Но тяжелее всего было прощаться с родной норой, с ее маленькими, уютными комнатками, сдобным запахом маминых пирогов и такими знакомыми вещами, на которые раньше он, казалось, даже не обращал внимания. К удивлению мамы, перед отъездом он навел идеальный порядок в своей комнате и без напоминаний отца наколол дров на всю зиму. Каждый вечер они с отцом сидели у камина, покуривая трубку, а мама шила. И они тихонько беседовали о прошлом, настоящем и будущем.
Иногда Такк проводил время с Меррили Хольт и ее родителями, жившими неподалеку, всего через четыре норы от их дома. Меррили и Такк дружили с детства, хотя она была на четыре года его младше. Но только в эти последние дни он увидел, какие у Меррили красивые волосы и синие глаза и какая легкая у нее походка, теперь Такк удивлялся тому, что не замечал этого раньше. Когда он начал учиться стрелять из лука, Меррили попросила научить и ее. Тогда он не обращал внимания на ее гибкость и грациозность, а только смеялся над усилиями своей подружки, отчаянно старавшейся натянуть тетиву. И даже потом, когда Меррили стала стрелять довольно хорошо, Такк просто хвалил ее за меткость. Почему-то он лишь теперь понял, как она ему дорога.
- Знаешь, меня ведь не будет здесь на твой день рождения, - сказал Такк, пока они брели по глубокому снегу через пустырь к мосту. - Я бы очень хотел, чтобы мы вместе отпраздновали твое совершеннолетие, ведь в этом году ты станешь дамной.
- Я буду скучать без тебя, - грустно ответила Меррили.
- Ничего не поделаешь, - сказал Такк. - Но у меня есть для тебя подарок. Рановато, конечно, но я ведь буду далеко отсюда в этот день. - И он протянул ей маленький завернутый в бумагу позолоченный гребешок.
- Какая чудесная вещица, - воскликнула Меррили. - Каждый раз, расчесывая волосы, буду думать о тебе. - Она аккуратно положила гребешок в карман пальто вместе с бумагой и ленточкой. Они оба остановились и, перегнувшись через перила моста, стали вслушиваться в журчание реки и смотреть на пузырьки воздуха подо льдом.
- О чем ты думаешь, Такк? - спросила Меррили, глядя на кружившиеся внизу пузырьки.
- Знаешь, некоторые люди, словно эти пузырьки, плывут по течению, которое бросает их то туда, то сюда, и никак не могут освободиться. Я вот тут думал, что многие из нас живут, точно слепые, и когда мы прозреваем, как правило, бывает уже слишком поздно. - Такк взглянул на Меррили и заметил в ее глазах слезы. Но она улыбнулась ему.
Неделя пролетела незаметно. В последний вечер Такк снова сидел со своими родителями у камина.
- Мы с Меррили ходили сегодня к Динглриллу, - сказал он, выпустив колечко дыма и следя за тем, как оно медленно растворяется в воздухе. Хотелось взглянуть на него напоследок. Там мы встретили Даннера и стали вспоминать, как играли в детстве в Короля Рилльской горы. Он почему-то всегда побеждал. Никто не мог сдвинуть его с центра камня. Он спихивал всех нас прямо в воду и кричал: "Король Рилльской горы! Король Рилльской горы! Даннер Брамбелторн - Король Рилльской горы!"
- Его отец был таким же, - сказала Тьюлип, подняв глаза от шитья. Иногда мы думали, что он приклеен к этому камню. Твой папа сам много раз падал в Динглрилл из-за Хэнло Брамбелторна.
- Хм, - пробормотал Барт Андербэнк, перестав точить нож и проверяя его остроту. - Это правда. Хэнло дрался, как загнанный в угол барсук. Один против всех, сколько бы нас ни было. Казалось, что скала - это его частная собственность. Однако говорят, что Даннер превзошел даже своего отца.
- Пап, как Даннеру это удается? - спросил Такк. - Всегда быть лучшим, во всем, за что бы он ни брался?
- Каков отец, таков и сын, Такк, я всегда это говорил, - ответил Барт.
- Нет, я хочу знать, что делает людей такими, какие они есть. Почему я, например, - Такк замолчал, подыскивая подходящее слово, - ну, покладистый, что ли, а Даннер... - ему никак не удавалось выразить свою мысль.
- Упрямый, - подсказала мама.
- Скорее задиристый, - уточнил Барт, - если он в самом деле похож на своего отца.
- Нам всем хотелось быть Королями Рилльской горы, но Даннер всегда побеждал, - задумчиво произнес Такк, пуская очередное колечко дыма.
- Думаю, что таким надо родиться, - сказала миссис Андербэнк.
- А мне кажется, что тут все дело в воспитании, - возразил отец Такка.
Некоторое время они сидели молча, глядя, как пляшут язычки пламени, отбрасывая на стены и пол норы причудливые тени. Барт подкинул в камин еще одно бревно, послышался треск, и вверх взметнулись тысячи искр. Вновь наступила тишина, нарушаемая лишь едва слышным поскрипыванием кресла-качалки Такка.
- Я видел сегодня еще двух приезжих, должно быть, это и есть Терновые лучники. Они направлялись к конюшням, каждый из них вел несколько пони. Может, семь или восемь. - Барт наклонился к очагу, чтобы вытряхнуть табак прямо в огонь, и положил еще теплую трубку в жилетный карман. - Ты все собрал, Такк? - спросил он, наверное, десятый раз за день и пятнадцатый раз за эту неделю. - Завтра в путь.
- Да, все готово, - тихо ответил Такк.
Тьюлип отложила шитье: даже при мягком свете желтого абажура она не могла разобрать, куда втыкать иглу, слезы застилали ей глаза, и она беззвучно заплакала.
На рассвете Такк, одетый в серый плащ Терновых лучников, пробирался сквозь толпу на Площади собраний. Казалось, все обитатели Лесной лощины вышли проводить их, несмотря на трескучий мороз. Пришли даже жители Бадгена: несколько бакканов из тех мест занимались в группе Старика Барло и сегодня тоже отправлялись на границу.
Тарпи и Хоб нашли Такка, и теперь они все вместе разыскивали Даннера. Но прежде чем они успели его найти, на возвышение поднялся Гирон Габбен, мэр Лесной лощины. Ударив в гонг, он попросил тишины. Когда все замолчали, мэр разразился нескончаемой речью.
- Друзья, по случаю этого важного события... - уже по началу речи все поняли, что Гирон сегодня будет говорить долго. Варорцы вообще-то любят послушать речи, если только они не очень длинные. Но на этот раз всем хотелось, чтобы мэр сказал как можно больше хороших и теплых слов, ведь они прощались с молодыми бакканами. В толпе раздались выкрики "говори!", "эй, тише!". Подбодренный этими возгласами, Габбен с чувством продолжил.
