Ну, прямо детский сад. Супер. «Бери журнал и стреляй».

– Инерция. По привычке собиралась сама разобраться, – я прямо эталон миролюбия.

– А кому завтра придется разбираться с такой же проблемой, вас не интересует?

Третий раунд. Я – на лопатках. У меня серьезные проблемы.

– Но ведь теперь у нас больше не будет проблем, правда? Все в прошлом? – медовым голосом прозвенела я, невинно глядя боссу в глаза.

– Это у кого – как, – философски заметил Попов, задумчиво наблюдая, как мы с Тереховым играем в гляделки. – Вы уж извините, Вадим Петрович, кой по ком тут проблемы давно плачут. Я, например, год добиваюсь нового макета, а чрезвычайно занятой наш дизайн-клаб на чужих полосах в это время гадит…

Душка Попов. Браво. Не забыть поцеловать его в рыжие прокуренные усы.

После летучки, закурив сигарету в компании с Пашей (он же – Попов), Груздевым и присоединившимся к нам на лестничной площадке Горнштейном, я не могла не признать, что была не права.

– Ты на взводе, Леночка, – Попов выпустил изящное колечко дыма. – Что с тобой? Ты же наш парень! А наши парни не заводятся по пустякам.

«Наш парень» – это мое естественное состояние. Я действительно такая. К сожалению не все это понимают.

– Я бы не стал все так упрощать, – с нежностью в голосе встрял Костя, и вдруг врубился, – что-нибудь случилось?

Я поежилась.

– Да ничего не случилось. Текучка, – ответил рассудительный Груздев, и Попов взглянул на него с жалостью.

– Завтра пятница, Ленуся. Отдохни, выпей с другом. В отпуске ты давно была? – не унимался Паша, и я подумала, что его проницательность выходит мне боком. Хотя мысль интересная.

– Ты прав, я давно не была в отпуске, – прокаркала я, заметила, что все смотрят поверх моей головы, и обернулась: Терехов. Как черт из коробочки.

Да, он может напрягать людей. Я со злорадством метнула взгляд в Попова: «А ты как давно был в отпуске?»

Ситуация, в общем-то, нормальная. Новое начальство – всегда удар по стабильности. У каждого из нас есть слабые места, и часто мы знаем о них достаточно, чтобы не чувствовать себя в полной безопасности. Дабы не стоять спиной к Терехову, я передвинулась к подоконнику, на который и присела.

– По опыту знаю, пока не освоишься в курилке – не станешь полноправным членом коллектива, – с легкой улыбкой сказал Вадим, прикуривая, – Кто-то здесь рассчитывает на отпуск?

– Да Бог с вами, Вадим Петрович, – снова загудел Попов, изображая бешеный энтузиазм. – Мы полны сил и творческой энергии. Отлично, что заглянули к нам на дымок. Уж и то хорошо, что вы, кажется, не намерены бороться с этим преступно не модным пороком. – Он махнул в воздухе своим окурком.

– Хотелось бы, но, боюсь, не имею на то морального права, – усмехнулся Терехов и перевел взгляд на Костю: – Вы, кажется, работаете в «Большой перемене»?

– Да. – Его кивок походил, скорее, на учтивый поклон.

– И зовут вас, если не ошибаюсь …

– Константин Горнштейн.

– В материалах нового номера я не видел вашей статьи …

– Минуточку! – у меня и в мыслях не было высовываться, но наезд на моего сотрудника в моем присутствии выглядел абсолютно некорректным. – Вы сомневаетесь, что я контролирую ситуацию?

– Леночка!– снова «благодушно» встрял Попов, и на сей раз это вызвало в моей душе взрыв бешенства, бледное отражение которой, по-видимому, мелькнуло в глазах, потому что наш миротворец сразу с лица сошел.

– Я сдаю статью сегодня .. – Костя сделал шаг вперед, точно пытался загородить меня от надвигающейся опасности. В то же время я заметила, что на его лице появилось необъяснимое в данный момент выражение: гордости.

Хотя … Черт!

Все смотрели на меня. Подчеркнуто спокойно, невозмутимо, и только чуть-чуть озадаченно. Терехов едва заметно пожал плечами и улыбнулся.

Я молча соскользнула с подоконника, бросила сигарету в пепельницу, протиснулась мимо мужчин – в коридор. И поспешила на рабочее место. Гори все ярким пламенем. На часах – половина двенадцатого. Впереди целый рабочий день – по моим меркам, конечно. А я чувствую себя как уж на раскаленной сковородке. И на летучке облажалась, и сейчас … Может, это и паранойя, но думаю, Терехов не случайно заговорил с Костей. Все это в мой огород камешки. Или я схожу с ума?

Глубокий вдох, потом выдох.

Самое смешное, что, похоже, Костя расценил мое вмешательство в разговор с большим шефом, как проявление чувств … Ну, сами понимаете. В общем, не заладилось у меня сегодня. Как говорится, в грязь лицом не промахнулась.

– Вы посмотрели снимки? – Надо мной навис фотокор Рома. У этого парня на моей памяти никогда не было сколько-нибудь сносного настроения. Он смотрел с плохо скрываемым укором – все эта дурацкая история с иллюстрацией.

Следовало как-то смягчить ситуацию, подбодрить парня. Я жизнерадостно улыбнулась:

– Не успела. Но не сомневаюсь, что все нормально…

– Да уж, – он криво усмехнулся.

– Не бери в голову, Рома. Ты же не собираешься убиваться до второго Пришествия из-за того, что слетел один твой снимок?

– Нет, это, конечно, пустяки, – нехорошим голосом ответил Коренев и повернулся спиной.

Ну и черт с тобой. Зато Костя со своего места смотрел с такой нежностью, и может быть даже с сочувствием, что меня захлестнула волна благодарности. В конце концов, хоть кто-то в этой дурацкой конторе должен относиться ко мне одобрительно. И … надеюсь, у него хватит ума этим ограничиться.

Дважды кликнув мышью, я открыла папку с готовыми материалами и погрузилась в работу. Спасительное занятие. Не буду отрываться до вечера. Слава Богу, сегодня пятница, впереди выходные, завтра мы приглашены к Марине на день рождения Катьки. Марина – моя двоюродная сестра. Катя – ее дочь. Так что все хорошо.

– Елена Сергеевна!

Вообще-то Вероника числится у нас корреспондентом, но играет роль секретаря. Просто потому, что никак не соберется что-то написать. Я вытянула шею, чтобы увидеть ее. Вернее, чтобы она увидела, что я вся обратилась в слух. У Вероники ужасно пронзительный голос.

– Вас Вадим Петрович просит зайти.

Черт! Что ему нужно?

Бодро кивнув, я стала нервно перебирать в памяти, какие вопросы могли возникнуть у Терехова по поводу моей работы. Право же, я старалась быть точной, пунктуальной и предусмотреть все, чтобы у него не было повода хоть парой слов со мной перекинуться. Утренняя летучка не в счет. Тут я, может, и перестаралась. Инцидент в курилке? Неужели он позволит себе быть столь мелочным? Да и не стал бы он столько времени собираться с духом, чтобы теперь … Я быстро посмотрела на часы. И сердце радостно подпрыгнуло: уже четверть седьмого, а значит, учитывая конец недели, можно отправляться по домам. Странно, похоже, кроме меня, это никому не приходило в голову. Наглядная демонстрация массового поражения трудоголизмом.

Что ж, я в таком случае вполне здорова. Сразу после визита к боссу – домой.

Терехов сидел за своим огромным столом и со скучающим видом смотрел на монитор. При виде меня он изобразил легкое удивление и еще более легкую радость:

– Так ты еще на работе? Прекрасно.

– Как раз собиралась уходить. У вас что-то срочное? – Что за цирк! Если от его внимания не ускользнуло, что рабочий день кончился, незачем было вызывать!

– Знаешь, твои коллеги беспокоятся о тебе, – бодро сообщил Вадим. Кивком головы он предложил мне сесть, – говорят, ты стала очень нервной и рассеянной последнее время.

Огромное спасибо коллегам. И «душке» Попову – в первую очередь.

– И что же? – я продолжала стоять, облокотившись рукой на один из стульев. Точно в позе не слишком любезной официантки, принимающей заказ на комплексный обед.

– Вынужден предположить, что это из-за меня.

– Что? – красноречие явно покинуло меня, и, боюсь, то же самое собирался сделать и мой голос. Что же это происходит?

– То, дорогая, что ты напряжена, взвинчена и что там еще с тобой! – Он встал, взял со стола какие-то ключи и, бросив их в карман, направился ко мне, – Вот я и подумал, что нам стоит попытаться как-то наладить отношения.