Передернул затвор. Кончились патроны… Враг тоже непозволительно приблизился – стрельба на подавление становилась все более прицельной. Несколько пуль ветерком всколыхнули одежду. Не беда.

Перехватив карабин за приклад, я вновь напрягся – оружие дрогнуло, теряя очертания и превращаясь в рисунок самого себя – Двумерный клинок. Следом боль. Шаг с края крыши в волнующуюся пустоту. Новое перемещение. Я стоял на крупе пегаса, за спиной всадника. Человек был разгорячен. Жаждал крови и смерти. Спешил к врагу… Меня же обдувал соленый ветер с моря, принося расслабление. Двумерный клинок прошел сквозь тело без сопротивления.

Вновь боль. Очередное перемещение. Следующий удар. Боль. Перемещение. Удар. Боль…

Сознание помутилось. Когда я очнулся, обнаружил себя лежащим в какой-то зловонной канаве. Голова гудела колоколом. У частого использования силы есть свои недостатки – боль, вначале лишь доставляющая неудобства, с каждым разом становится сильнее, пока не затмевает разум. Похоже, начинаю терять форму на службе транспортником, раньше подобное являлось разминкой. Хорошо, что рефлексы еще действуют.

В небе лишь в этот момент первая из моих жертв поняла, что погибла, – тело всадника распалось пополам и стало падать на землю, дергаясь и фонтанируя черной в ночи кровью. Следом еще, и еще… трое.

Как же давно я мечтал о возможности сотворить что-то… эдакое! Полезно иногда отключить мозг и забыть слово «невозможно». Пусть завтра уволят, но как приятно убирать этот человеческий мусор, не дающий дышать Агемо. Не для того я учился в Университете, чтобы грузы с места на место таскать!

– Это пространственник! Он где-то на земле! Найдите и убейте! – Вот и последний всадник проявился!

Не прошло и пары секунд, как в воздух взмыли две фигуры – рухи. Я отчетливо понимал, что переместиться не смогу: стоит изменить мерность пространства хоть на единицу, тогда потеряю сознание, и мне точно конец. Надеяться, что ночь не такая уж светлая, а содержимое сточной канавы окажется хорошей маскировкой, не приходилось… но пренебрегать ничем не стоило! Для начала зарылся в грязь – попробовал на вкус небеса, пришло время вкусить матушку-землю. Если повезет, то скроет запах от нюха звероподобных. Как же хорошо, что у нас в стране воруют все и на всем! Пятый год благоустраивают территорию авиапорта…

Затем пришло время упрощенной версии силы – иллюзии: укрылся невидимостью, Пологом тишины, не забыл приглушить и электромагнитную ауру – пусть будут прокляты рухи со своим зрением! Главное, чтобы не нашлось обладающих силой, способных применить Пространственный шум.

Пара минут – и буквально в метре от меня показался один из бандитов. Я забыл, как дышать, – иллюзии никогда не являлись моей сильной стороной. Темная фигура повела стволом на какой-то шорох. Выматерилась сквозь зубы. Сплюнула в мою канаву, двинулась дальше.

Еще несколько минут. Пора переходить к следующему этапу. Усилие воли. В нескольких десятках метров вскочила моя копия и побежала, петляя, словно пьяный заяц. Грохот. Вспышки. Ярость, выраженная в огненном эквиваленте, сосредоточилась на иллюзии, так же как и внимание… Значит, ничего страшного, если среди двух дюжин стреляющих станет на одного больше.

В глазах потемнело от напряжения. Моя копия упала наземь, сраженная. Я прикусил губу – физическая боль отрезвила разум. Что ж, теперь попробуем пробраться в ангар. Но только нацелился, как в воротах ангара появился человек, горлопаня:

– Задание выполнено! Уходим! Срочно уходим! У нас меньше минуты!

Тут я растерялся. Следовало признать, переоценил себя, когда ринулся в бой. Потому отступление врага было мне на руку. Но если бандиты убегают, значит, они сделали запланированное! Отпускать их – признать поражение. Ну уж нет! Делать работу, так до конца! Необходимо взять пленного и выяснить подробности происходящего.

Толпа ломанулась к соседнему ангару, где находилась самодельная коновязь. Я рванул следом. На ходу вытащил кинжал. Бандиты по двое, по трое запрыгивали на пегасов и взмывали в воздух. Не составило труда оказаться рядом с кричавшим, благо он бежал последним. Коротко саданул рукояткой по затылку. Тот свалился на землю.

Маскировка все же слетела. На земле – три пегаса… Два взлетели, не обратив внимания на произошедшее. Зато в тени последнего я успел приметить фигуру, вскидывающую винтовку. Выстрелить мразь не успела – пришлось уворачиваться от брошенного кинжала. Заминки хватило, чтобы сократить дистанцию для рукопашной.

Никогда не любил ближний бой. Всегда считал глупостью и блажью: если не справились пули и способности, то надо отступать, а не махать конечностями. Однако в Университете волей-неволей приходилось осваивать хотя бы одно боевое искусство. Удалось изучить сават – боевое искусство Предтечи, по слухам, имя которому «Франция», где упор делался на бой ногами – рукам найдутся дела поинтереснее. Теперь должен признать ошибку: руко- и ногопашный бой – порой весьма полезное умение.

Серию ударов в голову противник заблокировал. Попытался контратаковать штыком винтовки. Лезвие вскользь задело скулу, попробовав крови. Больно! Я использовал инерцию выпада и рванул винтовку на себя. Враг покачнулся и пропустил удар ногой в живот. С протяжным выдохом осел, а я коленом ударил в лицо, окончательно выводя из строя.

Вырвал винтовку и вскинул, оборачиваясь. Следовало уничтожить возможную подмогу… Ничего. Совершенно! Даже с воздуха не стреляют, лишь драпают. Всегда знал, что бандиты – та еще падаль, бросят своих не задумываясь!

Взрыв! Меня повалило и протащило пару метров. Когда же удалось отплеваться от лишнего, в том числе пары обломанных зубов, и подняться, то я просто застыл. Ангара больше не было… крыша раскрылась, превратившись в искореженные лепестки, отливающие червлением. В центре пылал цеппелин. Огромный раскаленный докрасна… хотя нет, добела шар. Даже на приличном расстоянии жар был едва терпим, а глаза слезились. Внутри же до сих пор что-то взрывалось, обрушивались куски корпуса, и в воздух поднимались снопы радужных искр, смешиваясь с холодным блеском звезд и Глаз ночи.

«Есть своя красота в хаосе…» – так сказал бы Рейм… мой товарищ! Тот, кого я не уберег! Чей план провалил! Возможно, чью репутацию сейчас уничтожил…

Действовал я словно машина. Вернулся к бандитам. Осмотрел. Связал. Начал бить. Мысок ботинка раз за разом врезался в живот и бока ублюдка, который посмел напасть на меня. Очередной удар, и что-то хлюпнуло.

Я вновь замахнулся, и тут человекоподобная падаль то ли просипела, то ли прохрипела:

– Начальник, ты чего? Прошу, прекрати… Ты ведь пространственник – законник! Вам же Уставом запрещено избивать задержанных! А я не сопротивляюсь, я сдаюсь! Блюстители порядка хорошие…

Я присмотрелся к куску мяса у ног. В зареве пожара контрастно вырисовывалось лицо, покрытое зелено-серой чешуей и желтоватыми костяными наростами на скулах и подбородке. Чешуйник. Судя по всему, бывалый сиделец… Что же, будет ему Устав.

– Хорошие. Хорошие… Именно поэтому разговариваю с тобой, морда чешуйчатая. Спрашиваю вежливо, без всякого давления и принуждения: кто заказал взорвать цеппелин и где он сейчас?

Удар окованным сталью каблуком, что-то хрустнуло.

– Хрен я чего скажу! И что? Что ты сделаешь, а? Бить будешь? Так болью меня не пронять! А убить не посмеешь! Так что пошел в… – Тирада сопровождалась плевками и попытками показать неприличные знаки.

– Будь добр, помолчи!

Удар ногой ниже пояса. Паскуда аж зарычала от ярости и боли.

– Времени у меня немного, но, как ты напомнил, – я хороший, поэтому даю последний шанс. А пока думаешь, посмотри направо, на своего товарища.

– Чё ты несешь…

Щелчок пальцами. Второй бандит, лежавший в нескольких метрах, заорал во всю глотку. Одновременно он судорожно дергался, извивался, бился оземь… Неспешно, фаланга за фалангой пальцы на руках болезного стали превращаться в рисунки самих себя.

– Пространственная гангрена – ужасная болезнь, что ни говори. Первая стадия – двухмерность. Говорят, когда тело теряет размерность, ощущения в высшей степени оригинальные – нервы остались и работают, но не совсем корректно: чувствительность повышается в разы, любое прикосновение, словно поцелуй вселенной, – боль и экстаз сливаются, выжигая саму сердцевину личности…