Фил, единственный взявший с собой фонарь, сейчас спешно чиркал кресалом, пытаясь запалить фитиль. Когда деревья осветил слабый красноватый огонек, капитан забрал фонарь и медленно двинулся в сторону затихающих стонов, светя себе под ноги. В дальних кустах справа нашелся Пинкиворт, которого все для краткости звали Пинки, держащийся за пережатую медвежьим капканом ногу. Вокруг окровавленной икры были сомкнуты мощные стальные зубья, местами разорвавшие бедняге мышцы в лоскуты, а кость превратившие в мелкое крошево. Парень стонал все тише, белея на глазах.

— Сэм, — выдохнул Джером, который кинулся на помощь, но норманн ловко поймал его за руку, рискуя удавиться своими же путами.

— Стой! Не трогай его!

— Отцепись, дикарь! Сейчас, братишка, держись, я вытащу тебя…

— Ты ему не поможешь, — Джером с ужасом уставился на сейдмана, — капкан смазан ядом…

Обезумевший от горя матрос схватил мужчину за грудки, остальные даже не думали их разнять.

— Что, мать твою, значит ядом?! На кой-хрен там яд?!

— Чтобы животное не мучалось от боли…

— ОТКУДА ЗДЕСЬ КАПКАНЫ?! — Джером еле сдерживался, чтобы не начать метелить ни в чем не повинного Ниссена, который с сожалением смотрел на едва не плачущего пирата.

— Там тропа для перегона скота, — Лаури взглядом указал куда-то за спину старшего Пинкиворта, — Обычно их не ставят так далеко в лесу. Мне жаль твоего брата.

Джером выпустил из обессилевших рук куртку норманна и рухнул на колени, разворачиваясь лицом к Сэму, который уже перестал дышать. Яда на капканы никогда не жалели, потому что, чаще всего, на тропу, пахнущую человеком, выходили либо пришлые звери — шатуны, которым не хватало добычи на своих землях, а потому они шли в чужие; либо больные.

— Сколько еще попало в капканы? — Морган отвел горестный взгляд от скулящего над телом Джерома.

— Двое, еще один пытался их вытащить, но тоже… затих…

— Эй, норманн, — окликнул его Грэм, — а противоядие от этой холеры есть?

— В таких количествах — нет. Игерна для этого выжимают целиком.

Услыхав это название, Морган рефлекторно передернул плечами, вспоминая мерзкое членистоногое. Матросы обступили капитана, пытаясь быть ближе к свету и чувствовать себя в относительной безопасности.

— Кончай скулить, Джером, и поднимай задницу! — недовольно прорычал Вуд, пытаясь поднять упирающегося мужчину, — Тела заберем на обратном пути, после того как отгрузим золото на корабль.

Старший Пинкиворт пораженно замер, глядя на квартирмейстера.

— Я брата здесь не брошу, я матери обещал…

— Сэмуэль мертв, хочешь с ним? Вперед, сунь руку в капкан! Нет? Тогда хватит рыдать как девка, собери яйца в кулак и пошли! — В темноте не было заметно, как маниакально горели глаза Томаса, но Морган это чувствовал. Он снова убедился, что при благополучном исходе дела уже бывший товарищ просто избавится от помехи в лице капитана.

— Белобрысый! Где здесь можно устроить привал, чтобы нам не попалось этих сраных ловушек?

—  Не уверен, что такое место здесь сейчас вообще есть. Сейчас сезон охоты, каждый раз силки и капканы ставят в разных местах, чтобы…

Он не успел договорить. Вуд подлетел к сейдману и с силой потянул за опутанные веревкой руки, вырывая ее из пальцев Брауна. Лаури от неожиданности упал перед пиратом на колени и начал хватать ртом воздух.

— ТАК ТЫ, СУКА, ВСЕ ЭТО ЗНАЛ И МОЛЧАЛ?!

Квартирмейстер выхватил из петлицы портупеи пистолет и направил Ниссену в лицо.

— Отставить! — рявкнул Морган, ударом ноги выбивая конец пут из рук Томаса. Шаман судорожно принялся дергать петлю на шее и лающе кашлять. —  Совсем с ума сошел? Ты его чуть не задушил! Проводника! Он этот лес, как свои пять пальцев знает, я сам видел. Без него нас тут либо сожрут, либо мы башки в кустах посворачиваем! Будем идти цепочкой по одному, норманн впереди с фонарем. На ближайшей поляне придем в себя и двинем дальше. Ни шагу из вереницы, все усекли?

Оставшиеся понятливо закивали, кроме Джерома, который теперь неподвижно сидел возле тела брата и не сводил с него пустого взгляда. Браун положил мужчине руку на плечо и тихонько сжал.

— Сэм был хорошим человеком, я скорблю вместе с тобой, Джером, — матрос ощутимо вздрогнул, словно от холода, — Мы почтим его память, как только закончим дело. Обещаю.

Лаури шел впереди, неся зажжённый фонарь над головой и освещая путь позади идущим. Следом за ним шагал задумчивый Морган, а замыкал вереницу Томас. Квартирмейстер все больше выходил из-под контроля, стараясь перетянуть одеяло на себя. Теперь даже матросы опасливо косились на него.

— Долго еще идти, а то жрать охота? — Верзила Грэм сосал припрятанный в кармане сухарь, горячо ожидая привала. Послышались тихие смешки.

— Пара минут, — сейдман чуть замялся, отчего капитан налетел на него, заставив охнуть. Южанин вопрошающе вскинул брови. — Думаю, это там…

Он указал за небольшой пригорок, поросший спутанным кустарником ежевики. По земле начинал стелиться белесый туман, а потому действительно стоило перевести дух. Лаури пару мгновений поколебался и двинулся вперед, служа путеводным огоньком южанам.

Перед ними расстилалась широкая поляна, окруженная вековыми соснами с трех сторон и замшелой скалой с четвертой.

«Недалеко уже», — горько подумал Лаури.

Матросы осторожно спустились с холма, проверяя землю на наличие ловушек. Удостоверившись, что все в порядке, пираты кинулись собирать хворост и разводить огонь. Верзила радостно принялся шуршать содержимым своей сумки. Морган вытащил из мешка флягу с водой и припал к ней губами, краем глаза отмечая, с какой тоской на всех смотрел сейдман. Мужчина окликнул норманна, но тот его не услышал.

Томас прошел мимо, подхватывая конец веревки и увлекая шамана за собой, словно козу.

— Так спокойнее будет, — пояснил Вуд, чувствуя повисший вопрос в воздухе. Кому будет спокойнее и от чего, квартирмейстер пояснять не стал.

Веревки еле хватило на то, чтобы запутать ее вокруг ствола, а Лаури не пришлось стоять в обнимку с сосной. Вуд небрежно швырнул в него флягу с остатками воды, которую северянин неловко поймал связанными руками. Тусклый свет костра играл на уставшем лице алыми отсветами, состаривая Ниссена на добрую пару десятков лет.

Пираты расселись вокруг чадящего и трещащего костра и принялись обсуждать, кто что сделает со своей частью добычи. Браун сидел чуть поодаль, задумчиво глядя в огонь. Вуд точил оселком свою абордажную саблю, протирая после каждого движения камень промасленной рогожей.

Мужчины у костра расслабились, предвкушая небольшой отдых. Кто-то даже улегся головой на свой мешок с добром.

Странный треск веток Лаури сначала принял за потрескивание хвороста в огне, но вспорхнувшая недалеко птица развеяла это заблуждение. А затем ему показалось, что он услышал тяжелую поступь. Норманна бросило в дрожь, но не от холода. От страха.

— Сёрэ… — выдохнул мужчина, поднимаясь на ноги и вытягивая шею на источник шума. Его все время сбивали с толку разбивающиеся о хвою капли и пиратский гомон, но, собравшись с мыслями, он все же вычленил то, чего так боялся услышать — тихое утробное рычание, словно кто-то задыхался. Волосы на затылке Ниссена зашевелились.

— Морган! — он дернулся в сторону пиратов, но петля на шее не давала ему сделать это ближе, — нам надо уйти! Немедленно!

— Что? — Браун выплыл из пучины раздумий, смаргивая наваждение.

— С какой это радости? — напрягся Вуд, рывком отправляя саблю в ножны. Перепуганное лицо норманна не внушало ему доверия, а потому он желчно хмыкнул.

— Если мы не уйдем, будет беда! — Лаури встревоженно оглянулся на кусты ежевики, которые отделяли их от голодного зверя. Как на зло, он забыл на всеобщем произношение слова медведь и теперь судорожно пытался его вспомнить.

Резкий рывок заставил его упасть на землю, и начать задыхаться — квартирмейстер снова держал в руках конец удавки и тянул на себя, прижимая сапогом корпус норманна к корням сосны.