Дамблдор уже не единожды прокручивал эти мысли у себя в голове, но всякий раз обида на тех, кто тщательно придерживался семейных магических традиций, бурно вскипала в нем, а сердце обливалось полынной горечью обреченности из-за невозможности и в следующей жизни приобщиться к сонму чистокровных. Что бы Альбус ни вещал с трибун, в чем бы ни убеждал своих последователей, но он прекрасно был осведомлен о преимуществах потомков древних уважаемых родов, кичившихся отсутствием в их жилах примеси маггловской крови. Стать одним из них дорогого стоило. Не говоря уже о личных особенностях таких магов, им всегда были открыты практически все двери в волшебном мире. Уверенность в том, что Лонгботтомы не придерживаются старых правил, пошатнулась после первого летнего визита к ним домой. Невилл не выглядел ни забитым, ни застенчивым, каким обычно Альбус видел его в школе, да и неуклюжего тихоню он вовсе не напоминал. Гордо поднятая голова, расправленные плечи, чуть высокомерный взгляд… ни дать ни взять – аристократ. Не постеснялся расспросить, с чем связаны вопросы о Поттере, прежде чем дал на них четкие ответы. А позже Августа Лонгботтом подтвердила догадку – все ритуалы, положенные по правилам чистокровных семей, проводились с Невиллом в срок. Видимо, она заметила тень недовольства на лице Дамблдора во время своего рассказа, потому что уточнила, чуть ли не оправдываясь, что у нее не было выбора – мальчик, мол, рос слабым, а магия долго не давала о себе знать. Ну а раз начали, то позже уже нельзя прерывать подобное колдовство. «Это как недолеченная болезнь – вред обязательно потом вернется», – слова Августы всплыли в сознании Дамблдора, правда тон у них на этот раз был язвительный и злой.
«Ладно, рисковать с Лонгботтомом нельзя, к тому же свой прошлогодний маячок на нем я абсолютно не почувствовал, видимо, очередной ритуал разрушил его. Естественно, стоит на всякий случай тщательно это проверить, чтобы впоследствии не вышло фатального недоразумения. Однако вряд ли я ошибся. Ведь раньше достаточно было войти в одно помещение с Лонгботтомом, пускай даже в такое огромное, как Большой зал, и я тут же ощущал четкую связь с каплей собственной крови, закрепленной в нем. М-да… – Дамблдор на миг задумался над всплывшим вопросом. Но затем поспешно отмахнулся от него, сообразив, что в данную минуту его решение не имеет никакого значения, поэтому переключился на более продуктивные мысли. – Я – не Том, чтобы создавать кучу хоркруксов. Мне нельзя разрывать душу на клочки и становиться сумасшедшим. Не говоря о том, что процесс требует части личного потенциала, а это весьма неприятно, да и опасно – можно не рассчитать силы… Как я тогда помогу волшебникам сохранить этот мир и помочь им сделать его лучше? Мне и одного якоря достаточно, только нужно тщательно выбрать сосуд. Любое молодое тело, как я думал раньше, не подойдет. Если магическое ядро слабое, то это с моими-то знаниями и опытом станет не жизнью, а мучением. Я же не смогу пользоваться колдовством, как мне привычно… – Дамблдор скрипнул зубами. Он прекрасно знал, как подобное ощущается, потому что именно сейчас был вынужден кардинально ограничить себя в применении магии. – Уизли – чистокровные, и они точно никогда не связывались с кровными обрядами, да только слабоватый волшебник мне не подходит, а уж Молли в качестве матушки – так и подавно. Она способна быстро заподозрить подмену, а это категорически недопустимо. Попробуй потом избавься от всех Уизли. Так что лучше, если у того, кто станет сосудом, не будет родственников, чтобы никто не совал нос в мои дела. Вот и получается, что на данный момент выбора у меня практически и нет, – он вернулся к тому пергаменту, который читал совсем недавно, а несколько других отодвинул в сторону, но уничтожать их не спешил, считая, что некоторые идеи, изложенные там, могут еще пригодиться. – Необходимо отметить сосуд, чтобы если вдруг по какой-то причине я не успею провести слияние собственным заклинанием, отделенная сущность сама смогла легко отыскать его, – Альбус намеренно даже в мыслях избегал называть по имени того, чье тело он был намерен использовать в будущем, чтобы не чувствовать себя чудовищем, планирующим практически лишить человека его судьбы. В записях он проставлял лишь первую букву фамилии по той же причине. Как бы там ни было, но он не был хладнокровным убийцей и давно убедил себя, что шел на этот шаг лишь по крайней необходимости и во имя процветания магического мира. – Вот в эти выходные этим и займусь. Усыпить чаем с капелькой нужного зелья… С этим не возникнет проблем. Закреплю под кожу маячок со своей кровью, проведу обряд, связывая его с жизненной силой сосуда – и все будет готово к самостоятельному приему моих души и сознания. А потом нужно обязательно применить Обливиэйт, чтобы она и не вспомнила о том, что задремала в моем присутствии. Не стоит вызывать подозрений».
Дамблдор сделал пометку на пергаменте и задумался, в сотый раз повторяя про себя все, что необходимо было подготовить заранее, чтобы в итоге суметь создать настоящий хоркрукс в живом теле, в котором он планировал обосноваться после смерти.
«Предварительные этапы уже пройдены еще весной, мой организм готов к снятию слепка, – директор посмотрел на невзрачный перстень на здоровой руке – в нем сутки сможет храниться магическая субстанция, которая станет основой будущего хоркрукса. – Нужна лишь энергия смерти, извлеченная убийством. Том идеально подходил для этой цели. Меня даже упрекнуть было бы не в чем. Но при нынешних обстоятельствах я с ним не справлюсь, даже если выплесну из себя весь оставшийся потенциал. Значит, нужно кем-то пожертвовать, но сделать это так, чтобы все считали, что я защищался. Спровоцировать дуэль с Пожирателем – не выход. У меня и для этого нет достаточно сил. Следовательно, моего сопротивления не должны ожидать, чтобы я сумел захватить врасплох. Это может быть лишь тот, кто уверен, что я готов умереть от его руки, – логическая цепочка казалась Альбусу идеальной, хотя результат ему откровенно не нравился. – Жаль… Очень-очень жаль… Он мог бы так мне помочь в будущем. Настоящий солдат, идеальный шпион, умнейший стратег, – еще один тяжкий вздох разорвал тишину директорского кабинета. – Надеюсь, ты простишь мне, Северус, такое вероломство. Я все же заставлю тебя попытаться убить меня и воспользуюсь этим для блага магического мира. Никто, кроме меня, не способен спасти волшебников от трагической участи быть покоренными злом. Так что твоя жертва не окажется напрасной, мой мальчик. – Дамблдору действительно ужасно не хотелось терять Снейпа, которому он в собственном плане отвел роль жертвы, поэтому в своих мыслях он обращался к нему, словно они просто беседовали: – Тебя не забудут, я обещаю. Правда, запомнят как того, кто покушался на жизнь Великого волшебника. Но это все равно лучше, чем просто исчезнуть, как тысячи других безвестных людишек. Твоя смерть позволит мне создать якорь, благодаря чему я смогу и дальше заботиться о благополучии нашего мира, – Дамблдор оправдывался перед собой, уговаривая безмолвного собеседника, который в реале и не догадывался, какую участь ему готовили. – Поверь, это очень сложный выбор, но другого шанса провернуть все так, чтобы ко мне не возникло претензий, у меня не будет. Ты ведь упоминал, что Том требовал устроить все при свидетелях, вот они и станут моей защитой от правосудия за убийство, совершенное в целях самообороны. Юного Малфоя мне не простят столь легко, ведь он студент вверенной мне школы. А ты уже попадал в поле зрения Визенгамота за сотрудничество с Томом. Поэтому выбор… Так нужно… Я обязан уберечь мир волшебников от разрушения! Никто не в состоянии этого сделать, только я… Я! Один я! Иначе магия уйдет из Британии или, что еще хуже, ее подчинят монстры вроде Тома. Это моя судьба! Иного мне не дано!»
Дамблдор, заткнув рот своей не вовремя проявившейся сентиментальности, быстро собрал бумаги в аккуратную стопку и спрятал их в ящик стола, надежно запирающийся зачарованным ключом, с которым он никогда не расставался. Затем прошел через весь кабинет к фениксу, дремавшему на удобной жердочке, без спешки насыпал ему в кормушку зерен и налил свежей воды в поилку, успокаиваясь перед сном после тяжких раздумий. Выбор сделан, оставалось лишь придерживаться плана. А еще предстояло все же убедить Снейпа, что ему ничего не грозит за нарушение приказа Риддла. Но на этот счет Альбус не слишком волновался, намереваясь в крайнем случае напомнить о магическом обещании Северуса сделать все, что угодно, данном еще до развоплощения Волдеморта много лет назад в обмен на заботу о Лили Поттер.
