Читать

Вход

Войти на сайт

Я забыл пароль
Регистрация

Регистрация

Литмир - Электронная Библиотека > Саливан Виктория "AmberBader" > Amber > Стр.2

Душу куратора заточали в мешочки ловушки, и никогда не отпускали. Таков был закон. Они платили своим заключением, за свои грехи, совершенные ещё при жизни.

Тех кого они курировали, сопровождая по дороге жизни, были души которым давали вторые шансы. Дети инвалиды, самоубийцы, дети которые были зверски убиты, или же жертвы насильников и педофилов. Если удавалось провести его жизнь по счастливому и предначертанному судьбой пути, душу куратора прощали, и отпускали, если же нет то они начинали путь сначала в круговороте нескончаемого времени. Либо могли жертвовать собою, заключая свою душу в мешочки ловушки, исполняя своё последнее желание. Но они никогда не могли загадать например Себе новую жизнь, никогда.

То что было предначертано для того, кого ты курируешь, ты видел сразу как только дотрагивался до него, в самый первый раз в жизни. Предначертанное не менялось никогда, подопечные меняли ее сами, зачастую удлиняя свою судьбу, или на их судьбу влияли люди, место, время. Зачастую люди сами были виноваты в том что они никак не могли найти себя в этой жизни, потому что делали все чтобы отдалиться от своей судьбы. А смерть никак не относилась к судьбе человека.

Он всегда рано или поздно умирает.

Смерть всегда ходила за левым плечом человека, будь он маленьким годовалым пухляшом или же матёрым мужчиной средних лет. Смерть она ловила моменты, подлавливала на ошибках, принятых решений. Смерть и решение были как две стороны одной медали.

Роберт был симпатичным юношей 24 лет, я стал его куратором в 22. За эти два года он вёл прилежную жизнь, заканчивал институт журналистики, и судьба его была бела и чиста, да так что я видел ее как люди видят этот мир. Прекрасная. Но он умер. В 24. Ничего не предвещало беды, в этот день светило яркое солнце, лето вступало в свои законные права. Решения твоего подопечного, это решение которое он принимает сам. И на которое ты не вправе влиять. Ты можешь направлять, но никогда, вмешиваться.

Он сошёл с автобуса, переходя дорогу, решив перескочить на красный свет. Водитель, который был пьян, не заметил его. Удар был настолько сильным, что тело отбросило на несколько метров. Толчком выбрасывая меня в распределитель. Я не успел попрощаться с ним, подержать его за руку.... я оказался там же, откуда начинал путь становясь куратором для потерянных душ. Меня вернуло, так быстро что голова начала гудеть. В считанные секунды я оказался в Бадэр.

Кураторы не имеют права горевать, и не потому что им кто-то запрещает это делать, а лишь потому что как только ваш подопечный умирает, а ты не справляешься с поставленной задачей, тебя выбрасывает в Бадэр для того чтобы определить для тебя новую душу. И противится ты не имеешь право, хотя у тебя есть выход, заточить свою душу в ловушке, и отдать любое желание. Либо продолжать этот круговорот, надеясь что когда нибудь это колесо выкинет тебя, и ты освободишься. Тех кто самовольно заточал себя в мешки было так мало, что можно было пересчитать по пальцам. Кто захочет, отказаться от хоть и такой ничтожной, но такой казалось, бы на первый взгляд простой, возможности. Но такие все же были. И в основном их желание было разбитие своей души, дабы чтобы уже ничего не чувствовать. Проведя бесконечное томление в ловушках в забвении.

Когда тебя насильно перемещают в Бадэр, ты ни с кем не говоришь и ни на кого не смотришь. Потому что Бадэр это всего лишь со всех сторон белые стены, в которых никого кроме тебя и стойки распределителя нет. По началу тебе кажется что ты в комнате с белыми, настолько яркими стенами, что невольно зажмуриваешься от их сияния. Но потом ты понимаешь, что стены эти бесконечны, и дотронуться ты до них никогда не сможешь. Я пытался. Тогда когда только впервые тут очутился. Я шёл казалось бы вечность, но так и не дошёл до конца, а оборачиваясь видел все так же стоящий, не пойми откуда взявшуюся, стойку распределения, совсем рядом, в двух шагах от меня. На стойке, которая казалось бы весела в воздухе, лежала ручка и журнал с именами. Имена в ней выстраивались ровными столбцами, на против которых не было НИЧЕГО.

Когда я только очнулся в этой комнате, я помнил только своё имя. И всё. Абсолютная пустота.

Перейти к описанию Предыдущая страница Следующая страница

Войти на сайт

Регистрация