Когда демон почти дотянулся, то Морган резко дернулся в сторону, больно падая с кровати на дощатый пол. От удара все голоса моментально смокли, а жуткий инкуб[2] исчез, будто его и не было, но вот ощущения от прикосновений горели, будто от раскаленного железа.  Пират мотнул головой и силился понять, что же с ним.

— Чертовы святоши, — буркнул Браун. Голова начинала неприятно ныть в висках. Хотелось пить. В брошенной на пол сумке южанин нашел флягу с водой и приложился к ней, а когда отлип, то понял, что на карачках стоит посреди лесной поляны.

Было темно, а чуть поодаль горел высокий костер, вокруг которого стояли люди. Браун поднялся на дрожащие ноги. Стоящие вокруг костра были одеты в свободные одежды и что-то пели низкими голосами, но слов было не разобрать. Среди них была красивая женщина с длинными волосами, которые отливал медью в ярком пламени костра. Незнакомка была высокой и гибкой, как кошка. Она танцевала, самозабвенно и прекрасно, завораживая своим танцем пирата, который глаз с нее не сводил. У женщины были знакомые черты лица, но он не мог вспомнить, где видел ее раньше. Люди вокруг завывающе пели, отбивая простой ритм в бубен и трещотки из каких-то плодов, тихонько тренькала лира, но Морган не мог оторваться от рыжеволосой красавицы. Внезапно она остановилась прямо напротив него, в каких-то считанных дюймах.

У женщины были искрящиеся серо-голубые глаза, и полноватые губы, которые сейчас незнакомка чуть приоткрыла, чтобы отдыхаться от танца. Высокая грудь вздымалась под рубахой, будоража воображение стоящего напротив пирата. В свете пламени одежда казалась прозрачной, являя возбужденному взгляду аппетитные изгибы талии и стройных ног, на левом плече чернела татуировка точь-в-точь как у сейдмана. Морган едва сделал движение в ее сторону, как тонкий пальчик коснулся его губ.

— Ш-ш-ш, — женщина облизнула свои губы так, что у Брауна сперло дыхание, — икке си нуа. Дэ эр бьорде о бе ом уншильдинг и морген, ог да скёль хан, гюд форбью, виль сэне тиль форфедрэ.[3]

Голос у этой дивной нимфы был жестковатым, чуть с хрипотцой, от которой и мужчины сладко побежали мурашки по животу. Не будь он так перепуган видением послушниками без глаз, охмурял бы ее уже за ближайшими зарослями. Словно читая его мыли, женщина сладко улыбнулась и щекотнула ноготками губы Брауна.

— Икке и дэттэ ливэ, гьютт.[4]

Резкий толчок заставил Моргана вздрогнуть и проснуться. Он лежал на полу, зажатый между стеной и дверью, утыкаясь носом в собственные сапоги. Во рту был мерзкий привкус желчи, а язык прилипал к небу, голова пульсировала тупой болью в висках. Когда мистер Браун кое-как привел себя в вертикальное положение, то обнаружил, что Лаури все это время внимательно наблюдал за ним поверх книги. Судя по обложке с вензелями — корабельное дело.

Южанин прочистил горло и обнаружил, что фляга лежит на кровати, а все ее содержимое, то есть воду, впитал матрас.

— Мне бы водички, — прохрипел Морган.

Ниссен скептично вскинул бровь.

— За бортом ее в достатке, — а затем вновь вернулся к чтению.

Пират смирился, что от обиженного норманна не следует ожидать даже самых необходимых подачек и направился к кувшину с водой, который покоился на столе. Проходя мимо темного угла, непонятное беспокойство кольнуло его в самое сердце, отчего пират передернул плечами. Во рту так же оставалось весьма погано даже после стакана воды, а от одной только мысли о чем-то алкогольном, все нутро Моргана начинало проситься наружу.

Молчание сейдмана нервировало его даже больше похмелья, нужно было срочно что-то делать.

— Как твоя блевота? — выдавил пират.

— Не беспокоила, — односложно ответил Лау, не отрываясь от книги.

— Дуешься, что я тебя связал? А вот нечего было на меня орать!  — но реакции не последовало, северянин продолжал его игнорировать. — И перед юнцами этими сопливыми позорить! Я, к твоему сведению, — капитан корабля и не потерплю, чтобы на меня орала какая-то сухопутная кр… креветка!

Ниссен даже бровью не повел, Моргана это бесило еще сильнее. Срочно захотелось надеть на голову невозмутимому норманну ведро и постучать по нему чем-нибудь увесистым, но что-то подсказывало, что на этом мир попросту попрощается с мистером Брауном.

— Не этого, — тихо выдал Лаури, не отрываясь от книги.

— Чего ты там каркнул?

— Не этого корабля. Капитан, — небесно-голубые глаза смотрели на пирата с насмешкой. Неужто Морган сейчас наблюдал, как сейдман впервые издевался над ним?

Злость внутри всколыхнулась, а потом угасла сама собой, потому что перед глазами предстала женщина из видения. Это ее взгляд сейчас видел в Ниссене южанин. Браун пораженно смотрел на попутчика.

— Слушай, — внезапно начал он, присаживаясь на край кровати, — только не подумай, что я умом тронулся…

— Белочек ловил ночью? Я заметил, — издевательски хмыкнул в бороду шаман, откладывая книгу в сторону и кивая на разбросанные вещи. Пират протестующе замотал головой, потирая подбородок и осторожно подбирая слова, чтобы еще больше не показаться северянину сумасшедшим.

— По-моему с этими монахами что-то не то, — вкрадчиво изрек Морган. — Они явно какую-то дрянь в вино подливают, я тебе отвечаю. Не хило меня так вчера накрыло, скажу тебе.

Одни Боги ведают, каких сил стоило Лаури сдерживать рвущийся наружу смех, но он держался.

— Это с чего же такие выводы? — снисходительно спросил норманн.

— После их пойла я видел то, чего не должен…

План мести своевольному пирату удался на славу, в чем Ниссен только что удостоверился. Вчера, перед тем как лечь спать, он «случайно» оставил на столе стакан с остатками аккевита. И так же «случайно» накапал туда настоя кедрового сосуна, который использовался в народе чтобы не захмелеть: отвар работал превосходно, выпей его за пару часов до попойки и успей он попасть в кровь. Однако, настой действовал весьма своеобразно, если его смешать с алкоголем, а именно — вызывал неслабые галлюцинации.

Теперь же Лаури просто от души веселился от растерянного вида Моргана.

— Сначала один из этих сопливых монашиков мне чуть башку не отгрыз, а потом вообще лютая клюква почудилась.

— Надеюсь, клюква была не в рясе, — хихикнул норманн.

— Костер в лесу, — многозначительно изрек Браун, — а вокруг него люди.

— Эк тебя нахлобучило…

— И баба. Странная, но красивая, зараза. Рыжая такая с длинными волосами. У нее еще чайка калечная, как у тебя, на левом плече была.

Морган ткнул в норманна пальцем. От услышанного у Лаури внутри все упало, словно из него дух вышибли, и мужчина не поверил услышанному.

— Прости?

— Прощаю, — мимоходом поддакнул Морган, — тараторила чего-то там, вроде на вашем. Все икке да икке, не понятно нихрена. Но красивая… Я б ее…

— Что она конкретно сказала? — перебил мечтательно лыбящегося пирата Ниссен, пока он не довел мысль до конца, — Хоть приблизительно помнишь?

Южанин теперь с интересом смотрел на попутчика, который нетерпеливо вскочил со своего места и теперь нависал над ним как коршун.

— Тише, Снеговик, а то я уж думать начал, что ты меня к этой красотке ревнуешь. Расслабь булки, она всего лишь морок от монашьего пойла. Но, чесслово, отжарил бы я ее дьявольски, будь она настоящей.

Лаури нехорошо побагровел.

— Это не морок, — глухо прошептал Ниссен.

— Да брось, не морок! Всякая дичь с перепоя приснилась, а ты тут развел…

— Моя мать с перепоя не является абы кому, — похабная улыбочка моментально сползла с лица Брауна.

— А это кем она у тебя была?

— Вёльва, а по-вашему — «ведьма».

[1] Франц. — Мой дорогой

[2] Демон обольститель мужского пола, обычно являлся женщинам. В данном случае термин суккуб не применим, так как увиденное не было женщиной.

[3] Тише, не говори ничего. Лучше извинись утром, а то он тебя, чего доброго, к праотцам отправит.

[4] Не в этой жизни, мальчик.

====== Глава 6. Выкупленная жизнь ======

Порт голланского Аемстера встретил «Вивьен Шерри» множеством расписных, словно пряники, домиков. Лаури увлеченно разглядывал разноцветные фасады с мальчишечьим восторгом, а вот Браун его радости, отчего-то, не разделял. Пират, напротив, был мрачен и задумчив.