- А всё дело в менталитете и в разных взглядах, что хорошо и что плохо. Меня как учили, ночью тихо пробраться в стан противника, вырезать офицеров, обезглавить командование, подорвать пороховые запасы, испортить пушки, а утром разбить своими войсками то что осталось. Победил, честь тебе и хвала. Всё это по наземным боевым действиям. На море примерно ситуация та же, только с подрывом порохового погреба корабля. За ночь я могу пять шесть-кораблей посетить, незаметно для их команды, а бикфордов шнур позволит подорвать их одновременно, тут главное правильно замерить время. Опыт у меня в этом есть, учителя хорошие были. Проникнуть на территорию противника, найти лагерь военнопленных, уничтожить охрану и освободить своих, для меня тоже плёвая работёнка. Или на военную базу, взорвать пороховые погреба, поджечь склады с припасами или вооружением. В этом и есть наше с вами различие, я диверсант, пластун для вашего понимания, и морской, и наземный, и тем что делаю, я этим горжусь, приближая победу. Для вас же подобные боевые действия явно считаются неправомерными и делают вам урон чести. Вижу вы киваете. Давайте я объясню эту ситуацию с той стороны, как сам её вижу. Например, воюют Россия и Англия, а до этого дойдёт, причём Англия не одна будет, не любит она своими руками воевать, чужие предпочитает. Россия воюет по всем правилам принятых во всех странах, офицеры руки бояться запачкать, пленных лечат и даже отпускают к своим, то есть обычная ситуация. Чуть что, надавят на них, капитулируют, как будто не знают, что есть такое привило – русские не сдаются. Может так случится, что в некоторых битвах офицеры не проявят крепость характера отдавая приказы, посчитав их уроном для своей чести, а в результате проигранные битвы, в последствии и сама война. Россия оплёванная и проигравшая, потеряв часть территорий, платит контрибуцию, за то офицеры на балах радуются, честь-то при них. И знаете, что самое удивительное? Может я и наполовину русский по отцу, но я больший патриот России, чем все офицеры страны вместе взятые. Меня так воспитали. И для меня защищать родину, это тот долг, который превыше всего. Прикажут землю грызть, буду грызть, я не белоручка, прикажут уничтожить противника, уничтожу, и раненых добью, потому что знаю, их вылечат, и они снова на Россию пойдут. А то что я в рядах солдат Франции оказался, то причину я озвучивал ранее, Россия с Англией пока не воюет. Да и не гражданин я России, гражданство Франции первое у меня, это отец привил мне уважение к своей родине.

Детей отправили в другую комнату, и ротмистр спросил с некоторой ехидцей:

- И что, уже приходилось взрывать пороховые погреба?

- На кораблях дважды, оба англичанина. Фрегат в Индийском океане, и военный шлюп в порту Кейптауна. Ха, наверняка до сих пор думают, что подрыв случайный был. Искра или ещё что. Да и других дел на мне… много. И мореход я опытный, штурманскому делу с десяти лет обучился и сам вожу суда.

Разговор явно офицерам не понравился, но спешить сообщать о том, что я здесь, те тоже явно не торопились. Больше мы к этой теме не возвращались, говорили на другие. Например, я дал адрес своего дома в Париже, сообщив, что при возвращении планирую написать завещание, указав в них, что всё моё имущество перейдёт племянникам и племянницам из России. Когда война закончится, те могут приехать, навестить меня. Да и я сам планирую вернуться в Россию и погостить тут. Хорошо вечер прошёл, не смотря на довольно неприятный разговор с офицерами, как я видел, мы остались при своих мнениях.

Следующие две недели я только и проводил время с детьми, когда они не в гимназии, и общался с жёнами. Другим своим детям я отправил письма, Мари помогла с этим, где написал, что явлюсь их дядей, дал свой адрес во Франции и приглашал к себе после войны. Мари тут тоже несколько строчек написала, подтверждая, что я их родной дядя. Ну и приветы их матерям передавала. Эти две недели пролетели как один день, когда наконец наступила назначенная мной дата. Что меня приятно удивило, можно сказать порадовало, мной никто так и не заинтересовался, не пришёл арестовывать, это значит все, кто был со мной знаком, держал язык за зубами. Ну с детьми я сам поговорил, пояснив что может случится, а вот взрослые видимо сами поняли, что ничего хорошего из этого не будет. Да и я пояснил мотивы. Тем более Богданов, судя по его гримасе, когда я о бриттах говорил, сам их сильно недолюбливал, так что видимо моё стремление отлично понимал. Тем более точно тот не знал из-за чего я собираюсь мстить британцам. Нет, то что от их рук погибли мой отец и «брат Хан», они в курсе, но не более. Я лишь туману навёл, англичане враги, и всё тут. Мол, есть за что мстить, очень важная причина из-за которой я не отступлюсь.

За три дня до отъезда, Мари подгадала момент, когда мы будем одни, обедали, кроме слуг больше никого не было, и как только мы приступили к чаю, спросила:

- Скучал без нас?

Видимо это её гложило, но раньше поговорить мы не могли, слишком много народу в доме крутилось, сегодня редкий момент такого вот одиночества был. Сделав глоток чая, я задумчиво посмотрел на неё. Кстати, по чаю, в России довольно дорогой товар, доставляемый сухопутными купеческими караванами из Китая. Все морские порты России блокированы были, всё же страна воюет, вот и везут по земле. Цена соответственно резко скачет вверх. Однако семья Богдановых вполне обеспечена, чтобы закупать чай, так что в доме он был. И довольно качественный, я как гурман это чувствовал. Да и Мари, подсаженная с остальными девчатами на него за время нашей прошлой жизни, тоже его любила. И именно с мёдом, как и я. Одна ложка на стакан, не более. Сейчас же я несколько секунд смотрел на хозяйку приютившего меня дома, и сказал:

- Да, этот момент ты правильно подметила. Я раньше всегда одиночкой был, а после пяти лет супружеской жизни, уже не могу один быть. Отдыхал, путешествовал, потом за вами по следу шёл, и чувствовал половину себя, второй половинки, или половинок, не было. Однако я крепился, у меня была цель найти вас. Сейчас, когда нашёл, это чувство одиночества навалилось с утроенной силой, и всё равно не могу пока для себя искать жену, как европеец, к сожалению, мне полагается всего одна, я не могу найти свою половинку. Война. Воюя, зная, что она где-то там в тылу одна, я не могу. Моя половинка всегда должна быть при мне, чтобы я был за неё спокоен. Привык к этому за время нашей супружеской жизни, и менять что-либо не хочу. А может быть после войны соберусь и отправлюсь на Филиппины. Нравятся мне тамошние девушки. Вы с девчатами пример тому.

- Есть Ирия, Лана ещё замуж не вышла, - напомнила та.

- Нет, та жизнь померла, так померла. Тем более как выяснилось, я очень ревнивый, и после чужих мужчин снова вести с женщинами супружескую жизнь, не смогу. Я это ранее понял, когда в Танжере узнал, что вас наши забрали. Правда, от чувства ревности я смог избавится, просто мысленно сказал себе, что вы уже не мои жёны, Хан погиб, и всё, как отрезало. Я чувствую вас родными, но не жёнами. А жён всё же я действительно буду искать на Филиппинах, сейчас это решил. Осознал, что это лучший выход. Не могу я уже с одной, мне это кажется противоестественным. Напридумывали глупые обычаи, на одного мужчину всего одну жену. Чушь какая.

Та посмеялась, и мы, сменив тему, стали обговаривать прощальный ужин, что Мари собиралась организовать, народу будет много. Общались мы без опаски, хотя слуги постоянно мелькали, уверен, Богданов приказал им следить за нами, видел, что его жена ко мне уж больно тепло и хорошо относится, видимо взревновал. Однако общались мы на филлипинском, а те его не знали. А так прощальный ужин прошёл, и на следующее утро, ещё не рассвело, подъехавшая к дому почтовая карета, пассажирская будка на санях, забрала меня. Билет я заранее купил. Несмотря на то что было пять часов утра, провожать меня вышли все, я обнял детей, Асоль тоже своих привела, и попрощавшись, приняв от повара дома Богдановых корзину с припасами, сел в почтовую карету, где уже сидело трое, я был четвёртым, последним. Повара Богдановых я так поразил своим искусством, тем более поделился несколькими рецептами, что стал пользовать большим уважением у того. Да и жильцы радовались, видя разнообразие и что-то новенькое на столе, а знал я о многих рецептах и блюдах. Особенно о десертах.