Литмир - Электронная Библиотека

В центре повествования – трагический конфликт, раздиравший душу мужчины, после того как он из-за женского тщеславия рассорился со своим братом. Гудрун, обладавшая сильным характером, так и не смогла забыть, что когда-то любила Кьяртана, но была им отвергнута. Тогда она вышла замуж за Болли, двоюродного брата Кьяртана, и сделала его орудием своей мести. Наконец день отмщения настал: Гудрун узнала, что Кьяртан должен в одиночку проехать мимо усадьбы Болли. Гудрун поднялась ни свет ни заря, говорится в саге, и разбудила своих братьев: «Эй, вы, храбрецы, вам больше пристало быть дочерьми крестьянина, которые ни на что не годятся. Кьяртан ославил вас на всю округу, а вы спите и не знаете, что он проезжает мимо нашего дома с одним или двумя слугами…» Братья оделись и вооружились. Гудрун убеждает Болли поехать с ними. Он сомневается, стоит ли это делать, ведь Кьяртан его родственник. Но Гудрун говорит ему: «Да, это так, но ты не можешь угодить всем; если ты не поедешь с братьями, то я от тебя уйду». Услышав эти слова, Болли берет оружие и уходит. Отряд устроил засаду у Козлиного ущелья. Болли молчал весь день, лежа на краю ущелья. Его зятьям не понравилось, что он лежит там, наблюдая за дорогой; они схватили его за ноги и стянули в овраг. Вскоре появился Кьяртан, и начался бой. Болли стоял в стороне, держа в руках свой меч Фотбит («Бьющий по ногам»). «Эй, родич, зачем ты выехал из дому, если просто стоишь и смотришь? Не пора ли прийти на помощь тем или другим и испытать, на что годится твой Фотбит?» – стал подзадоривать его Кьяртан. Болли сделал вид, что не расслышал. В конце концов зятья вынудили его вступить в схватку – Болли выхватил меч и бросился на Кьяртана. Увидев это, тот произнес: «Похоже, ты решился помочь этим трусам, но я лучше приму от тебя смерть, чем подарю тебе гибель». С этими словами Кьяртан бросил на землю меч, не желая защищаться, и Болли, не проронив ни слова, заколол его. После этого он подхватил Кьяртана, и тот умер у него на руках («Сага о людях из Лососьей долины»).

Сомнение, колебания лежат за пределами фрита; эти главы затрагивают вопрос о средневековом интересе к умственным проблемам; но старая, берущая за душу и потому, по сути своей, постыдная меланхолия по-прежнему звучит в сагах. Когда Гудрун поздравляет вернувшегося домой Болли, в его словах, обращенных к ней, меньше трагедии, чем морального отчаяния: «Это горе не изгладится из моей памяти, даже если ты не будешь мне об этом напоминать».

Фрит, таким образом, всего лишь чувство родства; оно дается раз и навсегда при рождении. Симпатия, которую мы испытываем, подружившись со своими соседями, была даром природы, чертой характера.

По сравнению с любовью в наши дни семейные чувства в древности почти целиком были результатом рассудительной жизненной стойкости. Люди древности не испытывали того напряженного чувства, которое современные люди считают жизненно необходимым для любви, той болезненной нежности, которая доминирует в наших сердечных чувствах и которую испытывает не только мужчина к женщине, но и мужчина к другому мужчине. Христианский герой-любовник полностью поглощен своим чувством, он разрывается между желанием давать и получать. Люди же древности становились сильнее и здоровее благодаря своей дружбе; фрит всегда был гарантом уравновешенности и трезвого взгляда на жизнь.

Поэтому вполне естественно, что для германцев главным в понятии «фрит» и sib (родство) было то чувство безопасности, которое он им давал. Германское понятие о безопасности включало в себя активность, желание и действие, или, по крайней мере, готовность к действию. В латинском мире слово рах (мир) в первую очередь означало прекращение использования оружия или состояние равновесия, благодаря отсутствию беспокоящих элементов; у германцев же фрит означал вооружение, защиту, оборону – или мирную силу, которая заставляла людей относиться друг к другу дружелюбно. Даже если мы находим в германском тексте выражение «заключить мир», фундаментальная идея, лежащая в его основе, заключается не в том, что при заключении мира устраняются беспокоящие факторы и улаживаются проблемы, но в том, что среди соперничающих сторон внедряется мирная сила.

Переводчик англосаксонской поэзии сталкивается с бесчисленными трудностями, поскольку ни одно современное слово не передает полного значения таких терминов, как freodu и sib, обозначающих «мир». Если он удовлетворяется употреблением слова «мир» в разных контекстах, то лишает поэтические строки тех оттенков значения, в которых заключен смысл той или иной поэтической строки. Если же он будет всякий раз переводить это слово по-новому, он передаст только одно его значение, отбросив все другие оттенки. Он вытащит из этого слова маленький пучок, а до корней так и не доберется. Энергия слова, его жизненная сила будет утеряна.

Когда в одном месте поэмы враги или злоумышленники просят фрита, мы имеем полное значение слова: признание прощающей воли, подчинение требованию не совершать насилия; а когда Бог в книге «Бытие» обещает фрит патриарху, то полное значение этого слова – благоволение, горячее желание быть с ним и защищать его, сражаться за него и, если потребуется, совершить ради него зло. И тем, кто ищет фрит, могут быть предоставлены в помощь не только люди, но и, к примеру, земли и крепости.

Фрит – это еще и общая воля, единство, незлобивость, верность, словом, все, что помогает людям жить вместе. По словам автора англосаксонского «Бытия»[8], состояние, в котором ангелы жили вместе с Богом до того, как они согрешили, можно назвать словом «фрит». Именно этот фрит разрушил Каин, убив брата, «а сам, заклейменный, / утратив радости рода людского, / бежал в пустыню / и там породил / многих проклятых / существ, подобных / Гренделю-волку» («Беовульф»). И то же самое сказала Мария Иосифу, когда он задумал уйти от нее: «Ты навсегда разорвешь наш фрит и откажешься от моей любви».

Когда Беовульф убил чудовище Гренделя и его мать, король данов, благодарный ему за это, говорит: «Благороднейший друг мой Беовульф! / Мудромыслием, доблестью / ты стяжал теперь / нашу дружбу (фрит) / и назван сыном», и он не мог дать ему ничего более ценного. И то же самое чувство привязанности и взаимных обязательств присутствует и в словах двух архиврагов: Финна и Хенгеста, когда они, после отчаянной схватки, заключают прочный фрит, но вскоре разрывают его.

Однако полное значение этого слова еще не исчерпано. В нем есть и другие оттенки: честное, решительное намерение обрести верность; а также безоговорочное доверие, которое лежит в основе понятия «фрит». Кроме того, он включает множество других чувств: радость, удовольствие, привязанность, любовь. Основную часть процитированных выше отрывков из саг, если не все из них, можно понять лишь наполовину, если не учесть все оттенки значений. В англосаксонском языке слово sib – или «мир» – имеет и такие значения: освобождение от страданий, душевный комфорт, как в поговорке: «На смену скорби приходит sib – любовь». И когда северянин говорит о любви к женщине, это тоже фрит, смысл которого в данном случае наполняется страстью.

Не надо сомневаться в том, что чувство фрита включает в себя любовь и что родственники любят друг друга глубоко и искренне. Именно любовь, которую они испытывают, изменила первоначальное значение древнескандинавского слова svass и англосаксонского svaes. Вероятно, вначале оно означало «чей-то тесно связанный», но в англосаксонской поэзии оно демонстрирует тенденцию к обозначению родственника и одновременно наполняется новыми оттенками смысла: близкий, дорогой, любимый, приносящий радость. В Скандинавии оно сконцентрировалось на этом чувстве; более того, существует очень сильное слово для обозначения родственной любви. Из того, что мы видели, отношения между братьями, а также между братьями и сестрами у германских народов, как и у всех людей, связанных между собой общей культурой, были очень тесными. Взаимоотношения братьев и сестер превосходят по силе желаний, мыслей и чувств все другие. Родство обладало глубиной и богатством чувств.

вернуться

8

Вероятно, имеется в виду поэт Кэдмон (англ. Caedmon, ум. ок. 680) – один из первых англосаксонских авторов. «Гимн Кэдмона» – одно из наиболее ранних произведений на древнеанглийском языке. Кэдмону приписывают ряд поэм на религиозные сюжеты: «Бытие», «Исход», «Даниил», «Христос и Сатана».

11
{"b":"656430","o":1}