Литмир - Электронная Библиотека

Тем временем, Мамыкин застрелил двумя выстрелами из ТТ Каманура, затем выстрелил из обреза в Вострикова, вместе со Скрипко кубарем вывалившимся из двери камеры.

Услышав выстрелы в помещении гауптвахты, Скобелкин выхватил пистолет и выстрелил в вооруженных обрезами Гуанакара и второго члена бюро туземной секции. Затем – в Картогана. И тут его ТТ дал осечку. Все же пистолеты, как и патроны местного производства, по надежности сильно уступали оригинальным. Передернуть затвор он не успел. Опытный командир взвода, прошедший кровопролитные бои на Гваделупе, Мартинике и Гаити, не раздумывал ни секунды. Меч Картогана раскроил череп Скобелкина надвое. Затем Картоган наклонился над упавшим братом, выхватил из его кобуры обрез и рванулся в двери «губы». Его боец, тоже вооружившийся обрезом, без команды ринулся за ним.

В дверях губы Картоган столкнулся с Мамыкиным, решившим проверить, как дела у Скобелкина. Все же, задача Скобелкина была самой сложной, ему противостояли четверо вооруженных противников. У боевого взводного командира реакция оказалась лучше, чем у начальника участка спецзавода. Получив пулю в грудь, Скобелкин завалился навзничь.

Влетев в коридор, Картоган стукнул рукояткой обреза по голове пытавшегося подняться с пола и вытащить пистолет из кобуры секретаря Дарав. Оглушенного Скрипко гвардейцы связали его же ремнем.

Через пару минут около гауптвахты собрались все два десятка мартийцев, проживавших в жилом блоке крепости и не подвергшихся арестам. Все в трусах, но с оружием. Еще через минуту над крепостью заревела сирена боевой тревоги. Деморализованные стрельбой и сиреной члены Дарав не сопротивлялись. Все же, к пролитию крови рядовые комсомольцы – члены Дарав готовы не были.

Уцелевших высших руководителей республики освободили из камеры. Медики начали оказывать первую помощь раненым. Таковых оказалось четверо: Шнурко, Востриков, Сокольский и Гуанакар. Шнурко, Востриков и Гуанакар получили тяжелые ранения, а Сокольский – легкое в бедро. Убиты наповал Влазнев, Скобелкин, Мамыкин и двое туземцев. Остальных арестованных руководителей вызволили из помещений Генштаба.

Предсовнаркома Мещерский и наскоро перевязанный главком Сокольский тут же взяли власть в свои руки. Экспресс допрос разоруженных заговорщиков позволил быстро установить планы мятежников. Получивший по темечку рукоятью обреза, Скрипко раскололся сразу. Ничто так не способствует откровенности, как собственная кровь, заливающая лицо.

С телефонного узла обзвонили все артпозиции и разоружили оказавшихся там даравовцев. Им приказывал сложить оружие лично Мещерский. Сопротивления никто из них не оказал. Убийство членами бюро Дарав сразу нескольких авторитетных руководителей Республики полностью обескуражило рядовых заговорщиков.

Революции у фракции Дарав не вышло. Вышел – мятеж.

Заговорщиков водворили на место ранее арестованных ими руководителей. Верховный Суд в полном составе приступил к допросам даравовцев.

Верховный Совет тут же возложил исполнение обязанностей погибших и тяжелораненых наркомов на их заместителей. К рассвету конституционный порядок в Республике был полностью восстановлен.

На следующий день состоялись похороны павших. С отданием воинских почестей, с троекратным салютом, под пение «Вы жертвою пали в борьбе роковой…» в присутствии всех жителей Крыма похоронили Влазнева и Шнурко. К глубокому горю всех мартийцев, нарком внудел, авторитетный мартиец, бывший боцман Шнурко тоже скончался от тяжелой раны. Спасти его врачам не удалось. Под рыдания жен и плач детей гробы из красного дерева опустили в могилы. Предсовнаркома сказал речь, и пообещал воздвигнуть павшим достойные мемориалы. Убитых даравовцев похоронили по-тихому, без почестей. На весь день в Республике был объявлен траур. Население кладбища погибших мартийцев значительно выросло.

Через двое суток Верховный Суд опубликовал в «Известиях» материалы по расследованию вооруженного мятежа фракции Дарав. Из материалов следовало, что в зверских убийствах ряда руководителей Республики виновны лично трое руководителей фракции: Скрипко, Мамыкин и Скобелкин. Весь остальной состав бюро фракции виновен в организации вооруженного мятежа, а рядовой состав Дарав – в участии в мятеже.

Заседание суда было назначено на 21 сентября. Защиту подозреваемых поручили наркому образования Сенечкину, близко знавшему многих членов фракции.

Накануне суда в кабинете Предсовнаркома собрался неформальный «синклит» наиболее авторитетных мартийцев в составе Мещерского, Болотникова, Зильбермана, Жердева, Сокольского и Веденева.

Обсуждали вопрос о мерах наказания участников мятежа.

Относительно главного мятежника и убийцы Скрипко разногласий не возникло: согласно законам республики, однозначно – расстрел. Сожалели, что погибли Мамыкин и Скобелкин. Если б выжили, их синклит тоже расстрелял бы.

С другими было сложнее. Согласно УК Республики всем участникам мятежа светили длительные сроки тюремного заключения, а организаторам – тот же расстрел. Резко против выступил наркомпром Болотников:

– Вы что, товарищи! Даже и не думайте. Большинство даравовцев – квалифицированные рабочие и младший инженерно-технический состав спецзавода. Кто работать будет? Если их всех посадить, спецзавод лишится четверти персонала и просто встанет!

– Ну и что с того? Если оставить их безнаказанными, то через какое-то время очередной мятеж получим! Мало нам было мятежа Круминьша, теперь еще и комсомольцы вылезли! Наказать надо жестоко! Чтоб другим неповадно было! – резко возразил Сокольский. Его кровожадность можно было понять. Второй мятеж в истории Республики, и он опять ранен.

– И что ты предлагаешь конкретно? – вопросил Болотников.

– А посадить их всех в лагерь с испанцами! И выпускать только на время работы в цехах. Лишить всех наград, денежного довольствия и жен отобрать! – продолжал свирепствовать Сокольский.

– Ну, Андрей Василич, это твоя простреленная нога говорит, – возразил Зильберман. – Нет у нас в УК такой меры, как лишение жен!

– А что, в принципе рациональное зерно в этом есть. Я не про лишение жен, конечно, – включился в дискуссию нарком науки Жердев. – Пусть сидят в лагере, а в рабочее время под конвоем ходят на завод. Территория спецзавода у нас закрытая и охраняется. А для сохранения демографии, приводить к ним жен на свидание на одну ночь раз в месяц. А кто будет дисциплину нарушать, тех лишать свиданий. Очень серьезное наказание будет, мне кажется. И хороший рычаг воздействия на заключенных появится.

– Лишить их всех должностей, наград и званий, перевести всех в рядовые рабочие, и гражданскую категорию снизить до бпг! – развил предложение Сокольского и Жердева начальник Генштаба Веденев.

– Ну, для рядовых участников мятежа такие меры наказания можно и принять, лет, скажем, на пять. В случае добросовестной работы, в качестве меры поощрения, можно будет им срок заключения сокращать. Будут перед ними и пряник и кнут висеть! – одобрил Предсовнаркома. – А вот что будем делать с их руководством, с членами бюро фракции?

– А можно им больший срок заключения дать: лет семь или восемь. И гражданскую категорию им снизить до «подданный». Начисленную заключенным зарплату перечислять женам. А зарплата у них в разы упадет, вследствие снижения гражданской категории, так что, жены их пилить при каждом свидании будут, – снова включился Зильберман.

– А вот это здорово! Зарплата у них сравняется с рабочими – туземцами. На еду – одежду женам и детям хватит. Но, по сравнению с другими мартийцами их семьи станут совсем бедными. Мощнейший моральный фактор воздействия на мятежников через их жен будет! Никакие замполиты не сравнятся! – заключил Веденев.

– Кстати, о замполитах! Все же, налицо сильнейший провал политико-воспитательной работы нашей партии и комсомола. Недооценили мы все влияние идей даравовцев! Да и НКВД все прозевало! – поставил новые вопросы нарком внешторга Зильберман.

– Идеи Дарав – это, практически, военный коммунизм. Может быть, мы зря Республику назвали «коммунистической»? Все же, мы сейчас социализм строим! И в ближайшей исторической перспективе будем это дело продолжать. Сейчас у нас частный сектор в экономике постоянно усиливается. Может, нам следует именовать Республику социалистической? Ведь и СССР в старом мире именовался социалистическим, а не коммунистическим! Тогда и соблазна вводить коммунизм у левых уклонистов не будет, – поднял стратегическую проблему Мещерский.

2
{"b":"656490","o":1}