— ТЁТЯ САТИН! — заорал подросток и с громким топотом понёсся вниз, крепко обнимая женщину. Опомнился только увидев рядом с собой мелкого рыжего мальчишку — А это что за рыжий недопырок?

Оби-Ван не смог стерпеть такое оскорбление и тотчас выскочил перед Корки, выступая как настоящий мужчина:

— Да сам ты недопырок, а я между прочим, старше тебя! И уже имею ранг Магистра!

— Да ну! — не поверил ему Корки — Если ты джедай, то где же тогда твой меч? У мамаши под юбкой?

— Нет, он остался в Храме, но если у тебя есть что-то похожее, могу тебе показать, чего я стою в деле! — достойно вывернулся Оби-Ван и с вызовом посмотрел на старшего-младшего товарища.

— А пойдём! Начнём с моей коллекции водяных бластеров! — весело крикнул Корки и повлёк малыша за собой на второй этаж, давая женщинам спокойно поговорить в тишине. Оби-Ван не возражал, он любил всякого рода оружие, а на втором этаже его было сколько угодно. Сам этот этаж представлял собой одну большую галерею, украшенную резной мебелью и бархатными темно-зелёными обоями, на фоне которых выгодно смотрелись различные виды оружия. Тут были и бластеры, и мечи, и даже маленькие пушки. Оби-Вану нравилось то, что он видел, но сильнее всего те самые водяные бластеры, что так разрекламировал Корки.

— Ну, что, мелочь, поиграем в Войну Клонов? — весело подмигнул ему младший член семейства Крайз, временно переставшей являться таковым. Кеноби не заставил себя упрашивать, кому не захочется вспомнить славное время воинской сплоченности. Они дружно похватали бластеры и отправились в санузел, наполнять их водой. Впрочем, как оказалось, пуляться обычной водой не так уж и интересно, есть наиболее интересные варианты. Хотя, поначалу и вода шла влет.

— Чур я за сепаратистов! — вызвался Корки, подставив бластер под струю. Кеноби с радостью уступил ему эту роль, приняв на себя весьма почётную роль капитана Рекса, меча-то всё равно нет, а бластеры джедаи не признают. Дом был благополучно переименован в центральное здание Кристофсиса, а его обитатели в дроидов КНС, которых обстреливал Кеноби и других клонов, бывших под прицелом Корки. Но самые крутые роли достались Сатин и Бо. Они стали генералом Гривусом и Графом Дуку соотвественно. Именно они и были основной целью Оби-Вана, а Корки вменялось в обязанность не подпустить его к ним. Это стало настоящим развлечением. До этого они на пару перебили всех слуг водой, жидким мылом и жидкостью для снятия лака. Но для самых главных злодеев приготовили кое-что поинтересней. Хотя, поначалу они стреляли друг в друга, но это им скоро надоело, вернее, надоело Корки, который существенно уступал Оби-Вану в маневренности и вёрткости, да и прыгать так высоко он не умел, а быть по уши облитым водой из бластера было не очень-то весело. За то как визжали слуги, разлетаясь как курицы, при одном только виде направленной на них струи.

— УРАААААА! СДОХНИ РЖАВАЯ ЖЕСТЯНКА — орал Корки вслед слуге, с которого стекала мыльная пена. Топот и смех стояли невообразимый, его уж точно не ожидали две молодые дамы, чинно сидевшие в креслах друг напротив друга и мирно беседовавшие, попивая кофе.

— СДАВАЙСЯ, СЕПАРАТИСКАЯ ПОГАНЬ! — заорал Кеноби-Рекс, вырастая перед Сатин и выпуская в неё струю чёрных чернил, севшую ужасными пятнами на светлом платье герцогини.

— ВОЗВРАТА К КОРРУПЦИИ РЕСПУБЛИКИ НЕ БУДЕТ! — заорал за его спиной Корки и точно такая же струя, только красная, украсила жёлтый комбинезон Бо.

— Как неэстетично — вздохнул Кеноби по-взрослому горестно.

— Нашими детьми надо заняться — прокомментировала ситуацию Бо, утираясь салфеткой.

— И не ими одними — сказал на Корусанте Магистр Йода, продолжая копаться в справочниках наконец смог найти, что искал, ответ на общий вопрос, но вот секрет его состоял в том, что его должны были прежде понять сами дети, но до того ли им?

========== Глава 10. Пять и два ==========

Не менее креативно прошёл наступивший день и у парочки головохвостых. Эйла, так же, как и недавно Сатин, подумала, что лучше на время убрать своего резко помолодевшего мужа от чужих глаз. Возможность такая имелась и очень давно, ровно столько времени, сколько мать Секуры приглашала дочь к себе, чтобы та показала ей своего будущего мужа. Не на голограммах, не в бесконечных рассказах, а в, так сказать, живом и натуральном виде. И, надо сказать, на основании этих сведений, Кит не очень-то нравился мадам Секуре-старшей. Не нравился во многом, начиная от возраста и заканчивая высоким положением, которого не имела дочь.

— Эйла, послушай — в очередной разговор по голосвязи увещевала её миссис Ромина Секура — Этот человек тебе не пара.

— Мама — привычно возмутилась в ответ молодая тви’лечка — Ну сколько можно тебе говорить, я просто устала повторять одно и то же — Кит не человек, он наутолан, не знала, что это так трудно выучить.

— Эйла! — строго ответила Ромина — Как ты говоришь с матерью? Ведь прекрасно знаешь о чем я говорю! Он намного старше тебя и уже состоит в Совете, а тебя ещё нескоро назначат туда, хотя и ты тоже Магистр.

— Для меня это неважно, и возраст и статус, да и карьера никогда не стояла у меня во главе угла — принялась тут же защищать любимого Эйла — И пожалуйста, не ставь ему в вину то, что на его голове пять отростков, а не два, как у нас с тобой.

— Об этом я хотела поговорить позже — ответила ей Ромина — Думала прежде обсудить это с моим дорогим Чамой.

Ещё не легче! Значит уже и соседа своего подключила, то есть дело серьёзно. Эйла горестно вздохнула и потерев лицо руками, уронила голову на сложенные ладони, приготовившись уже нанести матери ответный удар. И, надо сказать, он получился бы мощным, ведь не так давно она сошлась со своим соседом по имени Чама Синдулла, довольно молодым вдовцом, в одиночку воспитывающим маленькую дочь Геру. Что нашла в этом простом и небогатом человеке, да ещё и имевшем такой «довесок» аристократка Ромина, Эйла не знала, но не уставала утверждать, что её Кит совсем даже не хуже.

— Если не лучше — хотелось добавить ей каждый раз, слушая разглагольствования матери на тему своего Чам-Чамика. Но сейчас она благоразумно решила не ссориться, придумав кое-что получше:

— Мам, он правда хороший, вот прилетим к тебе в выходной и ты сама это увидишь.

— Ну, хорошо — уступила ей и Ромина — Только учти, если не явитесь, или ты прилетишь одна, то я решу, что твой кавалер вовсе не так хорош, как ты описываешь и ты просто струсила и не решилась показать мне его!

Эйла вспыхнула как набуанская темно-синяя роза до самых кончиков отростков. Дело в том, что едва ли не с детства между матерью и дочерью существовало тайное соперничество. Причём, во всем сразу, начиная внешностью и заканчивая карьерой. Неизвестно как только амбициозная Ромина приняла то, что её единственная дочь предпочла жизни в богатом поместье удел простого джедая. Хотя, может она наоборот гордилась тем, что это у неё родилась такая особенная дочь—чувствительная к Силе, и за этот счёт поднялась ещё выше как в собственных глазах, так и в общественных. Но больше всего мать и дочь любили обсуждать собственных любимых мужчин, готовые до седьмого пота спорить о том, кто лучше. И теперь предстоял очередной этап этого спора, от которого было не отвертеться. Наказанием в случае неповиновения станет год самых едких насмешек. Этот разговор был неделю назад и до сего дня спокойно ожидавшая этой встречи, теперь просто не знала, как ей быть. Кита предьявить следует в любом случае. Но такого, как сейчас показать просто немыслимо, но с другой стороны мама уже знает, какой он расы, а других наутоланов у неё нет. Так, что вариант подменного мужа тоже не прокатит. Секура размышляла всё утро, но так и не сумев ничего придумать, просто разбудила Кита и положившись на авось, засунула его в корабль. Тот не противился, только спросил, будет ли там бассейн? Эйла сказала, что вроде бы есть, хотя сама понятия не имела о том, сделала ли мать в этом году плавательный пруд. Секура заметно волновалась, боясь, что ей скажут родные на такое странное явление, за то Кит был совершенно счастлив, глядя в окно на приближающийся Рилот и вскоре мелькнувшие там коттеджные строения. Он любил путешествия, особенно вместе с любимой, хотя сегодня следует сказать, любимой мамой. Вряд ли только Эйла это ободрит, скорее поднимет за отростки и забросит на дерево и не снимет, пока Кит не признается во всеуслышание, что он весёлый лысый порг. Но не пришлось, все всё поняли и так. Едва только оба вышли из корабля, то сразу же увидели высокую моложавую тви’лечку лет пятидесяти, одетую в светлое платье, расшитое золотистой нитью, отростки её и пальцы рук украшали золотые кольца с камнями. В её чертах было что-то знакомое.