Но, делать нечего. Не уходить же от разговора только потому, что при нём присутствует Иван Владимирович!

Тяжело вздохнув, Сергей начал:

–Да, поделюсь. Может, ты и в самом деле сможешь объяснить то, что не даёт мне покоя. – Ему пришлось замолчать, чтобы собраться с мыслями. Велесарь и Гаврилюк его не торопили. – Я никак не могу свыкнуться с тем, что есть силы, про которые людям ничего не известно. Наверное, именно это и заставляет меня их отталкивать. Я никак не могу смириться с тем, что эти силы, вместо того, чтобы открыто заявить о своём присутствии, сделали всё возможное, чтобы спрятаться от всеобщего внимания.

Так как Сергей не продолжил, Велесарь, грустно усмехнувшись, спросил:

–Это всё? Больше ничего тебя не тревожит?

Сергей кивнул:

–Всё. Со всем остальным я как-нибудь и сам разберусь.

Велесарь, тихо усмехнувшись, заметил:

–Вообще-то, разбираться нужно не «как-нибудь», – последнее он выделил голосом, – а очень тщательно. Например, про сны свои мне не хочешь рассказать?

Сергей, нахмурившись, недовольно спросил:

–А что сны? Или ты и ими управлять можешь?

Велесарь усмехнулся уже заметно веселее:

–А что? Вообще-то, могу. Да и ты сможешь, если захочешь. Я, например, до сих пор во снах летаю. А ты?

Сергей хмуро бросил:

–Нет, не летаю. А снится мне постоянно одно и то же. Как Степан умирает. Да ещё эта ваша богиня Мара. Особенно её глаза. – Он невесело усмехнулся. – Вот и объясни мне, Велесарь, что это означает?

Но, прежде чем ответить, Велесарь обратился уже к Гаврилюку:

–А тебе, Иван, что-нибудь спать мешает? Сны плохие тебя тревожат?

Следователь с улыбкой покачал головой:

–Нет, не тревожит меня ничего такого. И сплю я, как убитый. Жена даже говорит, что после того случая я лучше спать стал.

Велесарь, кивнув, задал ещё один вопрос:

–А то, что в мире есть силы, о которых ты ничего раньше не знал, тебя беспокоит?

Гаврилюк вновь улыбнулся и отрицательно качнул головой:

–Нет, не беспокоит. Я даже рад тому, что такие силы существуют. Теперь я точно могу быть уверен в том, что каждый получит по заслугам. – Прищурившись, он внимательно посмотрел Велесарю в глаза. – Ты хочешь сказать, что в этом и кроется причина тревоги Сергея? Хочешь сказать, что он неправильно реагирует на новые для него знания?

Велесарь, сдвинув брови, отрицательно покачал головой:

–Нет, Иван, ты не совсем правильно всё понял. Хотя ход твоих мыслей и верен. Отчасти верен.

Велесарь на какое-то время задумался. И только спустя почти полминуты продолжил:

–Ты, Иван, не совсем прав потому, что слишком надеешься на силы, которые ты называешь иными. – Он усмехнулся. – Почти как у Лукьяненко получается. Нет, Иван, эти силы – не иные. Они самые что ни на есть настоящие. И они были, есть и всегда будут в этом мире. Поскольку сами являются частью этого мира. Ну, сам посуди, разве вода может состоять только из атомов водорода? Нет, естественно. В атомах воды обязательно должен быть кислород. Так и тут. Естественно, эти силы обязательно накажут тех людей, которые живут неправедно. Тех, кто руководствуется жадностью, жаждой власти, насилием, завистью и прочими малоприятными и непонятными для полноценного человека желаниями. Но это может вселить в тех, кто об этом знает, ложную надежду. Что, дескать, за них везде наведут порядок. А мы, взяв на вооружение толстовское непротивление злу, спокойно дождёмся, пока всё зло будет наказано. Вот это – самая, наверное, большая ошибка, которую только может допустить человек.

Поняв, что Велесарь не собирается продолжать, Сергей спросил:

–Ну, а со мной-то что не так? Почему я-то никак не могу принять эти правила игры?

Велесарь, с сочувствующей улыбкой посмотрев оперу в глаза, слегка пожал плечами:

–Да всё с тобой в порядке. Правда, смирения надо бы чуть побольше. Ты, Сергей, слишком самостоятелен. Чаще всего это, по сути, хорошо. Но только до тех пор, пока ты не столкнёшься с чем-то, что находится за пределами твоего понимания. С чем-то, о существовании чего ты раньше не подозревал. Ну, вы оба и сами понимаете, что именно я имею в виду. И вот тогда-то, после того, как такие, как ты, Сергей, сталкиваются с чем-то непонятным, с чем-то загадочным, в груди у вас начинает всё кипеть. – Он грустно усмехнулся. – Я-то знаю, каково это! Сам таким же был когда-то. Но, как видишь, Сергей, я смог измениться. Думаю, что и тебе стоит постараться. Тебе-то, кстати сказать, это будет намного легче, чем было мне. У меня рядом тогда не было наставника. А у тебя есть. Я знаю, что совсем тебе не нравлюсь. Ну, так я и не девка, чтобы мужикам нравиться. Но ведь это не помешает тебе обратиться ко мне за советом или разъяснением. А главное, Сергей, у тебя есть Марьяна. Думаю, что её присутствие в твоей жизни значит даже больше, чем мои советы. Разговаривай с ней почаще. Уж это-то тебе точно будет нетрудно.

Какое-то время посидели молча. Но после минутной паузы Гаврилюк, усмехнувшись, хлопнул себя ладонями по коленям и спросил:

–Ну, Велесарь, с чем тебе помочь-то нужно? А то как-то нехорошо сидеть, когда все вокруг только и делают, что работают.

Велесарь, усмехнувшись, кивнул:

–Поработать – это можно. Боги любят работящих. – Он встал. – Пошли, деревьям ветки обрежем. Да и обкопаем заодно. Продам я этот дом или нет – дело десятое. Деревья в этом не виноваты, и ухаживать за ними всё же придётся.

Сергей, также поднявшись со скамейки, угрюмо посоветовал:

–Гляди, Велесарь, чтобы тебя при продаже дома-то не обманули. Могу помочь, если что.

Велесарь, снова усмехнувшись, кивнул:

–Благо дарю, Сергей. Но у нас есть хорошие юристы. Так что обмануть меня никому не удастся. Но за совет всё же благо дарю.

На это молодой опер ничего не ответил. Лишь молча кивнул. И в самом деле, чего он ожидал? Что среди родноверов не найдётся хорошего юриста? Или что они окажутся доверчивыми, словно дети? Так ведь их, кажется, сама жизнь приучила никому больше не доверять.

Думая о том, что ведь эти самые родноверы являются, по сути, самым гонимым современным сообществом, Сергей пошёл следом за Велесарём и Гаврилюком. Может, ему даже понравится ухаживать за деревьями в саду этого странного человека?

––

Человек по-прежнему сидит всё в том же самом кресле. Стороннему наблюдателю могло бы показаться, что он так и просидел тут четыре дня. С того самого момента, как разговаривал с тремя гангстерами. Но, естественно, он не оставался тут на всё это время. Он уходил домой. Снова приходил в офис. И снова уходил. И даже провёл уик-энд как обычно. То есть – в обществе проституток. Ну, и выпивки.

И вот наступил понедельник. И он снова пришёл в офис, как делает это на протяжении уже почти двадцати лет. И снова, как только он водрузил тучное тело на кресло, секретарша принесла ему парующий кофе. И, улыбнувшись дежурной улыбкой, сообщила:

–Мистер Ричард, Вам звонил мистер Игл. Сказал, чтобы Вы ему перезвонили, когда придёте.

Хозяин офиса, который собрался было выпить для начала кофе, даже отдёрнул руку от чашки, словно вместо неё там оказалась гремучая змея.

Вытаращив глаза, отчего его и без того некрасивое лицо стало и вовсе похоже на какую-то жуткую маску, он едва не закричал:

–Что?! Почему же ты мне сразу же про это не сказала? Это он тебе сказал, что это он звонит? Или ты мой телефон брала?

Само собой, вопрос прозвучал до смешного глупо. Хотя бы потому, что за всё то время, что эта пожилая женщина здесь работает, она ни разу не посмела нарушить данные ей строгие инструкции. И одной из этих многочисленных инструкций как раз и является строгий запрет прикасаться к его телефону. Да к тому же ещё он и надёжно заперт в ящике его стола.

Только увидев, какими глазами в ответ на его вопрос посмотрела секретарша, хозяин кабинета осознал, что сказал полнейшую чушь. Извинившись, он выпроводил её из кабинета. Но, как только остался один, он тут же дёрнул ручку ящика, в котором и покоится телефон. Убедившись, что ящик всё так же заперт, хозяин кабинета порылся в кармане и, достав ключ, торопливо вставил его в замочную скважину, провернул и всё с той же суетой дернул ручку на себя. Едва не выдернув при этом ящик. Быстро достал телефон, выдернул из разъёма провод зарядника и, нажав кнопку, поднёс аппарат к уху.