Когда женщина подняла на меня взгляд, стало ясно, что она не пьяная, а что она совершенно, абсолютно и полностью… бухая!

— О, Ирина Ник-колавена, — улыбнулась Волжак широкой и пьяной улыбкой. – Ой. Ни-ко-ла-ев-на. Вот, теперь правильно, — подняла Волжак палец руки, в которой держала бутылку, вверх. – Присоединитесь или вы на встречу? – женщина сделала глоток и уселась в свое кресло. – Правда, налить больше некуда. Я разбила уже второй стакан, — она пьяно хихикнула и снова сделала глоток, даже не поморщившись. – Но если вы не брезгуете, можете прямо из бутылки.

Она посмотрела на меня, продолжая улыбаться, и протянула бутылку.

— Екатерина Александровна, вам пора домой. Спать, — сказала я, игнорируя ее приглашающий жест.

— Да… — протянула она задумчиво. – Сейчас поеду. Вас подвезти?

Женщина поставила бутылку на стол, закрыла крышку, сунула бутылку в сумочку и, похлопав себя по карманам, достала ключи, радостно помахав ими перед своим лицом.

— О, вот и ключики!

— Вы не сядете за руль, — нахмурилась я. Не хватало еще, чтобы она угробила себя или кого-то по пути домой.

— Кто сказал? – она моргнула и снова посмотрела на меня.

— Я сказала. Вам нельзя за руль. Вы пьяны, — прошипела я. Вот чего я не люблю, так это возиться с пьяными «шумахерами».

— Я не оставлю свою машину здесь. Это не ваше корыто, которое даже если захочешь не угонишь – не заведется, — проворчала она, а я лишь закатила глаза. Да, давненько не было шуток касательно моего автомобиля.

— Значит, я вас отвезу. Пойдемте. Хватит пить. И вообще, что за повод? – я подошла к ней, чтобы забрать ключи. Но она их сжала в руке, а руку завела за спину.

— Разве для праздника жизни нужен повод? – засмеялась она, а мне от этого смеха стало не по себе. – У меня день рождения.

— Как день рождения? – моргнула я. У нее день рождения точно был в январе, я помню это из личного дела.

— Так. У всех один день рождения. А у меня два, — она снова усмехнулась.

— Поздравляю. Давайте ключи, — я протянула руку.

— А где подарки? Объятия? Поздравления и поцелуи? – она подняла брови, уставившись на меня.

— Я поздравлю вас, когда доставлю до дома, — я постаралась улыбнуться, хотя мне было не весело.

— О, звучит монгообещ… Могно… Мн… Мно-го-о-бе-ща-ю-ще, — по слогам выговорила она и улыбнулась. Кажется, за сегодня она исчерпала весь свой годовой лимит улыбок.

— Да. Ключи.

Вздохнув, женщина надула губы и протянула мне ключи с фирменным брелком «Инфинити».

***

Я никогда не думала, что пьяная Волжак выглядит именно так – без умолку болтающей. Она трещала всю дорогу. Я не совсем понимала, о чем – о каких-то контрактах, о рекламе, о кошках… Моя голова почти взрывалась. Но минут за семь до того, как мы приехали, она неожиданно замолчала и… уснула.

Когда я припарковалась на свободном месте, то растолкала ее, сообщая, что мы доехали. Она сонно поморгала и выдала:

— Куда?

— К вам домой, — стараясь не выглядеть раздраженной, ответила я.

— Я тут живу? – она осмотрелась по сторонам. – Я тут живу, — уже в утвердительной форме пробормотала женщина и открыла дверь.

— Сум… — начала было я, но Волжак уже вышла из машины. Сумку оставив внутри. Отлично. Ей, видимо, не нужны ни ключи от машины, ни от дома.

Чертыхнувшись в сотый раз за этот уже вовсе не томный вечер, я собрала ее вещи и, закрыв машину, направилась следом. Ладно, доведу ее до квартиры и поеду домой. А то еще уснет в лифте, чего доброго.

У самой квартиры меня снова ждал сюрприз. Волжак стояла и смотрела то на дверь, то на связку ключей, медленно перебирая их в руках. Пальцы не слушались. Я вздохнула и забрала у нее ключи. Открыла дверь. Завела пьяную начальницу внутрь. Хотела уйти. Не смогла. Поняла, что оставлю ее здесь – она не дойдет до спальни. Потому что Волжак уселась прямо на пол, вытянула ноги в туфлях и прислонилась затылком к стене. Видимо, решила передохнуть после долгого пути.

Я сняла с нее туфли и еле оттащила в спальню. Слава Богу, у нее хватило ума ткнуть в сторону нужной комнаты. Уложила на кровать. Она отвернула голову и что-то пробормотала. Потом повернулась ко мне и севшим голосом прохрипела:

— Не принесете мне воды?

Я кивнула, вздыхая. Что уж делать, я же личный ассистент. И в горе, и в радости, как говорится. Я прошла в кухню. Замерла. Было странно. Странно пусто. Был красивый гарнитур, плита, холодильник, стол, стулья и… все. Никакого декора, никаких штучек, что добавляют уюта, ничего. Было ощущение, что тут никто не живет. Я открыла шкаф, где, предположительно, должна была быть посуда. Она была. Но в одном экземпляре. То есть, там была одна чашка, одна тарелка, один стакан. Остальные полки были пустые. Я подумала, что, может, остальная посуда стоит чистая в посудомойке? Даже заглянула туда, но… нет. У нее просто всего было по одному. Странно и… жутко, на самом деле.

Взяв стакан, я налила из крана с фильтром воды. Пошла обратно. Когда зашла в спальню, увидела, что Волжак уже сняла с себя пиджак, но вот с рубашкой у нее явно не заладилось – были расстегнуты несколько пуговиц, одна сторона торчала из уже тоже расстегнутых брюк, а сама Волжак… спала. Черт побери.

Я поставила стакан на тумбочку у кровати и, помедлив с минуту, решила-таки ей помочь. Стянула с нее брюки, стараясь не смотреть на ее нижнее белье, и расстегнула рубашку. Прикрыв одеялом ее голые ноги, я вытащила сначала одну ее руку из рукава, потом вторую. Повесив ее одежду на мобильную вешалку, точнее, просто положив ее сверху, я взглянула на спящую начальницу и снова замерла.

Руки. Ее руки были исполосованы шрамами. Продольными, глубокими. Нечастыми, но глубокими. Я где-то слышала, что когда человек хочет покончить с собой, то он режет руки вдоль, а не поперек. Неужели она… Нет, не может быть. Она не могла пытаться свести счеты с жизнью. Только не Волжак – самая сильная и непробиваемая женщина из всех, что я знаю. Женщина, которая в один день потеряла все самое дорогое – мужа и сына. Женщина, которой пришлось жить дальше без них. Или могла?

Мне стало так ее жаль, я не просто испытывала жалость, мне хотелось ей сочувствовать, захотелось ее обнять, прижаться к ней, чтобы сказать, что все будет хорошо, но… я не могла. Она бы не позволила.

***

Я решила остаться у нее. Мало ли, ей станет плохо или что-то понадобится. Надралась она знатно. Поэтому я побродила по квартире, которая меня все больше удивляла и шокировала, и в итоге, легла рядом с ней. Почему? Потому что больше было некуда!

В квартире не было ничего лишнего. Вообще ничего. Всего было три комнаты – спальня, гостиная и еще одна, в которой вообще было пусто. Просто светлые стены. Ни одного предмета. Гостиная была оснащена маленьким, даже крошечным диваном, телевизором и книжным шкафом, заполненным книгами. И все. А, был ковер на полу. Светлый, красивый и явно дорогой. Больше ничего. Спальня, где валялась пьяная в дугу Волжак, более-менее походила на место, где кто-то живет. За счет комода, со стоящими на нем баночками, кремами, косметикой, мобильной вешалки с костюмами, и лежащей книги на угловой тумбе.

Даже на холодильнике не было ни одного магнитика. Квартира отшельника, не иначе.

Глава 27

Волжак врезала мне. Она ударила меня прямо по лицу. Не специально, конечно. По крайней мере, я надеялась, что она это не осознанно. Женщина просто переворачивалась и рукой залепила мне прямо по носу. Естественно, я проснулась. Было семь утра. Семь утра субботы, черт побери! Гребаная Волжак!