— Аки, есть комната, где можно прилечь?

— Да, пока братика нет, можешь отдохнуть в его комнате, — девочка указывала в коридор. — Вперёд иди, там дверь с табличкой будет, не пропустишь.

Я кивнул и вышел из кухни. Пройдя мимо ванной комнаты и комнаты Аки, я оказался перед нужной дверью. На табличке неаккуратным почерком написано имя: Такада Коидзуми. Я неуверенно открыл дверь.

Старый книжный шкаф с удивительно богатой библиотекой, аккуратно застеленная деревянная кровать, столик с ночником и календариком за прошлый год. В окно открывался вид на пожелтевший осенний лес.

Я кинул рюкзак рядом с кроватью и устало на неё завалился, закрыв рукой глаза. И что делать дальше? Не лучше ли нам остаться здесь, вдали от всех опасностей? Не думаю, что тени так часто заглядывают в это жалкое подобие деревни.

И что нас ждёт, когда мы доберёмся до города? Что вообще нас ждёт дальше? Мы идём неясно куда, неясно зачем. У нас нет ни цели, ни даже примерного плана действия. Если так пойдёт и дальше, мы обязательно закончим, как Аи или Харука.

— Харука, — отчётливо произнёс я.

Я достал из рюкзака её тетрадку. Какой же у неё идеальный почерк, словно произведение искусства: «Здравствуйте. Я Мегами Харука. А как зовут вас?» Какое странное ощущение. Вот же её слова, часть Харуки всё ещё у меня в руках, но её самой нет.

Кулон, что она мне подарила, всё ещё висел на шее. Раньше он казался невесомым, но теперь я ощутил всю тяжесть этого подарка. Кулон, точно каменная глыба, тянул меня к земле. Тяжело и больно, но это плата за мою трусость.

Раздался стук в дверь. Не дожидаясь моего ответа, Рико вошла в комнату и застала меня за просмотром тетрадки. В такие моменты она всегда молча ждала, когда я закончу и пыталась отвлечь меня. Но как бы она не старалась, закрывая глаза, я снова и снова представлял рядом с собой Харуку.

— Хочешь, помогу?

— Не сегодня, — я отложил тетрадку в сторону. — Сейчас… сейчас, я хочу поспать.

— Можно с тобой?

Я лишь сдержанно кивнул и отвернулся лицом к стене.

***

Сатомори. Главная площадь. Вокруг меня снова дым, тёмный и непроглядный, вместо домов лишь пепелища, где-то вдали слышно нечто, напоминающее человеческий плач. Я сделал шаг, под ногой хрустнули обгоревшие доски.

Куда бы я не подался, людей не было, беспрерывно звучали лишь чьи-то отдалённые всхлипы. Что здесь произошло? Я узнаю деревню лишь по общим чертам, такое ощущение, будто бы её перестроили до основания.

С трудом переступая через засыпанные пеплом улицы, я добрался до перекрёстка у рисовых полей. В памяти проскользнуло лицо мёртвой Харуки. К горлу подступил рвотный позыв, который я едва сдержал.

На перекрёстке появилась чья-то фигура. Когда она успела прийти? Всего секунду назад здесь никого не было. Я присмотрелся к незнакомой фигуре внимательнее — из-за мешковатого балахона сложно понять, мужчина это или женщина, лицо окутывал серый дым.

— Извините, — фигура обернулась на мой голос. — А что здесь случилось?

— Здесь? — раздался хрипловатый женский голос. — Здесь ничего и никогда не случается.

— Это же Сатомори? Был какой-то пожар?

— Сатомори… — незнакомка задумалась. — Да, я помню. Я была там когда-то давно. Но ты ошибаешься, мальчик, это не Сатомори.

— Тогда… тогда, что это за место? — мысли в голове начали путаться.

— Можешь назвать это адом, — фигура сделала шаг ко мне. — Можешь — чистилищем. У этого места нет названия, потому что его некому давать.

— Я вас не очень понимаю.

— Давно я ни с кем не общалась, — незнакомка приблизилась ко мне на расстояние вытянутой руки. — Здесь довольно одиноко, знаешь ли. Как тебя зовут, мальчик?

— Ивата. Ивата Тору, — я поклонился в приветствии. — Могу я узнать ваше имя?

— Имя? — она вновь задумалась. — Какое-то имя было… давно… вспомнить бы.

— С вами всё в порядке?

— Зови меня *Кири… Да, думаю, такое имя мне подойдёт, — даже на таком расстоянии лица девушки я разглядеть не мог. — Ну что, пройдёмся, Ивата-кун?

Мы прошли через центр деревни. Вместо школы я увидел лишь сожжённые остатки какого-то дома, некоторых зданий и вовсе не было, да и леса, кажется, прибавилось. Неизменным оставались лишь высокие холмы, что окружали деревню.

По мере того, как мы с Кири шли по улицам, приближался и звук плача. Теперь, я мог точно сказать, что рыдал мужчина. Но рыдал как-то притворно, не по-настоящему, точно давил из себя слёзы.

— Как ты попал сюда, Ивата-кун?

— Я не знаю, — я снова попытался заглянуть в лицо спутницы, но ничего не изменилось. — Я уснул… мы с Рико уснули…

— Правда? Удивительно, — послышался лёгкий смешок. — Знаешь, Ивата, сюда не попадают просто так.

— Просто так?

— Ты что-нибудь знаешь о Хинае, Ивата? — загадочно спросила она.

— Конечно, — я кивнул. — Кажется, сейчас все о нём знают.

— Все? — девушка резко остановилась.

— Кири-сан?

— Так вот куда исчезли боги, — она медленно закивала головой. — Им стало тесно здесь.

— Кири-сан, вы что-то знаете о тенях? Знаете о Хинае?

— А ты не боишься слушать? — даже не видя её лица, я почувствовал, как она ухмыляется.

— Расскажите мне!

Кири звонко рассмеялась, заглушая болезненные всхлипы. Смех её эхом прошёлся по всей деревне и растворился где-то в горах. Она поправила свой балахон, потрепала меня по плечу и вновь повела на звук плача.

Посреди разрушенного дома, в окружении обгорелых досок, битого стекла и пепла, сидел старик. Ужасающе тощий, одетый в жреческое кимоно. Глаза его были столь безэмоциональными и потерянными, что смотреть в них было невыносимо.

Старик не двигался с места, а лишь давил из себя странный вой. На наше появление он не обратил никакого внимания. Кири молча наблюдала за этим странным и пугающим действом, а затем снова заговорила со мной.

— Этот старик хотел знать о Хинае всё, — в голосе её читалась лёгкая тоска. — Хотя я предупреждала его, что это жуткая ноша, и за знания придётся дорого заплатить.

— Что с ним?

— У него нет воли, Хинай сломал его. Теперь он не более, чем оболочка, застрявшая здесь навечно. Такая судьба ждёт всех, кто будет знать слишком много. Боги никогда не позволят людям знать все их секреты. Всё ещё хочешь спрашивать меня?

— Я… я рискну, — я испуганно сглотнул.

— Ну, рискни.

— Что такое Хинай, Кири-сан?

— Хинай — это ни место, ни стихия, ни явление, — она устремила взгляд в затянутое дымом небо. — Это лишь состояние мира. Его отражение, если можно так выразиться.

— Но почему… — я не договорил.

— Пришло время, — Кири словно прочитала мои мысли. — В мире скопилось достаточно ненависти и скорби, чтобы привлечь к себе внимание богов.

— Богов? Вы имеете в виду теней?

— Они рыщут в поисках самых болезненных воспоминаний, самых негативных эмоций, — продолжила девушка. — Их единственная цель — заполнить этот мир. Пожрать его, если тебе так легче. Кто знает, сколько таких миров они уже превратили в своё пристанище.

— Значит, они разумные?

— Разум, — многозначительно произнесла Кири. — Их мышление, ценности и понимание жизни отличается от человеческих. Для них мы не более, чем насекомые, которых нужно вывести.

— С ними можно бороться?

— Ты переходишь черту, Ивата-кун. — Кири отвернулась. — Я предупредила, что есть вещи, о которых знать опасно.

— Тогда ответите на последний вопрос?

Кири промолчала, но вновь развернулась ко мне.

— Сатомори. Какую роль играет эта деревня?

— Я долго искала связь, пыталась понять, чем же эта деревня так уникальна, и какую роль играют храм и жрецы, — она тяжело вздохнула. — Но известно мне было лишь одно — пока у храма есть жрец, боги запечатаны в Сатомори.

— А можно запечатать их назад, если тени… боги, вырвутся на свободу?

— Попробуй собрать молоко в разбившуюся тару, — голос Кири стал жёстче.

— Выходит, всё бессмысленно? Нет никакого смысла пытаться выжить, если боги вырвутся из Сатомори?