— Мои парни — хорошие пловцы! — крикнул в ответ Луций Пет. — В воде мы потеряем меньше людей, чем в открытом бою. Это наша единственная возможность вернуться домой живыми.

Веспасиан уловил в его словах логику. Чем больше людей они потеряют сейчас, тем уязвимее станут, когда доберутся до Тевтобургского леса. Он снова посмотрел на реку. До неё было примерно полмили. Дозорные вот-вот окажутся на берегу. Он снова оглянулся на хаттов. Сейчас от них можно легко оторваться. Такая возможность всё ещё есть. Не успел Веспасиан проникнуться этой слабой надеждой, как одна из лошадей у дозорных споткнулась и, рухнув на землю, придавила собой седока. Через пару секунд на землю полетели ещё двое дозорных. Четвёртый развернул своего коня и устремился обратно к холму. Позади него, на том берегу реки, возникло какое-то движение. Через несколько мгновений там выстроились более сотни воинов.

Отряд Веспасиана оказался в ловушке.

— Стойте! — крикнул Луций Пет и вскинул руку: — Кругом!

Батавам не нужно было повторять приказ дважды: большинство их уже заметили противника на другом берегу. С поразительной ловкостью они остановили обезумевших лошадей и построили свои турмы в две шеренги. Заметив это, хатты сбросили скорость, перешли на рысь и, перестроившись клином, отправились дальше. Впереди двигался всего один всадник, остальные двумя «крыльями» следом за ним.

Луций Пет бросил взгляд на противника и повернулся к Ансигару:

— Две внешние турмы построить в колонну в тылу! Сначала мы метнём копья, затем быстро отскочим в стороны.

Декурион кивнул и выкрикнул приказ, который по цепочке передали дальше пять его товарищей. Левая и правая турмы отступили назад, встав позади четырёх центральных турм, и ловко построились в две шеренги.

— Батавы! К бою! — крикнул Луций Пет.

Его кавалеристы тотчас выхватили из кожаных чехлов, притороченных к попонам, копья и приготовились метнуть их в противника. При этом им стоило немалых трудов удержать на месте испуганных лошадей — те били копытами, громко фыркали и вскидывали головы.

— Попытаемся применить один хитрый манёвр, — сообщил братьям Луций Пет. — Будет лучше, если вы вдвоём и двое ваших спутников последуете за мной и Ансигаром.

Сабин оскорбился, что ему предлагают биться с врагом, находясь в задних рядах. Заметив это, Веспасиан положил ему на плечо руку.

— Я видел, как он маневрирует своей кавалерией. Думаю, нам стоит поступить так, как он предлагает.

— Я никогда раньше не воевал верхом на коне, — проворчал Магн, когда они заняли места позади турмы Ансигара прямо посредине шеренги. — Как-то непривычно.

— А как же в Киренаике, против соплеменников Зири? — спросил Веспасиан, закрепляя на руке ремешок щита.

— Я лишь тащился на коне позади тебя, а потом как можно быстрее спешился.

— Что мешает тебе поступить так же и на этот раз. Будете вместе с Зири прикрывать спину мне и Сабину.

— Обязательно. Заодно буду присматривать за тобой, чтобы ты не слишком увлекался. Ну, ты понимаешь, о чём я?

Веспасиан фыркнул в ответ. Что ни говори, а Магн прав. В прошлом Веспасиан не раз подвергал себя опасности, в пылу сражения забывая обо всём на свете. Сегодня он этого не допустит.

Когда расстояние между противниками сократилось до четверти мили, шедший впереди вождь вскинул вверх обрубленную по кисть правую руку. Хатгы замерли на месте. Вождь пустил свою лошадь вперёд, и когда его и колонну батавов разделяло всего пятьдесят шагов, остановился и, поглаживая белокурую бороду, внимательно посмотрел на батавов. Те в ответ молча разглядывали его.

Веспасиан оглянулся. Воины на дальнем берегу не сдвинулись с места.

— Выслушаем, что он скажет, префект! — крикнул он Пету.

— Римляне и батавы, получающие деньги от Рима! — крикнул вождь хаттов на удивительно чистой латыни. — Вас больше, чем нас, но мы занимаем лучшие позиции — на вершине холма. Возможно, вы перебьёте нас всех, но при этом потеряете много своих воинов. В живых вас останутся единицы, и им вряд ли удастся вернуться в вашу империю.

Вождь снял шлем и обрубком руки вытер с лысой головы пот. Веспасиана пронзило ощущение, что он уже видел это раньше. Он повернулся к Сабину, но хатт заговорил снова.

— Вам, батавы, я предлагаю следующее. Вы сдаёте нам римских офицеров и своё оружие, и мы провожаем вас до Рена. Там вы можете быть свободны.

Ансигар презрительно сплюнул.

— Сдать свои мечи хаттам? Причём такой горстке? Никогда!

Другие батавы принялись плеваться и разразились одобрительными возгласами.

Ансигар повернулся к Веспасиану.

— Хатты воюют главным образом пешими. Это не кавалерия, это обычные пехотинцы на конях. Они нам неровня.

Веспасиан кивнул.

— Благодарю тебя, декурион. Думаю, префект, что мы услышали достаточно. Пора с этим кончать.

— Не могу не согласиться, господин, — сказал Луций Пет и жестом дал вождю хаттов понять, что разговор закончен. — Возвращайся к своим людям. Нам больше не о чем говорить.

— Как скажешь, — ответит хатт.

Вернув на голову шлем, он быстро отъехал назад к своим воинам. Один из всадников протянул ему щит. Вождь хаттов надел его на изуродованную правую руку. В левую он взял меч.

— Декурионы, ждите моего сигнала. После него сразу рассыпайтесь в стороны! — крикнул Луций Пет. — Батавы, рысью, вперёд марш!

Звеня упряжью и топая копытами, шесть турм устремились вперёд. С вершины холма на них с рёвом устремился противник.

— Галопом вперёд! — проревел Луций Пет, когда расстояние между ними составило четыре сотни шагов.

Приказ был выполнен мгновенно, а вот Веспасиан отстал. Нет, ему было явно далеко до вымуштрованных всадников Пета.

Стараясь по мере возможности держаться клином, хатты во весь опор мчались вниз по склону, оглашая воздух воинственными криками и размахивая над головой копьями и мечами.

— В атаку, батавы! — крикнул Луций Пет, когда расстояние между противниками сократилось до двухсот шагов. Его ала — стена лошадей, щитов и кольчуг — устремилась вперёд.

Чувствуя, как его самого охватывает волнение предстоящей схватки, Веспасиан пустил скакуна в галоп. Во рту у него пересохло, сердце стучало так, будто было готово выскочить из груди. Все чувства обострились. В ушах стоял топот копыт, крики людей, лошадиное ржание. Скакавший впереди него Луций Пет вскинул над головой меч. Красный плюмаж его начищенного до блеска шлема развевался на ветру, словно знамя. Расстояние между батавами и хаттами стремительно сокращалось.

Четыре декуриона первой шеренги последовали примеру префекта и подняли оружие. Их воины одновременно отвели назад правую руку, крепко сжимая копья. Когда расстояние до врага составило пятьдесят шагов, Пет резко опустил меч. По его примеру то же самое сделали его декурионы. Когда хатты метнули копья, им навстречу в их клин полетели сто двадцать копий, выпущенных батавами.

В тот момент, когда в воздух с обеих сторон взлетели копья, турма Ансигара резко отклонилась на сорок пять градусов вправо, увлекая за собой внешнюю турму. Кавалеристы дружно выхватили из ножен мечи. Веспасиан устремился на своём коне вслед за ними. Две турмы слева от него свернули в противоположном направлении, весь строй разделился ровно пополам.

В следующий миг на батавов обрушился первый залп вражеских дротиков. Перед Веспасианом на землю вместе с их лошадями повалились двое ауксилариев. Впрочем, его конь легко перескочил через это препятствие и устремился вперёд. Мучительные крики раненых и умирающих перекрывали топот копыт. Веспасиан посмотрел вверх. Однорукий хатт во главе наступающего клина теперь скакал прямо на него. Однако, когда он прорвался через брешь шириной тридцать футов, перед ним никого не оказалось.

Несмотря на упавших лошадей, нарушивших боевой порядок хаттов, движущая сила напиравших сзади воинов толкала клин вперёд. Тем временем турма Ансигара на всём скаку вонзилась прямо в заднюю треть вражеского строя. На глазах у Веспасиана лошади противников в самый последний момент шарахнулись в стороны, стараясь избежать столкновения со своими собратьями. Увы, безуспешно. Под испуганное лошадиное ржание металл со звоном ударился о металл, плоть ударилась о плоть, и всё это закружилось в безумном водовороте ужаса и смерти. Сила столкновения отозвалась и на дальнем крае клина. Он оказался рассечён надвое. Как только задние ряды клина остановились, в образовавшуюся брешь хлынули другие всадники.