Будет говорить, что у Светочки опыта нет, что Светочка ошиблась… тьфу!

– Сложные у вас взаимоотношения с партнером, – посочувствовал Гоша.

– Просто работать невозможно! Доходы действительно упали, тут не только Светкин мухлеж. Но вы же понимаете, что, когда в руководстве фирмы доверия нет, нормальной работы не будет… такие дела.

– Но зачем же мучаться? Наверное, можно как-то разделиться?

– Да, мы тоже так решили: хватит, разбегаемся. Конечно, на разделе фирмы мы оба много теряем, но что делать? Эта грызня непрерывная уже всех достала.

– То есть сейчас вы занимаетесь разделом фирмы? И как идет, без проблем?

– Как же! Светка думает, что она самая умная, такой план раздела имущества подготовила – я, как просмотрел, только за голову схватился! По ее плану примерно так получается: маленькая лесопилка, с которой мы начинали, и бывший гараж при ней, в этом гараже сейчас станция техобслуживания, это мне. А то, что гараж этот с самого начала был моей собственностью, что я его вложил как часть средств на развитие, – это вроде как никто уже и не помнит. Получается так – семь лет работали, вкладывались, бизнес развивали, а теперь что? Одному партнеру – долю, с которой он начинал, а второму все остальное, что нажито! Ясное дело, я возмутился и сказал, что найду независимого эксперта для оценки имущества. И про аудит тогда же сказал. Валька, тот вроде не возражал, а Светка покривилась, конечно, но куда ей деваться? А теперь я думаю: может, Валька потому и не стал спорить, что решил от меня избавиться? Подумал, что это ему дешевле обойдется, чем делиться? Хотя от Вальки я ничего подобного не ожидал. Понимаете, на самом деле, я как это письмо прочел, хотел сразу к нему пойти.

– Зачем?

– Спросить, правда ли это. Показать ему этот листок и, глядя в глаза, прямо спросить – правда ли это?

– Но не пошли?

– Нет. – Алябьев опустил глаза. – Я не пошел. Испугался, понимаете? Ведь если подумать, Вальке прямая выгода меня убить. Тогда все производство, без дележки, Паршиным достанется, плохо ли? И что мне делать, если это правда? Ведь Валька… конечно, мы в последнее время ругались, и Светка – стерва хорошая, но чтобы Валька меня убить захотел? Что угодно я мог подумать, но не такое!

– Что ж, в целом ситуация нам понятна, – подвел итог Александр Сергеевич. – Но скажите, что вы хотите от нас?

– Не знаю. – Алябьев виновато развел руками. – Я, собственно, и пришел к вам поэтому. Может, вы… вы ведь в таких делах лучше разбираетесь, должны знать, что мне теперь делать.

– Вариантов тут несколько. Самое простое – поговорить с вашим партнером. Сказать, что получили предупреждение и что, если с вами что-нибудь случится, все сведения о ваших подозрениях будут немедленно переданы в полицию. Убийца не уйдет от расплаты.

– Нет. А если все это ерунда и Валька ничего такого не думал? Как я ему в глаза потом смотреть буду?

– Можно обратиться в полицию. Их сотрудник под видом киллера обратится к Паршину, предложит свои услуги. Если Паршин согласится, то инсценируют вашу гибель, а потом при получении псевдокиллером денег заказчика возьмут с поличным.

– Про такие дела по телевизору показывают, регулярно, – недовольно поморщился Иван. – Вроде работает – выводят всяких гадов на чистую воду. Только не хочу я к ментам идти. Приходилось мне с ними общаться, и впечатление осталось самое неприятное.

– Вы были под судом? Следствием?

– Не хочу я про это говорить. Давно все было.

– Тем не менее мы должны знать, по какому поводу вы имели дело с милицией.

– И в каком качестве? – добавил Гоша.

– Я же говорю, давно это было. Какой смысл вспоминать? – Алябьев посмотрел на Баринова и сдался. – Брат у меня погиб, Илья, убили его. И менты меня подозревали, сильно. Еле отбился. – Он вымученно улыбнулся. – Десять лет прошло, но я с тех пор людей в погонах стороной обхожу. Не хочу с ними дела иметь, поэтому к вам и пришел. Вы сумеете такой же фокус с киллером разыграть?

– Думаю, что это можно организовать. Гоша или Рита выйдет на Паршина и предложит выполнить заказ.

Иван внимательно осмотрел Гошу, потом меня и сделал выбор:

– Лучше Рита. У Гоши лицо слишком интеллигентное.

Разумеется, напарник тут же расплылся в совершенно неуместной, на мой взгляд, улыбке, а мое настроение упало ниже нулевой отметки. Нет, как вам это понравится? У меня, значит, лицо недостаточно интеллигентное? Этот Алябьев сначала пусть на себя в зеркало посмотрит! Да у меня высшее педагогическое образование просто на лбу написано, заглавными буквами!

– Хорошо, пусть будет Рита, – невозмутимо согласился шеф и бросил на меня строгий взгляд. – Вы фотографию Паршина принесли?

– Да. – Иван снова порылся в папке и извлек цветную фотографию размером десять на пятнадцать. – Вот, это мы два года назад фотографировались. Валька как раз машину купил, мы за ней в Москву специально ездили, в автосалон. И пригнали сами.

– Он и сейчас этой машиной пользуется? – Кончик карандаша коснулся зеленого «ленд-крузера», около которого, улыбаясь, стояли двое мужчин.

– Да. Светке он тоже машину купил, но она сама мало ездит. Предпочитает, чтобы ее Валька катал.

– Хорошая фотография, – одобрил Гоша. – И машина хорошо вышла, и вы с приятелем.

– Да, тогда мы с Валькой еще были приятелями, – печально подтвердил Алябьев. – А теперь машина, железо бездушное, осталась, а дружбы как не бывало. Такие дела.

Я тоже смотрела на фотографию с интересом, но на «лендкрузер» бросила только один, не особенно внимательный взгляд. А что на него смотреть? Фото, действительно, хорошее, цвета четкие, модель не перепутаешь, и номер хорошо виден. Я разглядывала не машину, а ее хозяина. Поскольку справа, без сомнения, стоял наш клиент, значит, тот, что слева, – это и есть его бывший приятель, Валентин Паршин.

Действительно, ботаник. Намного ниже Алябьева, более тщедушный и обязательные очки на носу. Интересно, у него, по мнению нашего клиента, лицо достаточно интеллигентное? Наверняка да – уж если у Алябьева Гошка в интеллигенты попал… Нет, я не хочу сказать про напарника ничего плохого, он вовсе не выглядит бандитом с большой дороги – скорее, у него амплуа «своего в доску», «рубахи-парня». Но когда мы с ним рядом, по-моему, никаких сомнений даже возникнуть не может…

Пока я старательно пережевывала нанесенное мне оскорбление, Баринов с Гошкой продолжали работу.

– Нам понадобится встретиться с этим господином. – Карандаш шефа указал на сияющую физиономию Валентина Паршина. – Причем желательно, чтобы он был один. Где его можно перехватить?

– Чтобы Валька был один? – Иван задумался. – Даже так сразу и не скажу. На работу и с работы он со Светкой ездит, на обед тоже. Когда же он бывает один? – Пальцы его снова подобрались к шее, и я поморщилась.

Возможно, я не права, возможно, у меня сегодня просто дурное настроение, но смотреть, как скребет кожу этот человек, мне было неприятно. К счастью, на этот раз Алябьев чесаться не стал, только поправил воротник рубашки. И тут же радостно объявил:

– Знаю! В среду и в пятницу! По средам и пятницам Валька ездит в спорткомплекс, у него абонемент в бассейн. То есть с работы он вместе со Светкой выходит, ровно в четыре часа, и везет ее в салон красоты. Знаете, она Вальку так вымуштровала – он должен из машины выйти, дверцу Светке открыть, до крыльца салона довести, по ступенькам помочь подняться, дверь открыть… честное слово, не женщина, а ведьма какая-то. Валька ведь нормальный парень был до того, как женился, а теперь скачет, как мартышка дрессированная.

– Любит, наверное, жену, – с легким упреком предположила я.

– Любит, – не стал спорить Иван. – Ну и что? Я свою жену тоже люблю, но я же не бегаю ей двери открывать. Была бы Светка инвалидом, тогда, конечно, другое дело. Но она здоровая, как лошадь, это я вам говорю. Хотя и любит глазки позакатывать: то у нее давление поднялось, то упало, то сердце не так стучит, то в боку колет, то еще какую хворь выдумает. Да тьфу на нее совсем!