Придраться было не к чему, но это не значило, что с госпожи Дорф снимались подозрения. Просто она переносилась в конец списка претендентов на пулю в лоб.

Следующей я открыл папку с именем Дункана Мак-Канта. Мак-Кант служил в войсках специального назначения, командовал знаменитым отрядом «Дельта», дослужился до полковника, список его наград занимал почти страницу. Короче, этот человек был абсолютно положительным, даже по мнению аналитиков британской разведки. Они даже не стали докапываться о настоящих причинах его ухода из спецназа, ограничившись строчкой «Подал в отставку по собственному желанию». После отставки, Мак-Кант, скрыв свои многочисленные награды и умолчав о службе в «Дельте», получил должность старшего инструктора впп на затерянной в глубинке базе П-513-44-37, которую и занимал на данный момент. Мотивы совершения данного поступка, увы, не прописывались.

Досье майора Трондхейма я взял с собой на службу. Все равно, там делать нечего – всю работу выполнял Алекс, а я с умным видом сидел в кресле и курил, иногда подписывая бумаги, на которых подписи Алекса было недостаточно. Поэтому я решил хоть как-то изобразить деятельность на рабочем месте.

«Трондхейм, Пауль. Дата рождения- 15 октября 1972 года. Пол – мужской. Семейное положение – женат, детей нет. Любовница- Оксана Васильева, студентка е…ого филиала Академии ICA…» – гласили записи из папки. Уже по этим трем строчкам я смог родить относительно удобоваримую гипотезу: если сойдется, что Оксана Васильева – наша курьерша, а она связана с Трондхеймом, то он – подозреваемый №1. Для того чтобы окончательно увериться в правильности моих рассуждений, я набрал номер Алекса. Сразу же за стеной что-то грохнуло и раздался русский-повсеместный.

– Эйдэн на проводе, – Рявкнул он в трубку.

– Алекс, это я. Ты не знаешь, как зовут девушку, которая приносит нам бумаги?

– Знаю, – Голос его резко снизился на полтона. – Ее зовут Ксюша.

– А полностью?

– Оксана. Оксана Васильева. А тебе зачем?

Но я его уже не слушал. Я теперь знаю, кто послал за мной хвост. Не исключено, что этот же человек и пытался от меня избавиться. В памяти всплыли слова Шелтона: «Там погибли три наших агента». Неужели кто-то, а точнее майор Трондхейм, раскрыл их? Это было мало вероятно, скорее всего, что у него есть сообщник, или, по крайней мере, информатор среди столь влиятельных людей, что тот знает об операциях нашего ведомства. Подозрения и догадки у меня были, но не было доказательств. Хотя в моих полномочиях было пристрелить подозреваемого, едва я лишь почувствую его, я всегда предпочитал действовать наверняка. Кропотливое расследование, масса улик и в финале – пуля в голову преступника. В операциях по выявлению продавшегося врагу человека от агентов всегда требовалась предельная осторожность, как от сапера при обезвреживании бомбы – одно неверное движение и все, хоронить можно будет в спичечном коробке, так и здесь, лишнее слово, или ошибка в расследовании и все, усилия пропадут даром.

Надеясь найти пресловутые доказательства, я продолжил изучение папки с досье Трондхейма. На 59-й странице я нашел еще один лакомый кусочек – карточный долг в четверть миллиона евро, сделанный им еще до перевода в административный корпус. На выплату долга ему дали полгода, по истечении которых он полностью рассчитался с долгом. Дата этого события совпадала с его седьмым и последним тестом на должность администратора, две недели спустя в архиве полка с грифом «X» впервые открылась без соответствующего разрешения, еще через месяц, с разницей в три дня погибли руководитель базы, полковник Усачи Мако и наш первый посланный сюда агент. Затем в течение еще двух с половиной недель погибло еще два агента.

Итак, я нашел мотив – карточный долг, сопоставил все даты и вышел на предателя. Мне предстояло еще выяснить многие детали, но можно было сказать, что двойной агент найден.

Настало время поговорить с подозреваемым. Я вышел из кабинета и пошел к майору Трондхейму. Дойдя до его кабинета, я жестоко «обломался» по выражению нынешней молодежи. Кабинет был закрыт, а сам майор умотал куда-то со своей свитой. Ругнувшись, для виду, по поводу вечно отсутствующих сотрудников, я отправился в архив, поговорить с, так сказать, потерпевшей стороной.

Архив представлял собой холодное и сырое помещение, охранявшееся как Кремль.

– Есть тут кто живой? – крикнул я в холодный полумрак.

– Есть, – Ответил высокий, почти женский голос справа. Я пригляделся, и различил среди бесконечных полок худую, похожую на скелет, фигуру.

Скелет приблизился ко мне, и я смог подробнее его рассмотреть его лицо. На худой, крысиной мордочке архивариуса сидели огромной толщины очки, на подбородке топорщилась козлиная бородка.

– Что вам угодно? – спросил очкастый скелет.

– Я капитан Дэниэл Конорс, новый управляющий…

– Очень приятно. Сид Фландерс, архивариус.

– …Я хотел поговорить насчет утечки информации.

Архивариус громогласно чихнул.

– Во-первых, что именно попало к врагу?

– Точно не знаю, – Он вновь чихнул. Я отошел, испугавшись подхватить чего-либо заразного, – Я пересмотрел все бумаги, вроде все на месте. Нет лишь диска с картой.

– Какой картой?

– Этого я не знаю. Я лишь храню информацию, а не пересматриваю. Мне сказали – карта.

Из архива я вышел, не получив ни грамма ценных сведений и не торопясь пошел к себе.

На моем этаже меня окрикнул часовой.

– В чем дело, рядовой? – Спросил я окрикнувшего меня солдата.

– Я посчитал нужным сказать, что все администраторы в спортзале. Там какое-то собрание.

Я поблагодарил часового и пошел в зал, видимо в архиве я не услышал оповещения по радио.

В зале действительно собрались все. Офицеры повыше званием сидели на скамьях, остальные со скучающими лицами стояли вдоль стен. У дальней стены зала на наскоро возведенной трибуне стоял незнакомый мне старик и нудно вещал что-то почти шепотом. Вокруг него, профессиональным взором оглядывая присутствующих, стояли двухметровые амбалы, смахивающие на перевернутые рефрижераторы. В кругу накачанных парней особенно выделялся тип в потертых джинсах и рубашке, он был на две головы ниже своих соседей и, похоже, безоружный. Фигура этого человека показалась мне знакомой, но я не мог разглядеть лица.

Я ткнул в бок одного из рядом стоящих клерков. Тот обернулся, вытянулся по стойке смирно и собрался поприветствовать меня, но я жестом приказал ему молчать.

– Что здесь происходит? – Тихо спросил я.

– Начальник регионального управления проездом, – Также тихо ответил клерк, – Вон тот старик- полковник Соколов, остальные – его охрана.

Я еще раз посмотрел на свиту Соколова. Тип в джинсах как раз повернулся ко мне лицом, и я узнал Вика Шелтона. Он тоже заметил меня и, как бы невзначай поднес к губам согнутый указательный палец, словно стирал что-то с губ. Этот жест означал необходимость поговорить. Мне надо было дождаться конца мероприятия и поймать Вика в коридоре, но старикан на трибуне и не думал заканчивать свою пламенную речь в стиле пионерских собраний времен социализма.

Соколов нес свою, одному ему понятную, ахинею уже больше двух часов. Народ в зале отчаянно скучал. Скучали все по-разному, в зависимости от звания. Старшие офицеры подремывали на скамьях, привалившись друг к другу, младшие офицеры и клерки зевали и тихим шепотом ругали «проклятого старпера». В двух метрах от меня, навалившись на стену, во всю мощь своих легких храпел инструктор Мак-Кант. Я разглядывал людей в зале, пытаясь по спинам узнать знакомых. Тут у дальней стены я заметил Диану.

Она, борясь со сном, лихорадочно строчила в блокноте. Я протиснулся к ней, чем вызвал бурю недовольства среди младшего состава.

– Добрый день, мисс Дорф, – поприветствовал я ее.

– А, капитан Конорс. Как поживаете?

– Спасибо, неплохо. Уже освоился в новой обстановке. А вы, вижу, работаете.

– Нет, то есть, да, в общем, я шла к вам и услышала оповещение по радио. Вот и зашла сюда, надеялась, что он скажет что-нибудь интересное.