– Директор придерживается мнения, что дети не отвечают за деяния отцов.
– А за собственные? Как думаешь, сколько старшекурсников уже получили темную метку?
– Нисколько! – Гермиона вскинула взгляд на Поттера. – Не нужно всех подозревать! Вот об этом директор и говорил – ты стал непримиримым и во всем видишь только зло.
– Не кривись так, а то я подумаю, что ты тоже прямо сейчас увидела перед собой зло, – Гарри притворно рассмеялся. – И не стоит быть столь доверчивой, если планируешь ввязаться в противостояние Дамблдора и Риддла. Я точно знаю, что как минимум у троих студентов есть метка, потому что лично видел, как они ночью уходили из школы, держась за предплечья. А вот сколько подрабатывают тайными агентами на благо своих родственников, сказать затрудняюсь, но полагаю – только на Слизерине еще не меньше десятка, а то и всех двух. И это не говоря о других факультетах, где подобные личности стараются не выделяться.
– Так ты уходишь после отбоя, чтобы… – Гермиона чуть подозрительно уставилась на Гарри.
– Нет. Обычно я просто прогуливаюсь, а в тот раз оказался случайным свидетелем. И нет – я с ними не в одной компании. Ты ведь об этом подумала? – Поттер удовлетворенно отметил, как дернулась Грейнджер, услышав его предположение. – Гермиона, прекрати сравнивать то, что тебе сказал Дамблдор, с моими словами, Рона или еще чьими-нибудь. Не верь всему, что пишут в книжках про историю. Никакая она там не настоящая, как ты сказала. Историю пишут победители, так что она при любой власти показана однобоко. Я больше чем уверен, что Дамблдор дает тебе не все труды подряд, а те, что выгодно подчеркивают правильность его собственных идей. Составь обо всем личное мнение. Не могу сказать, что это легко – я уже три месяца пытаюсь это сделать, но все время что-нибудь выбивается из общей картины и оказывается, что я что-то не так понял или не так воспринял. Ошибаться не страшно, страшно – не признавать своих ошибок. Скажи-ка, что тебе пообещал директор? Какую поддержку конкретно? Почему ты вцепилась в него и теперь боишься шаг ступить без его одобрения?
– Ты все же предубежден против Дамблдора, – Гермиона кивнула своим словам, а затем, не став юлить, все же ответила на вопрос: – Он сказал, что поможет мне сразу после школы устроиться в Отдел магического правопорядка. Вы хоть представляете, какая это удача – получить там работу, будучи магглорожденной?!
– Странно… Он раньше вроде пустыми обещаниями не разбрасывался, – иронично заметил Поттер, удивляясь наивности Грейнджер.
– Почему «пустыми»? Этот министерский отдел всегда находился под пристальным вниманием Дамблдора. Да директор и сам является создателем некоторых правовых актов, влияющих на жизнь магического сообщества. Многие служащие этого отдела сотрудничают с Дамблдором.
– Мой папа тоже там работает, – кивнул Рон, подтверждая ее слова, и, хотя друзьям это и было известно, уточнил: – В секторе борьбы с незаконным использованием изобретений магглов.
– Вот! Кстати, директор и Сьюзан Боунс тоже планирует туда устроить. Там же работала ее тетя.
– А Сьюзан хочет этого? Ведь Амелию Боунс, которая была главой Отдела, убили Пожиратели. Ходят слухи, что, возможно, даже сам Волдеморт, – Гарри отлепился от стены и прошелся перед Роном и Гермионой туда-сюда. – Не думаю, что тихоня Сьюзан горит желанием в будущем каждый день ловить на себе взгляды коллег, невольно сравнивающих ее с погибшей тетей.
– Но директор сказал, что разговаривал с ней и предложил свою помощь, а она не отказалась.
– Воспитанная и умная девочка, которая не горит желанием наживать себе неприятностей с директором школы, в которой учится. Не то что я. Нужно будет с ней поболтать. Да и тебе, Гермиона, не мешало бы, раз вы обе по протекции Дамблдора можете попасть в один отдел. Я не умаляю возможностей директора, но все же на твоем месте не слишком надеялся бы на то, что он сдержит свое слово.
– Да почему ты так в этом уверен?! – Гермиона вскочила на ноги – ей надоело смотреть на возвышавшегося над ней Поттера. Уизли последовал ее примеру. В разговоре он почти не участвовал, но послушать ему было интересно, ведь на этот раз Гермиона не сыпала своими «должен» и «обязан», зато рассказывала много интересного о директоре.
– Все очень просто – нужно только чуточку задуматься, – Гарри так и подмывало произнести это издевательски, но он удержался от демонстрации своего отношения, ведь, похоже, Снейп был прав: Гермиона жутко запуталась и ломала свою жизнь в угоду Дамблдору. Гарри не то чтобы сочувствовал ей, но ему наконец стала более-менее видна картина причин и следствий в поведении Гермионы, совершавшей глупость за глупостью. – Во-первых, директор болен и ему нужно еще дожить до того времени, когда мы окончим школу.
– Он был здоров, когда беседовал со мной в первый раз, – оправдалась Гермиона, тем самым косвенно согласившись с утверждением Поттера.
– Это он тебе сказал? – Гарри усмехнулся.
– Н-нет… Но позже он уверял, что именно этим летом по некоторым причинам его самочувствие резко ухудшилось, поэтому ему и нельзя теперь колдовать.
– Дамблдор умеет окружать себя тайнами. Но все-таки о том, что у него поражена проклятием рука, я вам рассказывал еще в прошлом году. Ну да ладно, и без этого есть веская причина, по которой он вряд ли выполнит свое обещание тебе. Это – назревающая в магическом мире война. Волдеморт сейчас наверняка активно внедряет своих людей в различные службы Министерства. Не удалось захватить власть наскоком, он ее завоюет постепенно. Так что к моменту получения нами дипломов в Отделе магического правопорядка, да и в любом другом, уже может и не оказаться людей директора, которые способны продвинуть новичков на должность, пусть и самую пустяковую, – Гарри заметил, как опустились плечи Гермионы. – Заботиться о своем будущем очень похвально, но нельзя ради этого переступать через родных и близких.
– Можешь мне этого не говорить, я и сама это знаю лучше, чем кто-либо другой! Думаешь, я не ругаю себя за то, что… – на глазах Гермионы снова появились слезы. – Не знаю, как так вышло, почему я поступила с родителями столь жестоко… – она всхлипнула. – Испугалась, что не удастся их переубедить, и вот… Я сразу же пожалела о своем поступке, но побоялась самостоятельно возвращать им память. Только тайком проследила, чтобы они благополучно уехали, благо все документы уже были готовы, я лишь удалила из них все, что связано со мной. Но директор потом успокоил меня и заверил, что так я смогу не переживать за них. И я до сих пор пытаюсь убедить себя в этом. А ты тогда накинулся на меня… – Гермиона вытерла глаза уже давно насквозь промокшим платком, который она не догадалась высушить чарами. – Да, я сделала огромную глупость! И отлично знаю, что за нее придется расплачиваться не только мне, но и моим родителям. Но у меня появился шанс получить очень хорошую работу в магическом мире… Это не оправдание тому, что я сделала, однако я хочу, чтобы вы поняли, что мной двигало тогда…
– Успокойся, – Гарри сломался и больше не мог видеть, как мучается его почти подруга. Он не собирался спускать ей с рук промахи, но сейчас ощущал ее боль одиночества, как свою. Гарри открыл для себя еще одно свойство вампирской сущности – склонность к эмпатии. «Ей ведь не повезло, как мне, встретить такого замечательного наставника, каким является Северус», – подумал Гарри, а вслух произнес: – Иди сюда, – он обнял Гермиону, намереваясь вселить в нее надежду, что все хотя бы отчасти поправимо. – Ты целеустремленная и амбициозная любительница учиться, но ты должна помнить – мы с Роном не оставим тебя. Хотя я не обещаю, что смогу полностью простить твою попытку влезть в мой гостиничный номер, но постараюсь не очень часто вспоминать об этом. А ты перестань быть доверчивой дурочкой и включай мозги. Ну почему ты скрыла от нас, что Дамблдор обещал тебе работу в Министерстве? Думала, что мы будем завидовать? – Гарри понял по чуть изменившемуся ритму сердца застывшей в его объятиях Гермионы, что попал в точку. – Зря. Мы только порадовались бы за тебя, а заодно, возможно, и подсказали бы, на что следует обратить внимание. Хотя – не факт, – тут же признал Гарри, решив в этом вопросе быть откровенным, а не только поучать Гермиону. – Я тоже до этого лета был наивным идиотом. И, скорее всего, если бы не взялся за ум, то сейчас не строил бы из себя умудренного опытом праведника. Наверное, меня тоже нужно одергивать время от времени, – Гарри взглянул на Рона и был рад увидеть его искреннюю и добрую улыбку. Он догадывался, что Рон не готов простить Гермионе проступка с родителями, и вряд ли у них что-либо срастется в личном плане, но вот бросать ее, как это пытался сделать он сам, его друг не собирался с самого начала. Таковы были все Уизли – верные в дружбе и непримиримые во вражде. Поэтому и жила Гермиона в их доме, пока сама не пожелала уйти. – Попробуем сосуществовать мирно, договорились?
