Геннадий МЕЛЬНИКОВ

ГОЛОСА НА ПЕСЧАНОЙ КОСЕ

Сухо задребезжал в темноте колокольчик, будто его трясли, зажав между ладонями. Дмитрий Чепенко вскочил с холодного песка.

- Кажется, попался, гвардеец! - радостно констатировал он и, схватив подсак, побежал к крайней закидушке.

Сейчас он вытащит сазана на два с половиной килограмма, подумала я, и время снова потечет, как степная река - схематическая его модель, потечет плавно, не торопясь, соизмеримо с ударами пульса. Кратчайший, как казалось вначале, путь завел в тупик, и времени потеряно больше, чем потребовалось бы его для проведения операции по самому захудалому варианту со стопроцентной гарантией. Пришлось начать с нуля...

Слово "кажется" в прямо речи Чепенко - это тромб, который мы пытались ликвидировать в течение двух месяцев путем многократных прокруток Системы, а когда убедились, что атака в лоб - бесполезная затея, то послали меня.

И вот сейчас, блокировав на время сознание Гнутого, я жду возвращения Дмитрия с его сазаном, и внутренне морщусь от неприятных ощущений, источниками которых являются никотин, этиловый спирт и многое другое, трудно поддающееся определению - все то, что когда-то оставило следы в организме моего далекого предка, чтобы через сотни лет обрушиться на меня со всею силою необузданной первобытности.

Снизу, от воды, темным пятном показался Чепенко. По мере приближения к костру он светлел, становился четче. В зеленой сетке подсака лениво вскидывался сазан.

- Килограмма три будет, - уверенно сказал он, приподымая рыбу.

- Два с половиной, - поправила я его, хотя Гнутый и не произносил такой фразы.

- Дома уточним, - усмехнулся Дмитрий, и я поняла, что это тоже не его слова, а ответ Системы на мое вмешательство. Он снова пошел к воде, чтобы опустить сазана в садок.

Через семнадцать минут на спиннинг Гнутого подцепится девятикилограммовый сом, которого они должны вытащить вдвоем. Для этого мне придется деблокировать сознание Гнутого потому, что я не смогу за него проделать эту работу.

Возвратился Дмитрий, присел рядом на песок, подмяв под локоть полупустой рюкзак.

- Для начала есть, - сказал он нарочито спокойным голосом, выдавая тем самым пережитое возбуждение.

По нижней части темного небосклоне чиркнул метеорит - это сигнал начала отсчета: пора...

- Слышишь, Герасимович, - сказала я, чувствуя что уже окончательно освоилась с голосовыми связками Гнутого, с его модуляцией, тональностью, паузами. - Недавно я прочитаю одну книжку, не помню название, в ней речь шла о генной памяти...

Я почувствовала, как Дмитрий едва сдержал восклицание: так неожиданно прозвучали из уст Гнутого слова о генной памяти.

- Ну что-то вроде фантастики, - поспешила добавить я, поняв, что слишком форсировала события.

- И что же тебя там заинтересовало? - из деликатности стараясь казаться равнодушным, спросил Дмитрий.

- В книжке описывается, что изобрели какую-то машину, - пытаясь не выходить за границы словарного запаса Гнутого, начала я рассказ, - вроде камеры, в которую помещают человека и, действуя на его мозг какими-то волнами, возбуждают в нем мысли его далеких предков...

- И не только мысли, - продолжил Дмитрий, - но и осязание, обоняние, слух, зрительные образы.

- Да, да, - соглашаюсь я. - Человек как бы живет...

- ...в прошлом, - закончил Дмитрий и, немного помолчав, резюмировал: - Все это многократно пережевано фантастами. Теперь этим никого не удивишь. Советую тебе переключиться на детектив, для усвоения которого не требуется такой предварительной начитанности, как для чтения фантастики.

- Но не это главное! - забеспокоилась я, чувствуя, что тема исчерпывается.

- Продолжай, - спокойно сказал Дмитрий и полез в карман штормовки за "Беломором".

- Так вот в этом институте, в котором изобрели машину, названную Системой, начали проводить опыты по зондированию мозга Молодой парень, сотрудник этого института, находясь в камере, совершает путешествие в прошлое; так ему казалось, по мере того, как электронная Система включала те, или другие участки генной памяти. Все это проделывалось уже неоднократно и не с ним первым. Но на этот раз что-то произошло с компьютером, он сфокусировал луч не на том участке, получился тромб, ну в общем...

Я сделала вид, что мне с трудом дается пересказ книги.

- ...сознание героя осталось в прошлом, - помог мне Дмитрий и продолжил за меня, - его мысли потекли с обычной скоростью мышления его далекого предка и ускоренной "перемотке", как на магнитофоне, не поддавались.

Он на ходу и очень близко к тексту воспроизвел незамысловатую научно-фантастическую фабулу. Биотоки его мозга были насыщены и четкие.

- Парень был обречен на пожизненный сон в блок-камере, - это уже говорю я, - если бы его отключили от Системы и разбудили, то это был бы уже другой человек из далекого прошлого. Это все равно, что выдернуть неандертальца из его эпохи и поставить не эскалатор метро: его нервы не выдержали бы.

- Не обязательно, - возразил Дмитрий. - Я читал в одном из сборников, как дикарь преспокойно вжился в век электроники и гнал самогон со знаком качества. Ну, а чем же закончилась история с нашим парнем?

"Она еще не закончилась" - чуть не проговорилась я, но вовремя спохватилась. Сознание Дмитрия было подернуто легкой дымкой, похожей на гипноз, и он теперь больше не удивлялся прорезавшемуся интеллекту Гнутого. Я продолжила:

- Решились на следующее: найти человека, и нашли - девушку, в генной памяти которой запечатлелись мысли и образы ее предка, встречавшегося с предком парня, сознание которого застопорилось на уровне сознания этого предка...

- Ну и абракадабра! - покачал головою Дмитрий. - Нельзя ли попроще?

- Можно, - согласилась я, - только необходимо всем дать имена. Парень и Девушка у нас уже названы, ну а тех, которые в подсознании, их предков, назовем для простоты... (я сделала небольшую паузу, необходимую для анализа корректировочных данных Системы)... ну, например, Дмитрием и Гнутым.

- Годится, - усмехнулся Дмитрий, - продолжай.

- Девушку положили в блок-камеру рядом с Парнем и тоже подключили к Системе. Затем проникли в глубь ее генной памяти до уровня сознания ее предка, которого мы назвали Гнутым, выбрали момент, когда он был наедине с предком Парня, которого мы назвали Дмитрием, - как сейчас с тобой на рыбалке - и провели операцию.

- В чем она заключалась? - Дмитрий был явно заинтересован.

- Сознание Парня было полностью блокировано сознанием Дмитрия, сознание же Девушки постоянно контролировало сознание Гнутого. А смысл самой операции заключался в том, чтобы убрать из сознания Дмитрия одно слово - тромб, которое появилось в результате неполадки в Системе.

- Мне не совсем понятна роль Девушки, - сказал Дмитрий. - Для чего ее сознание запараллелили с сознанием Парня через Систему? Разве нельзя было стереть этот тромб при помощи той же Системы?

- Нельзя, - ответила я. - Девушка, достигнув сознания Гнутого, должна была убедить Дмитрия добровольно, ценою самопожертвования, не произносить этого слова.

- А при чем здесь самопожертвование... - начал было Дмитрий, но сразу понял. - Возвращение сознания Парню - смерть для фантома Дмитрия... Неплохо придумано. Но каким образом Девушка смогла убедить Дмитрия, что его уже давно нет на свете, что существует его только тень, далекое воспоминание, в подсознании Парня?

- Ну хотя бы вот таким образом, - сказала я, на мгновение целиком уйдя в Систему, и снова вынырнув в ночь, на песчаную косу к потухающему костру. - Девушка сказала Дмитрию...

- Дмитрий Герасимович, засекай время! Через пять секунд после того, как я кончу говорить, на спиннинге Гнутого зазвенит колокольчик, и вы с ним вытащите сома на девять килограммов, причем один крючок он выбросит через правую жаберную щель, и на нем будет болтаться малек, случайно зацепившийся плавником... Внимание!