– Когда-нибудь возможно. – сказал он, с ноткой горечи, – Спокойной ночи.

– Спокойной.

После этого воспоминания Дика обуяло желание позвонить Джурату. Сейчас у него все хорошо, после окончания войны он вернулся на родину, но позже переехал в Краснодар.

Гудки почти сразу прекратились.

– Привет Джура, – сказал Дик, ожидая услышать знакомый голос.

– Здравствуй дорогой! Давно же тебя не слышал, случилось чего?!

– Нет, просто сидел, вспоминал общагу. Как мы с тобой про детство разговаривали.

– А, помню. Кстати, мы так не решили спор про яблоки.

– Верно, – Невероятно, прошло уже столько лет, а он до сих пор помнит. Лицо Дика засияло улыбкой.

– Приезжайте к нам летом, я докажу, что мои яблочки прелестны, – сказал Джурат, сделав огромный акцент на "прелестны".

– Хорошо, – сказал Дик. Свежий воздух Джейн не повредит.

Последующие пятнадцать минут прошли незаметно, они бы разговаривали и дальше, но в кабинет зашла Света, принеся целую свору бумаг. Когда Дик разобрался с документами, было уже без пятнадцати шесть. Учитывая пробки домой доберусь к половине седьмого, подумал Дик.

Он ошибся, домой приехал только к семи, из окон многоэтажки лил яркий свет. Зайдя в подъезд Дик нажал на кнопку вызова лифта. Зеркало напротив дверей показало его отражение. Легкая щетина, острый нос, который похоже достался ему от какого-нибудь предка-дятла, и обычные, как у большинства людей Земли карие глаза. Но сейчас собственное отражение напомнило ему Лектора. Хорошо, что в лифте никого нет, наверно, не уютно ехать в одном лифте с каннибалом. Уголок его рта приподнялся и он нажал на "7".

На выходе из лифта ему встретилась соседка – бабушка Агарья.

– Сегодня два раза, – сказала она не подымая глаз.

– Спасибо, что приглядываете за ней.

– Так что мне еще старой делать, да и лишние деньги никогда не помешают, – тут старушка уже подняла глаза.

– Конечно, в конце месяца, как и договаривались.

– Хорошо, – ответила бабка и зашла в кабину.

Пройдя по коридору Дик достал ключи и вошел в квартиру.

– Я дома.

– Папа! – донесся голос Нелл из детской. Через мгновение она уже была в прихожей и обнимала Дика.

– Как в школе? – спросил Дик, вещая пальто.

– Хорошо, но я никак не могу выучить алфавит. Учительница сказала, что если не выучу, она поставит мне два.

– Я тебе помогу, сейчас покушаем и начнем учить, – ответил Дик. А в первом классе разве ставят оценки? – Нелли, а как мама?

– Мама сегодня только два раза из комнаты выходила. Они вместе с бабушкой приготовили обед и ужин.

– Понятно. Доча ты же уже взрослая накрой на стол, а я пойду позову маму. – Эту фразу Дик сказал больше, чтобы избавиться от дочери, чем реально ожидая от нее пользы.

– Конечно, – сказала Нелл светясь счастьем от того, что ее считают взрослой.

"Сегодня только два раза", эта фраза невероятно давила на Дика. Врач сказал, что если дойдет до двух, это уже болезнь, и дальше она может начать проявлять агрессию.

Думая об этом Дик вошел в спальню. В комнате горела только одна прикроватная лампа. Джейн лежала на кровати и читала "Преступление и наказание". Увидев Дика в комнате, она набросилась на него с объятьями.

– Я так соскучилась, – сказала она, источая одновременно желание и страх.

– Ты не слышала, как я пришел? – спросил Дик с серьезным лицом.

– Я слышала, но, но… это было там, за дверью, не здесь, – страх переполнял ее, – но сейчас ты здесь, – сказала она с неистовой радостью и принялась целовать Дика.

Переборов нахлынувшее возбуждение он сказал:

– Так не может продолжаться, тебе надо чаще выходить из комнаты, – говоря это, Дик боялся реакции Джейн.

– Я… согласна, – сказала она, с непонятной грустью. Это успокоило Дика, агрессии не было, значит не все еще потеряно.

– Отлично, – он поцеловал ее в лоб, – пошли ужинать.

Вечер прошел хорошо. Нелли без остановки рассказывала маме о строгих учителях, "тупом Артеме" и новой прическе Насти. Джейн несколько раз посмеялась. Потом они вместе принялись учить Нелл алфавиту, через тридцать минут мучений она все же запомнила порядок букв. Уверенная в том, что получит похвалу учительницы Нелл, согласилась лечь раньше, чтобы следующий день наступил быстрее. Дик же с Джейн уединились в спальне, где завершили день выполнением супружеского долга.

3

В отпуск Дик уходил с тридцатого июня, поэтому заранее купил три билета в Краснодар на восьмое июля. А пока ему оставалось лишь предвкушать момент, когда он наконец будет свободен, от этой каждодневной рутины. Осталось всего два дня, но тянулись они вечность. Нелл такую вечность пережила, у нее уже каникулы. В воскресенье они ходили в аквапарк. И Джейн тоже. Это было достижение. Она уже три месяца не выходила из дома. Было видно что ей не уютно, но она пыталась это скрыть. Дик еще не рассказал ей о планах на лето.

Его раздумья прервал звонок от Джурата.

– Алло, – автоматически сказал Дик.

– Здравствуй дорогой. Мне удалось уговорить соседа сдать дачу на месяц. Теперь мы соседи. Я бы и сам вас приютил, но сам понимаешь, у нас места не шибко много.

– Спасибо Джура. А дом-то хороший? – спросил Дик, думая пригодится им этот дом или нет.

– Сосед недавно ремонт сделал. Все в прелестном виде. Туалет с ванной раздельный, спальня, кухня – все дела. Правда детской нет.

Ничего, Нелли с нами поспит.

– Ну тогда хорошо. А ты Джейн уже рассказал?

– Пока нет. – Дик приготовился выслушивать нотации.

– Как так! – больше удивленно, чем строго произнес Джурат, – а вдруг она не согласится? Ты должен ей все рассказать!

– Я понимаю, но ты же сам знаешь ее проблему, – с Джуратом они часто созванивались, и Дик не мог ни упоминать Джейн.

– Вот именно, эта еще одна причина ей все рассказать. Я же помню, как у вас все начиналось…

– Джурат! Когда ты уже починишь этот шкаф?! – фоном донеслось из трубки.

– Ну давай дорогой, а то моя мне голову отгрызет.

– Давай.

Несколько мгновений Дик слышал, как ругается Наташа, после разговор завершился. Суровая у Джуры жена. "Как у вас все начиналось…" эта фраза никак не могла вылететь из его головы. А действительно, как?

Та осень запомнилась своими бесконечными дождями. Они лили беспрерывно, разница была лишь в силе дождя. Помнится Дик даже придумал схему: двенадцать часов просто моросит, после двое суток льет как из ведра, и в завершении происходит кратковременная гроза. Гроза заканчивается и начинает снова моросить. Цикл повторяется.

Когда Дик вышел из потрёпанного годами здания университета. Цикл находился на стадии двухдневного дождя. Он открыл зонт и пошел по скользким дорогам в сторону общежития. О хорошем настроении говорить не приходилось. Две недели назад у него умерла мать. Эту новость ему преподнесла тетя, заплаканная на кухне. Дядя Федя подошел к нему, положил руку на плечо, произнес – "Мужайся". Помнится в тот самый момент и начался этот мерзкий дождь.

На похороны Дик прилететь не смог, денег не было. В ту ночь он проклинал себя. За свою глупость, за никчёмность и самое главное – бесполезность. Надо было остаться, устроиться на работу, больше помогать на ферме. А он… Он оставил ее с отцом одних. Они сами растили Джорджа, Стива и Мари, при этом еще и присылали ему деньги. В письме, которое написала Мари, значилась причина смерти – разрыв аневризмы. "Мама рубила дрова и резко упала",– писала она прерывистым почерком. Дик понимал, что ничего уже не изменить, но не мог прекратить винить себя.

Чем ближе он подходил к общаге тем хуже становилась дорога, ее в конец размыло. И тут в голову Дика ударила идея пойти дворами, более глупого решения в девяностые и придумать нельзя, не считая переезд в СССР. Он свернул в первый попавшийся переулок, надеясь на избавление. И оно пришло.

Она сидела на ступенях у входа в подъезд. Голова была опущена. На ней было полу промокшее великоватое пальто. Он подошел и поднял зонт над ней. На Дика капал дождь, но он этого не чувствовал.