Надо сказать, что этот отдел в системе МВД являлся самым законспирированным и подчинялся лично министру Н. Щелокову. Штаты этого подразделения находились за семью печатями и были хоть и не столь велики, зато по– настоящему профессиональны. Находилась в этом подразделении и группа, которая отслеживала ситуацию в криминальной среде. В ней работали офицеры, внедренные под различными легендами в уголовный мир. Их основной задачей было разложение преступных групп изнутри. Работали агенты МВД не только в «малинах» и подпольных борделях, но и на «зонах», в тюрьмах. Это была своеобразная рука МВД на пульсе криминального мира страны, чутко реагировавшая на малейшие перемены в нем. Информации, которой они располагали, было достаточно для того, чтобы пересажать почти всех уголовных авторитетов того времени. Однако органы на это не шли, опасаясь таким образом развязать руки нижним этажам преступного мира.²

Через три года после пожара в гостинице «Россия» трагически завершился жизненный путь замминистра МВД СССР Виктора Папутина, с именем которого Тарас Веделовский связывает создание спецотдела: в декабре 1979 года, вернувшись из поездки по Афганистану, он пустил себе пулю в висок. Его коллега по работе Юрий Чурбанов объяснил этот поступок алкоголизмом Папутина и его нервной реакцией на события, которые той зимой разворачивались вокруг Афганистана. Министр МВД Н. Щелоков попытался пробить в «Правде» некролог на своего первого заместителя, но главная партийная газета страны отказалась это сделать, мотивируя тем, что покойный ушел из жизни не добровольно. Тогда некролог появился в «Известиях», но очень коротенький и без привычной фотографии. Самым высоким должностным лицом, подписавшим его, был секретарь ЦК КПСС И. Капитонов. Также скромно и незаметно прошли и похороны В. Папутина на Новодевичьем кладбище. Все это очень напоминало события полугодовой давности, когда из жизни тем же способом, что и Паутин, ушел начальник Академии МВД генерал– лейтенант Сергей Крылов. Случилось это 19 апреля 1979 года в здании академии, после того как приказом Щелокова Крылов был снят со своего поста.

В 1967 году в звании подполковника МВД Крылов назначается новым министром Н. Щелоковым начальником скромного контрольно– инспекторского отдела министерства. Щелокову понадобился под рукой образованный человек, и он выбрал Крылова, имевшего за плечами опыт научно– исследовательской работы в военном институте. Через него и Щелоков вскоре буквально заболел наукой. В стенах МВД на постоянной работе появились доктора и кандидаты наук, что заметно повышало интеллектуальный рейтинг руководства министерства.

Крылов одним из первых милицейских чиновников того времени стал ратовать не за усиление кары для преступников, а за более гуманные социальные меры: условное осуждение, условно– досрочное освобождение впервые оступившихся людей. Такой либерализм не мог не породить массу недоброжелателей как в стенах родного министерства, так и за его пределами. Но Щелоков не давал в обиду своего ученого помощника, более того, во всем потворствовал ему. Ведь Крылов, имея большой вес среди научной и творческой интеллигенции страны, служил для министра надежным мостиком для связей с этой средой.

Управление Крылова превратилось в мощное учреждение, вобравшее в себя многие функции головного штаба министерства. Оно получило право строгого, независимого ни от кого контроля и инспекции всех сторон деятельности как местных органов внутренних дел, так и его линейных, оперативных служб. Оно же приложило руку к созданию сгоревшего в гостинице спецотдела. Поэтому другие начальники главков МВД были недовольны столь широкими полномочиями ведомства Крылова. Атаки на него не прекращались. «Заумные» идеи Крылова встречались в штыки, Щелокову постоянно жаловались на зарвавшегося выдвиженца. Но министр был глух к этим голосам и в 1974 году доверил Крылову создание Академии МВД.

Однако в 1977 году в стенах союзного МВД во всю мощь засияла звезда Юрия Чурбанова, который начал активно теснить в сторону первого заместителя Щелокова Константина Никитина. С этого времени началась и вражда между Крыловым и Чурбановым. Это и понятно: амбиции умудренного опытом Крылова не могли позволить дать спуску какому– то молодому выскочке, даже если тот и являлся зятем самого Генсека. Щелоков же в «битве» двух генералов занимал выжидательную позицию, что в принципе и предопределило ее исход. Молодость взяла верх над зрелостью и опытом. В 1979 году комиссия МВД в количестве 71 человека во главе с Чурбановым забраковала работу Академии МВД. Более того, комиссия уличила Крылова в хозяйственной нечистоплотности, барстве и карьеризме. Эти факты и позволили Чурбанову поставить перед руководством академии и лично перед Крыловым вопрос ребром: или он увольняется, или будет начато служебное расследование по фактам, которые вскрыла в академии комиссия. Не связано ли это с грандиозным провалом и утечкой информации? Если предположить, что сгоревший в гостинице «Россия» спецотдел организовали Крылов и Папутин, то от кого, кроме как от них, могла произойти утечка информации о нем в КГБ (учитывая, что, как верно замечают авторы, вербовать своих в рядах МВД Комитету было строжайше запрещено)?..

6 апреля 1979 года С. Крылов пишет рапорт министру о своей отставке, а 19 апреля, приехав к себе в академию в последний раз, он запирается в своем кабинете и кончает жизнь самоубийством.

Сам Ю. Чурбанов позднее вспоминал об этом так: "Крылов постоянно находился в плену каких– то несбыточных (для органов внутренних дел) идей. В аппарате его не любили. Но он полностью очаровал Щелокова: какие– то его идеи Щелоков потом выдавал за свои, я и мои товарищи (члены коллегии) считали их не только сомнительными, но и вредными… Когда Крылов появился в стенах академии, там начался полный хаос. Ко мне стали поступать серьезные сигналы о самоуправстве Крылова, о его неуважительном отношении к людям, о кадровой чехарде и т. д…. Мы сформировали авторитетную комиссию, в нее вошли начальники ряда управлений: была поставлена задача объективно проверить академию по всем позициям. И чем глубже мы копали, тем больше находили негатива. Смена кадров, протекционизм, но в самые большие дебри мы влезли, когда знакомились с вопросами финансово– хозяйственной деятельности академии. Мебельные гарнитуры, которые покупались для академии, перекочевали в квартиру Крылова, там же оказались два цветных телевизора, принадлежавших учебным классам, – вот, если взять только один аспект хозяйственной деятельности, против Крылова можно было возбудить уголовное дело. Министр ушел в отпуск и отдыхал в Подмосковье. Крылов пытался к нему прорваться, но министр его не принял, как бы давая понять: решайте без меня. Я вызвал Крылова к себе, спрашиваю: "Что будем делать, Сергей Михайлович?" Кроме меня, в кабинете находился начальник кадров генерал Дроздецкий. Надо отметить, что Крылов вел себя очень нервно. Мне он сказал, что готов расстаться с этой должностью, но просил оставить его в академии преподавателем, я говорю: "Хорошо, вернется министр, решит все вопросы". Крылов вышел из моего кабинета, поехал в академию, где в этот момент проводилось торжественное собрание, посвященное очередной годовщине со дня рождения Ленина, прошел через весь зал и передал генералу Варламову, который вел собрание, записку, что он хотел бы попрощаться со знаменем академии. Одним словом, бред какой– то. Варламов почувствовал что– то несуразное, быстро закончил собрание – но в этот момент Крылов уходит в свой кабинет, закрывается на ключ, и там раздается выстрел".³

Вот, что написал Крылов в своей предсмертной записке: «Нет сил жить. Если у человека убита вера и надежда, он труп. Господи! Как я работал! Как горел, как боролся! И чем благороднее была цель, чем вдохновеннее труд, тем больше ненависть власть имущих. Я оплодотворил своим талантом и фантастическим трудом интеллектуальную пустыню органов внутренних дел… и за все это я плачу жизнью. Это мир рабов, холуев и карьеристов»…⁴