки полковыми батареями, наш штаб ничего не мог обещать. Но как показали бои за села Соколово и Сычево, полковые артиллеристы успешно справились с делом. Особенно отличилась батарея 23-го стрелкового полка. Ее командир, двадцатилетний комсомолец лейтенант В. Г. Просвирнев, искусно управлял огнем. Он подавил два вражеских орудия, уничтожил несколько пулеметных точек, мешавших продвижению пехоты. Будучи раненным, лейтенант Просвирнев продолжал руководить огнем батареи. Только после второго ранения, когда ему приказали передать командование другому офицеру, Просвирнев разрешил вынести себя с поля боя. Успешно действовала в этом бою минометная рота под командованием капитана П. С. Усова. На ее счету три уничтоженные пулеметные точки, десятки убитых вражеских автоматчиков.

Утро 19 августа застало меня на передовом наблюдательном пункте близ деревни Семеновка. За нее шел напряженный бой. Фашисты предпринимали одну контратаку за другой. Мы стремились артогнем помочь нашей пехоте отразить натиск врага. Однако один участок боя плохо просматривался с нашего НП — мешала небольшая высотка. Я приказал выслать туда опытного наблюдателя. Находившийся рядом офицер-разведчик сказал:

— Смирнова пошлю, он же тут, на НП.

Старший сержант Г. И. Смирнов, командир отделения штабной батареи корпуса, частенько бывал с нами на наблюдательных пунктах. Человек сметливый, хладнокровный. И теперь он быстро, перебежками достиг высотки и занял позицию для наблюдения. А в это время из не видимой нам ложбинки за высоткой появились цепи наших стрелков, видимо не сдержавших вражеский натиск. Через минуту-другую появились и фашистские автоматчики. Худо дело! Но тут мы увидели, как Смирнов метнулся в ближний окоп, и оттуда сразу же раздалась длинная пулеметная очередь. Гитлеровцы замешкались, а огонь по ним из пулемета продолжался. Приободрились наши стрелки, подтянулись к пулемету, пошли в атаку.

Оказалось, Смирнов нашел в окопе пулемет, брошенный врагом. К сожалению, в этом бою отважный наблюдатель был тяжело ранен. Воспользовавшись предоставленным мне, как командующему артиллерией, правом, я подписал приказ о награждении старшего сержанта Григория Ивановича Смирнова орденом Красной Звезды.

Несмотря на отдельные успехи, в целом наступление войск нашего фронта развивалось медленно. Причин тому было много, о всех судить не берусь. Но факт оставался фактом: противнику удавалось организовывать сильную оборону на заранее подготовленных рубежах, он получал крупные подкрепления, которые перебрасывались из-под Орла и Брянска. В стратегическом плане это было неплохо, ибо ослаблялась вражеская группировка на орловском направлении, где шли решающие сражения. Но в тактическом плане, наглядном для офицеров моего звена, это выдвигало перед нами огромные трудности. Тем не менее к исходу 20 августа ударная группировка нашего фронта освободила свыше 500 населенных пунктов, в том числе город Спас-Деменск.

В течение ближайшей недели в войсках шли частичные перегруппировки. Я распрощался с Иосифом Ивановичем Хоруном: его 119-я стрелковая дивизия выводилась из нашего корпуса. Состоялось знакомство с полковником К. Н. Виндушевым, командиром прибывшей к нам 95-й стрелковой дивизии. Корпус получил усиление: три артиллерийских полка — 15-й и 16-й гаубичные и 1072-й истребительно-противотанковый. За неделю передышки штаб артиллерии корпуса проанализировал итоги боев, изучил разведданные об обороне противника. Сидя над документами и наблюдая с передовых пунктов вражеские позиции, офицеры упорно стремились вскрыть огневую систему противника. Каждый из нас понимал, как важно для успеха наступления пехоты и танков надежно поразить огневые средства врага и на его переднем крае, и в глубине обороны.