Приближались праздники. Галина Викторовна позвонила, сказала, что приедет. Желая приятно удивить ее, Пескишев отремонтировал квартиру, купил два красивых ковра, новую мебель. В доме, как говорится, было все. Недоставало только хозяйки.

Галина Викторовна прилетела накануне праздника. Пескишев не сразу узнал свою жену, которая впервые предстала перед ним в джинсах. Этого он никак не ожидал. Невысокого роста, полноватая, семенящая маленькими ножками, она вызывала улыбку. Джинсы ее уродовали, но, видимо, ей об этом никто не говорил, иначе она не стала бы так слепо следовать моде, особенно в ее-то годы.

Федор Николаевич и Галина Викторовна искренне обрадовались друг другу. Взяв у жены сумку, он повел ее к остановке такси. Спустя полчаса они уже были дома.

Старания Пескишева создать домашний уют были оценены только отчасти. Галина Викторовна не обратила никакого внимания ни на югославскую гостиную, ни на финский кабинет. Федор Николаевич объяснил это радостью встречи. Однако вскоре выяснилось, что она предпочитает современной мебели антикварную.

- Зачем ты все это купил? - удивленно спросила она. - Ведь дома у нас все есть. Впрочем, такую мебель всегда можно будет продать.

- Вот тебе и раз! А я-то старался... Для тебя, между прочим.

- Ну, хорошо, хорошо, - успокоила Галина Викторовна Пескишева, поняв несвоевременность своих замечаний. - Я высоко ценю твое внимание.

Стол, за который они сели, был накрыт по-праздничному. Удобно устроившись в мягком кресле и выпив шампанского, Галина Викторовна рассказала Федору Николаевичу, что ее отец совсем плох. Одной ей трудно управляться с ним и поддерживать порядок в квартире. Хорошо, что последнее время у нее почти постоянно живет Люся, которая очень ей помогает.

- Кстати, - заметила она, - Люся передает тебе большой привет и горит желанием тебя видеть. - Галина Викторовна лукаво посмотрела на своего мужа и улыбнулась.

Галина Викторовна давно дружила с Люсей. Пескишеву правилась эта белокурая, сдержанная и всегда опрятно одетая женщина. Она была лет на десять моложе его жены. Еще когда он жил в Ленинграде, его отношения с Люсей были близкими. Судя по всему, Галина Викторовна об этом знала, но не придавала этому особого значения.

- Люся сейчас свободна и охотно приехала бы к тебе в Энск в гости, улыбнулась Галина Викторовна. - Если ты не возражаешь, я тебе ее пришлю.

- Нет, нет, - поспешно возразил Пескишев. - Ее приезд может вызвать ненужные разговоры и создать мне определенные трудности.

- Какие трудности? Она отличная хозяйка и облегчит твою жизнь. Пусть уж лучше она побудет с тобой, чем кто-либо другой.

Но Федор Николаевич решительно отверг это предложение, и о Люсе больше не вспоминали. Зато много говорили о том, что лучше бы жить вместе. Галина Викторовна просила Федора Николаевича подыскать приличную работу в Ленинграде и перебраться туда, а он советовал ей остаться в Энске. Каждый предлагал свое. Пескишев вздохнул: диалог глухих.

Вечером Пескишева срочно вызвали в клинику. Галина Викторовна, оставшись одна, включила телевизор, закурила сигарету. Зазвонил телефон. Федора Николаевича спрашивал Рябинин. Узнав, что профессор вскоре должен быть, Рябинин попросил разрешения зайти. Галина Викторовна охотно разрешила - одиночество ей уже стало надоедать.

Не успела она устроиться в кресле, как вновь раздался звонок. Какая-то девица сказала:

- Пригласите к телефону жену профессора Пескишева!

- Я вас слушаю. Да, я жена Пескишева. Вы не ошиблись.

Нахальный тон собеседницы просто ошарашил Галину Викторовну. Девица заявила, что она любовница профессора, что они любят друг друга, что она ждет от него ребенка и сделает все от нее зависящее, чтобы их развести.

Известие о ребенке озадачило Галину Викторовну. Однако она спокойно ответила:

- Приятно знать, что мой муж еще способен на такой подвиг. Вот уж чего я от него не ожидала... Нет, нет, я не о вас. В то, что у него может быть любовница, я охотно верю. Но насчет ребенка - никогда.

- Почему? - удивилась девица.

- Да потому...

- А он мне сказал...

- Нет, дорогая, ничего такого он вам сказать не мог. Придумайте что-нибудь поостроумнее, - посоветовала Галина Викторовна, задетая за больное место: несмотря на многолетнюю совместную жизнь, детей у них не было, и винить в этом было некого. При врачебных осмотрах оба были признаны здоровыми. Ничего не оставалось, как предполагать наличие какой-то несовместимости. - Кстати, тому, что вы любите моего мужа, я еще могу поверить, но что касается его любви к вам, то и это утверждение из области фантастики.

По-видимому, девица не была готова к такому обороту дела и после краткого молчания поинтересовалась, почему это вдруг Пескишев не может любить ее или какую-либо другую девушку.

- Да потому, что в настоящее время он влюблен в реанимацию, и только.

- В иностранку, что ли?

- Как же так? - удивилась Галина Викторовна. - Вы называете себя приятельницей моего мужа, очевидно, часто общаетесь с ним и до сих пор не знаете, что такое реанимация? Очень любопытно.

И тут у нее мелькнула забавная мысль.

- Вот что, дорогая, - предложила она, - я дома одна, приходите-ка ко мне в гости. Поговорим с глазу на глаз, а то по телефону не очень удобно обсуждать такие деликатные вопросы. Кстати, как-никак завтра праздник. Вот мы вместе и отметим его приход.

Девица спросила адрес, что еще больше удивило Галину Викторовну, а затем спросила:

- А драться не будете?

- Драться? - переспросила удивленная Галина Викторовна.

- Ага!

Галина Викторовна рассмеялась и дала честное слово, что не тронет ее пальцем.

- Ну, хорошо, тогда приду.

Положив трубку, Галина Викторовна усмехнулась.

- Любовница! Драться! Такого в моей жизни еще не случалось...

Покачав головой, она пошла на кухню готовить угощение для гостьи.

10

Маня тихонько постучала в дверь квартиры, но никто не ответил. На повторный стук открылась соседняя дверь, и на площадку вышла пожилая женщина. С любопытством посмотрев на девушку, она спросила, не профессора ли ей надо, и сказала, что сама видела, как недавно он уехал куда-то на машине.

- Не! Мне профессоршу.

- Какая там профессорша, если он один живет?

- Как какая? Настоящая. Она меня в гости пригласила.

Женщина, удивленно пожав плечами, стала спускаться по лестнице. Дверь профессорской квартиры оказалась незапертой. Маня переступила порог и кашлянула.

- Никого, - удивилась она. - Живут в городе и дверь не запирают. А вдруг воры? Чудно! - Оглядевшись кругом, она ахнула. - Книг-то сколько! А может, тут библиотека! - на мгновение усомнилась она, но, снова поглядев на дверь, где был указан номер квартиры, успокоилась. "Видно, в магазин профессорша ушла и дверь закрыть забыла", - подумала Маня. Прикрыв дверь и сняв туфли, она в одних чулках встала на ковер.

- Мягкий-то какой, - прошептала она, - и красивый. Разве можно его на пол класть? Ведь затопчут. На стену бы его...

Маня кашлянула.

"Странно! Ни души. Ведь так всю квартиру вынести можно", - подумала она.

Маня заглянула в спальню, в кабинет. Побывала в ванной и вновь вернулась в гостиную, где на журнальном столике обнаружила вазу с конфетами и несколько журналов.

"Где же хозяйка? Может, я не в ту квартиру попала?"

Размышляя, она уселась в кресло и посмотрела на вазу с конфетами.

"Мишка косолапый". Попробуем. Раз стоят, значит, есть можно. На то и поставлены".

Взяв конфету, она с интересом стала рассматривать иллюстрированный журнал.

Увлекшись картинками, Маня не заметила, как в гостиную вошла хозяйка. Увидев ее, Галина Викторовна не без удивления спросила:

- Деточка, кто ты?

- Я Маня.

- Маня? А что ты здесь делаешь?

- Как что? Журналы смотрю. Одну конфету съела, а больше ничего.

- Как ты здесь оказалась?