Минако рассмеялась, глядя на девушек из-за плеча Усаги, и подумала о том, что когда-нибудь она им расскажет. Потому что если они ей снятся, то это должно что-то значить.

Потому что они снились ей задолго до того, как она встретила их в реальности.

Комментарий к Act 6

**Гяру** — общее название для ряда модных тенденций, субкультур и образа жизни в Японии. Представители гяру выделяются легкомысленным поведением, позитивным мышлением, любовью к яркой модной одежде, особыми представлениями об идеалах красоты.

========== Act 7 ==========

***

Огонь трещал в очаге, медленно успокаиваясь и оседая, и сама Рей тоже старалась успокоиться и не слишком сильно волноваться на счет увиденного, хотя у нее, конечно, не очень-то получалось несмотря на ярые самоубеждения.

Огонь показал целую группу людей, с которыми она прежде была знакома и которые сейчас оказались разбросаны по всему миру.

Точнее, уже не по миру. Уже — по Токио.

Потому что каждого из них необъяснимо сюда тянуло — в эту страну, в этот город, на эти улицы. Каждый приехал сюда за чем-то как будто бы очень важным, но никто не понимал — или не признавался себе, — по какой причине.

И только Рей знала правду о том, что вокруг происходит. Или думала, что знает, это еще не точно. Своим видениям она верила всегда, потому что пророческий дар ни разу не подводил ее, и считала, что должна верить теперь.

Ибо каждого из виденных ею людей в Токио приводили сны. И сны же сводили их друг с другом — иначе не объяснить того, по какой причине почти вся группа уже собралась вместе. Совпадений ведь не бывает, а Рей видела их — улыбающихся и умиротворенных обществом друг друга, — когда заходила в игровой центр. Автоматы там были буквально оккупированы двумя похожими как близняшки светловолосыми девушками, одна из которых была воительницей, а другая — хранительницей.

И которые обе были принцессами — как сама Рей, синеглазая девушка-русалка с книгой в руках и улыбчивая шатенка, прячущая нос в цветочном букете.

После того, как увидела их впервые (и услышала, как восхищенно вздыхает, глядя на нее, ее принцесса-хранительница — девушка с прической, похожей на данго), Рей приходила в этот центр еще дважды. И дважды она видела там их всех, прежде чем действительно решилась делать что-то и — прежде чем рассказала Кайдо о том, что мучает ее с каждым днем все сильней и сильней.

Кайдо она рассказала не случайно. Он… он был ее другом и мог понять. А еще — определенно мог посоветовать что-нибудь дельное и осуществимое, ведь был опытнее, умнее, рассудительнее и старше. Не говоря уже о том, что числился помощником ее отца и имел многие возможности, хотя еще даже не закончил университет.

Отец сказал, что приставил Кайдо к ней, чтобы Рей «была в безопасности» и не чувствовала себя одинокой, хотя на самом деле это было, конечно же, абсолютной ложью.

Под которую девушке вовсе не хотелось копать.

Достаточно ведь и того, что Кайдо на самом деле был ее близким другом (и просто близким), и она могла доверить ему любую тайну. И она доверяла ему. Пожалуй, даже больше, чем собственному дедушке.

Потому что Такаяма Кайдо* тоже был в ее снах. Просто она ему об этом пока что не говорила.

***

— Все-таки хочешь подойти к ним и познакомиться? — Кайдо склонил голову набок, и непокорная пшеничная прядка завитушкой упала ему на лоб. Рей легко смахнула ее, скользнув по прохладной коже парня подушечками пальцев, и едва заметно кивнула головой.

Говорить решительно не хотелось. Девушка боялась, что если откроет рот, то ее стошнит прямо на стол. Она слишком волновалась в такие моменты, потому что никогда не заводила разговоров и связей сама, и… в общем, это будет очень странно — если она подойдет сейчас к этим ребятам и скажет им что-то вроде: «Привет, я прихожанка одного из местных католических храмов, и мне давно приходят видения о вас и о нашем общем славном прошлом».

— Тогда начнешь уже представление, может быть? — в голос Кайдо прокралась легкая беззлобная насмешка. Парень поднял на Рей глаза от книги, которую читал все это время, при этом лениво потягивая мокко, и улыбнулся самым уголком губ.

— Это не представление, — шикнула на него девушка. — Ну я же серьезно, Жад… — она прикусила язык, запнувшись, и только рукой махнула, не став продолжать своей фразы.

Слишком привычно было мысленно называть Кайдо совсем другим именем — тем, что из сновидений — и думать о том, что его поведение совершенно закономерно, потому что оно было совсем таким же и в те далекие времена, когда принцесса-хранительница пела им песни своим нежным звонким голосом, а нимфы-воительницы со смехом танцевали и кружились вокруг нее.

Сама Рей помнила, как кружилась в маленьком хороводе вместе с ними — и помнила, как гадала своей принцессе, задумчиво исследуя ее узкую нежную ладонь и скользя по линиям на ней кончиками пальцев.

В ее предсказаниях всегда были любовь и смерть, но принцесса в ответ лишь смеялась и говорила, что ее возлюбленный защитит ее если что, и умирать никому не придется.

«Эндимион, он очень сильный, Рейана», — убеждала она подругу с улыбкой. — «Я знаю, за кого выхожу замуж».

Свое имя оттуда, из далекого прошлого, Рей, кстати, тоже очень хорошо помнила. Как и имя своей принцессы.

Селенити.

Лунный зайчик, ласковая и добрая почти-девочка, ждуще наблюдающая за далекой голубой планетой Землей с широкого балкона в своей комнате. Будущая лунная жрица, мудрая не по годам и печальная не ко времени.

Иногда своей грустной задумчивостью она напоминала Рей одинокого воина Плутона, сторожащего Врата времени. Этого воина, будучи маленькой, она видела на красивых гравюрах и на изображениях в тайных книгах своего отца, которых тот никому не показывал после того, как королева Серена по какой-то причине запретила всем говорить о вечной воительнице, стерегущей таинственные коридоры времени и рискующей из-за этого жизнью.

Рей знала о принцессе Плутона из старых сказок — как и все наследницы в ее окружении, вестимо. Потому что королева Серена могла запретить говорить вслух — но не могла запретить шептать.

А еще — наверное, потому что принцесса Марса Рейана все же была провидицей, так или иначе связанной с прошлым, настоящим и будущим. А от провидицы такого не утаить.

— Возьми уже себя в руки и встань, — Кайдо перелистнул страницу и с легким сожалением покачал почти опустевшей чашкой. — Раз уж захотела все рассказать им, так почему сидишь тут и тянешь время уже полчаса?

И Рей наконец решилась.

— Не думаешь ли ты отсидеться? — вскинула бровь она, принимая нарочито независимый вид. — Ты пойдешь со мной.

Внутри все звенело и дрожало от напряжения.

Кайдо поднял на нее задумчивые глаза и хлопнул обложкой книги, тут же в каком-то подобии волнения (если вообще был способен его испытывать) быстро пролистывая ее и не слишком аккуратно бросая на столик, словно решил оставить здесь и не забирать.

— А ты наконец увидела меня в своих сновидениях? — спросил он вкрадчиво. — Или в огне во время своих гаданий?

Девушка замерла, с недоверием ощущая, как бурлящее чувство радости стремительно накрывает ее с головой, забирая тщетно задавливаемое волнение, комом стоящее прежде в горле, и подалась вперед.

Такаяма Кайдо — нет, генерал Жадеит, один из четверки Ши Тенно — неотрывно смотрел на нее своими светлыми глазами, дожидаясь ответа, и явно совершенно не торопился вставать.

Рей протянула руку и чуть коснулась его ладони, все еще накрывающей серую потрепанную книжную обложку. Она чувствовала чей-то чужой взгляд на своей спине — взгляд кого-то из тех, к кому хотела подойти и завести знакомство, — но сейчас даже этот взгляд, любопытный и пристальный, отошел для нее на второй план.

— Ты всегда был там, — сказала Рей и сама удивилась тому, как легко далась ей эта смущающая правда, от которой она не знала, куда себя деть.

Потому что этого человека в ее снах было много, безумно много. Он кружил ее подхватив на руки, кормил ее воронов, расчесывал ее вечно путающиеся тонкие волосы, приносил ей вишневые поленья для растопки камина перед гаданием — здесь, на Земле, далекие столетия назад.