— Ты в этом уверен? Нам придется драться на рассвете? Или просто попроси ее выбрать между нами, — поддразнил он. Сандерс обернулся.

— Это смешно. Я не влюблен в нее, но даже если бы и был влюблен, мы не стали бы драться на дуэли, потому что ты никогда не стал бы делать это из-за нее. И я бы не просил ее выбирать между нами, потому что я знаю, кого она выберет. И это будешь не ты, — отрезал Сандерс. Брови Джейсона взлетели вверх.

— Ты ужасно самоуверен в себе, — сказал он мягким голосом. Сандерс вздохнул.

— Легко быть уверенным в себе, когда знаешь, что прав. Это не скромность и не хвастовство, если честно. Я не влюблен в нее. Она мне очень дорога. Она говорит со мной, потому что я — это я. Не из-за тебя. Большинство людей игнорируют меня, когда тебя нет рядом. Я ценю ее. Вот и все, — объяснил Сандерс.

— Хорошо. Это проблема, которую я никогда не предвидел, но мне бы не хотелось, чтобы женщина встала между нами, — сказал Джеймсон, и Сандерс кивнул.

— Аналогично. К счастью, я нахожу твой вкус в женщинах отвратительным, — добавил он, и Джеймсон расхохотался.

— На самом деле? Я думал, что у меня хороший вкус: Пет — модель, а Тейт сногсшибательна, — засмеялся он, направляясь к двери.

— Все они были очень красивы, но Петрашка — психопатка, и когда Тейтум пришла ко мне в первый раз, я подумал, что она проститутка. Ей повезло, что она такая милая и забавная, это ее спасительная благодать, — объяснил Сандерс, и Джеймсон засмеялся еще громче.

— Ты говорил об этом своей подружке? — хихикнул он.

— Нет. В отличие от некоторых, я знаю что такое такт, и как им пользоваться.

Джеймсон смеялся даже когда вышел из комнаты Сандерса. У него был такт, он просто предпочитал не использовать его большую часть времени. Сандерс ошибался и в другом. Джеймсон будет бороться за нее.

Это было пугающее осознание, но его мгновенная, инстинктивная реакция на мысль, что Сандерс влюблен в Тейт, должна была положить конец его отношениям с Сандерсом. Это о чем-то говорило. Когда Данн начал приставать к ней, а потом изнасиловал, Джеймсон хотел убить его. Все еще хочет убить его. Это что-то да говорило, а затем эта поездка Испанию.

Он определенно будет бороться за нее.

Джеймсон прокрался в спальню, стараясь не потревожить ее. Она лежала на животе, раскинув руки в стороны. Когда он забрался в постель, девушка заворчала во сне и придвинулась ближе к нему. Джеймсон лежал на боку, его глаза блуждали по ее спине. На плече у нее был синяк. Они были безрассудны в душе и упали на пол. Она стала болтливой, и он знал, что у нее на груди остался след от укуса. Веселое время.

«Что ты со мной сделала?»

Он прижал ладонь к ее спине, чувствуя тепло. Она прижалась еще ближе, уткнувшись лицом ему в грудь. Тейт не ответила на его вопросы о том, что они будут делать дальше, куда они пойдут. Он не мог понять, почему. Она знала, что это больше не игра.

Джеймсону пришла в голову мысль, что может быть это он просто перестал играть в игры.

***

Тейт очень обрадовалась встрече с Энджем. Она хотела поехать в аэропорт, но Джеймсон не позволил ей. Он уже запланировал что-то вроде завтрака или позднего завтрака. Эндж доберется до отеля и получит возможность отдохнуть. Джеймсон явно не хотел иметь дело с капризным Энджем. Тейт могла понять. Счастливый, приятный Эндж откровенно враждебно относился к Джеймсону. Она не хотела представлять себе капризного Энджа.

— Кажется, мы давно не были вдвоем, — заметил Джеймсон после завтрака, когда они катались на взятой напрокат машине. Она взглянула на него.

— Мы провели с тобой целую неделю в полном одиночестве, на твоей яхте, — напомнила она ему.

— Знаю. Я привык к этому. Вмешательство Сандерса утомляет, — сказал он.

— Это что, шутка?

— Я знаю, что он щебечет тебе на ушко. Надеюсь, ты понимаешь, что он все рассказывает мне, — предупредил Джеймсон. Тейт задержала дыхание.

— Он рассказывает тебе, о чем мы говорим? — спросила она, стараясь говорить беззаботно. Вероятно, неудачно.

— Рассказывает мне, что он говорит. И на удивление скуп на слова, — ответил Джеймсон. Она вздохнула.

— Хорошо.

— Говоришь то, чего я не хочу слышать? — спросил он, глядя на нее сверху вниз. Она пожала плечами.

— Иногда.

Они вышли у Эйфелевой башни. Вокруг было миллион людей, и она подумала, что Джеймсон захочет вернуться в машину, но он этого не сделал. Они пробирались сквозь толпу, Джеймсон шел впереди.

— Ты бывал здесь раньше? — спросила Тейт, стоя рядом с ним, когда он остановился, чтобы посмотреть вверх.

— Нет, точнее не совсем. Я видел ее только издалека. Обычно я здесь по работе, — ответил он. Она рассмеялась.

— Я приходила сюда с классом французского, мы прошли весь путь до самого верха, — сказала она ему.

— Ты изучала французский, но не говоришь на нем? — спросил он.

— Я немного учила его, только для поездки.

Они не вошли внутрь, просто обошли вокруг. Тейт сделала много снимков. Обычно она не фотографировала Джеймсона. Если что-то пойдет не так, как обычно, она не хотела, чтобы захваченные воспоминания вернулись и преследовали ее. Но она не могла устоять. На нем было тяжелое пальто с толстым шарфом. Он еще не постригся, и ветер трепал его густые волосы. Джеймсон выглядел очень серьезным, пугающим и более чем пугающим.

«Он так чертовски великолепен.»

— Прекрати меня фотографировать. Давай выбираться отсюда, — наконец рявкнул он. Она побежала за ним.

Они немного погуляли, просто осматриваясь. Спустились к могиле Наполеона, и Тейт сделал еще несколько снимков. Она могла сказать, что на самом деле ему было наплевать на то, что они смотрели, мужчина просто потакал ей. Это было бы почти мило, если бы он не смотрел на нее все это время.

Они шли по улице, собираясь вызвать машину, чтобы вернуться в отель, когда Джеймсон остановился. Тейт прошла почти квартал, прежде чем поняла, что его нет рядом, и она оглянулась, чтобы посмотреть, что он делает. Он стоял перед окном и смотрел внутрь. Затем он двинулся и вошел в здание.

«Какого?»

Тейт вернулась и последовала за ним. Это был ювелирный магазин. Она сглотнула и огляделась. Мужчина за прилавком что-то сказал ей по-французски, оглядывая с ног до головы. Она не улыбнулась. И закатив глаза, продолжила путь. Джеймсона нигде не было видно, что было странно, потому что магазин был небольшой. Мужчина продолжал болтать с ней по-французски, затем дверь в задней части магазина открылась.

— Мадемуазель! Пожалуйста, — вышла женщина, указывая на дверь. Тейт огляделась.

— Вы мне? — спросила она, указывая на себя.

— Иди сюда, — донесся до нее голос Джеймсона.

Тейт вошла туда.

Он стоял перед большим деревянным столом и на что-то смотрел. Женщина тоже вошла и подошла к дальнему концу стола. Тейт стояла у двери, гадая, что происходит — ее действительно продали в сексуальное рабство? Джеймсон заговорил на ломаном французском, пытаясь подобрать нужные слова. Женщина кивнула, затем поправила что-то на столе.

— Вот этот, — сказал Джеймсон, указывая вниз. Потом посмотрел через плечо на Тейта. — Подойди сюда.

Она подошла и встала рядом с ним, глядя перед собой. На блестящем деревянном столе лежало несколько жемчужных ожерелий. У нее перехватило дыхание. Женщина взяла одно из них и уже собиралась выйти из-за стола, но Джеймсон протянул руку. Сказал что-то по-французски. Женщина протянула ему ожерелье.

— Что происходит? — потребовала Тейт.

— Я говорил тебе, что тебе нужен настоящий жемчуг, — сказал он, поворачивая ее от себя и обнимая за шею.

— Да, а еще я помню, как ты говорил мне, что он стоит около пятидесяти тысяч долларов, — напомнила она.

— Я сказал, что некоторый стоит так дорого, — поправил он, поворачивая ее лицом к себе. Он покачал головой, обнял ее за шею и снял ожерелье. Женщина протянула ему еще одну нить.

— Значит, эти не стоят пятьдесят тысяч долларов? — уточнила Тейт. Джеймсон кивнул, прижимая другую нить к ее ключице.