Взводов-батальонов-полков таких, целиком из добровольцев состоящих, что по ВСЁЙ стране внезапно образовались тысячи, и власти государства, обладавшего почти миллионной армией, народному порыву не противились. Ибо быстрее фельдъегеря до самых до окраин докатилась весть о Явлении в столице. И абсолютное большинство народа пожелало к нему причастным оказаться. Как все нормальные люди, и эти не являлись святыми, но у Всякого, на одном плече бес сидит и в ухо дурное шепчет, а на другом — ангел, и к хорошему подвигает. Вот и надо помочь человеку услышать того, кто его на подвиг зовёт. Такое на Руси уже не раз случалось. И поляков так всем миром били уже, и шведов, и французов, а теперь вся эта шваль объединилась, да ещё с собой разбойников привела и вновь полезла. За то что у народа в здешних землях святость внезапно проснуться может и вся Русь Святой зовётся, хотя укрАин в ней великое множество. Но всюду здесь люд сознаёт что в единстве сила наша могучая. Накопившийся в организме государства гной, с кровью просился наружу, и пусть в английском «Панче» уже с дюжину карикатур на эту тему публиковали, но даже самый безмозглый докер или углекоп, перестал смеяться — в нём поселился страх от осознания собственной скверны и неотвратимости кары за то.
Все они прочувствовали, что Россия не Африка или Индия, и до положения колонии её не довести, демогогствуя о бремени белого человека — народ не тот, цивилизацией не испорчен. А переведённые статейки щелкопёров К.Маркса и Ф.Энгельса, в которых русских с неграми ровняли, стали так же русские газеты перепечатывать — наш народ ОБЯЗАН был получить информацию от лжепророков не отфильтрованной, дабы рвотный рефлекс на них срабатывать начал. Война давала возможность нации приобрести прививку от тех инфекции запада, что уже скоро прилетят с «Колоколом», а затем «Искрой» и «Правдой». Потому в этой войне за умы конца не ожидается. Как только время появится, непременно придётся специализированный печатный орган создавать и назову ка его «Кривдой». Необходимо до населения доводить инфу как из кусочков правды, неправду создают манипуляторы сознанием. Пусть каждый читатель научится голову включать и на сказки о «светлом будущем» не ведется. Только он кузнец собственного счастья, и смысл не в том что бы грабить награбленное или отнять и поделить, а самому создать научиться. И задача власти — научить этому, то есть как жить по совести, охранять тебя и тобою созданное, и лечить, разумеется.
Всё это создавалось пока на живую нитку, в надежде что не порвётся. Много где ещё латать срочно требовалось. Ведь помимо внутренних проблем, ещё и объединённые силы врага со всех четырёх сторон Россию пытались укусить — проверяя, где самое слабое место. На Балтике пока пиратствовала в одиночку английская эскадра вице-адмирала Нейпира. Но трусливо и с подлянкой — рыбаков челны захватывая, или встав на якорь у тихого берега, выпускали «десант» — «хором» изнасиловать зазевавшуюся эстляндку, корову у куршского серва угнать, даже спёрли шубу у британского консула. До подхода французско/й эскадры вице-адмирала Парсеваль-Дешена, и доведения общего числа орудий на бортах до почти трёх с половиной тысяч (что было больше чем у всего Балтфлота), Царица морей способна была решиться только на мелкие гадости.
Стояла дилемма — либо нам так же подождать, дабы прихлопнуть сходу дичь покрупнее и не гоняться потом по морям как за нашкодившими котами с ссаной тряпкой. Либо сходу прекратить «английское владычество» в Балтийских водах. Руководствуясь принципом, что слонов кушают по частям, чуть позже проглотив и французский кусочек элефянтины. Тут главная фишка в том, что победа в море, НЕИЗБЕЖНА, и на охрану столицы и побережья, серьёзные войска и вооружение держать более нет необходимости. И эта спокойная уверенность, причём ничего общего с шапкозакидательством не имеющая, передалась как правителям, так и народу. Цесаревич Александр, командовавший всеми войсками столицы, счёл, что столь многочисленные, а главное прекрасно выученные и ещё лучше вооружённые вооружённые силы для её обороны, как и он сам, не потребны. И с первым же батальоном Семёновского полка, распевавшим «Расцветали яблони и груши» (что соответствовало истине), он ушёл на главную арену боевых действий — в Крым. За ними своей очереди на марш, принялись ждать ещё более полу-сотни тысяч солдат и офицеров в Санкт-Петербурге, Финляндии и Остзейском крае.
Мы получили приказ не дожидаться когда в июле эскадра Барагей д, Иллиера подвезёт ещё десант с 6 тысячами французов, и выйдя в море уничтожить пиратствующий англо-французский флот. Требовалось спешить, пока не забрались охотники за лёгкой наживой в самую глубину Ботнического залива, ибо знали что в ТОЙ истории 26 мая (7июня) сожгли они в Райхе судоверфь, а в Оулу смолокурню, попутно захватив несколько десятков мелких финских судов. На всех парах поспешая, нагнать разбойников удалось только в Аландском архипелаге на рассвете прекрасного безветренного майского дня. И даже позволить уже противнику кинуться на микроскопический по сравнению с линкорами буксир.
Самый жадный (из тройки стоявшей под парами) поплатился первым. На первое же ядро, пущенное им перед нашим носом, означавшее приказ остановиться, французский винтовой фрегат схлопотал очередь из трёх «тяжелых» баллистических фугасных снарядов О-240 в упор (для нас) под ватерлинию. Но даже для них предел дальности достигал пяти километров, а у противника же ядра и половину этого расстояния покрыть не могли. Так что началась для нас потеха, с места не сходя и всяческих Т-кроссингов не выделывая. Скорострельность в 25 выстрелов в минуту и отсутствие у «устаревших» (даже для ВОВ) снарядов дистанционного взрывателя, для борьбы с авиацией не эффективными считались. Чего не скажешь о напичканных порохом
и прекрасно горящих неповоротливых огромных плавучих сараях нынешнего противника. А цифровой баллистический прицел с лазерным дальномером позволял и с наводкой не очень то заморачиваться. Самой трудной работой являлась подноска снарядов, но наши юные «пороховые обезьяны» с честью справились с обеспечением доставки тонн смерти врагу.
По началу пытался считать потопленные суда противника, но перейдя на пятый десяток со счёта сбился и больше ерундой не занимался — смешались в кучу лодки-люди и залпы нашего орудья слились в протяжный треск. Потом выжившие сами скажут сколько их было. Важнее то, что к вечеру, когда я всерьёз уже опасался за ствол, крайне обессиленный юнга Никса выдал, что наш снарядный погреб абсолютно пуст. А ведь очень экономно стрелять старался, и несколько корабликов даже с первого снаряда уничтожил (когда тот взрывался неподалёку от пороха). К счастью пуст от мачт оказался и горизонт вокруг нас, хотя по морской глади рассыпались как горох тысячи (а может и десятки тысяч) голов, плавающих среди дымящихся обломков.
Взять их к себе на борт, или даже скинуть спасательный плотик было бессмысленно — обезумившие от страха люди прихватили бы и нас на дно. Потому оставалось только констатировать что спасение утопающих — дело рук… В крайнем случае — пусть ждут спасателей Молибу. Но всякое правило ценно своими исключениями, братик дал приказ на полный ход, под парами весь бой находившейся машине, а сам повернул нос в самую гущу барахтающихся людей. Он в бинокль разглядел на обломке мачты рыжего пацана, которого столкнули в холодную воду сразу два бугая, отбирая средство спасения. Ему то и сброшен нами был спасательный круг, но и тот те же бугаи отобрать попытались. Здесь уже у меня терпелка лопнула и пришлось пару патронов потратить на тех кто маленьких обижает. Как выяснилось позже, напрасно я этим педофилам такую лёгкую смерть подарил. После того как несчастного из воды извлекли (зафиксировав на фото как царевич сверстника из пучины извлекает), немедленно ретировались мы подальше от этих молящих о спасении вод, напоминавших суп с орущими фрикадельками. В отличии от ребёнка, остальные знали куда плывут и сами с собой смерть несли. Впрочем, некоторый шанс у некоторых имелся — умеющие плавать могли достичь в изобилии лежащих в округе островков. А рыжего парнишку, назвавшегося Мэрфи, немедленно поволокли горячий душ принимать и в сухое переоблачаться.
