— Ну, тогда спокойной ночи, — сказала я, освещая фонарём тёмный коридор.

Его глаза странно засияли: я вспомнила огонь вдали от разведённого костра. Парень развернулся и исчез во мгле зала. Передвигался он с уверенностью совы. Фонарик явно ему не был нужен. Снова оглядев эту спальню, я заметила в углу какие-то ящики. Что было внутри, меня не интересовало. В нос мне бил запах животного и я сморщилась. Хорошо, что в этой подсобке было окно и я смогла приоткрыть створку, вдыхая запах дождя и сырости. Луна освещала всю округу. Я выключила фонарь, наслаждаясь лунным светом. Уже расстилая постель, я вспомнила о кошельке в сумке, набитым деньгами. Стало тревожно, ведь я уже наслышана о хозяинах постоялых дворов, которые убивали своих постояльцев. Терзаясь сомнениями, я придала одеялу форму человека и перенесла стул подальше от кушетки, в глубокую тень, села и стала ждать, что будет. Долго ждать не пришлось. Я уловила шаги. В сознании вспомнились истории о бандитах, но шаги были спокойными, медленными, не напоминая поступь того парня. Незнакомец не собирался таиться. Я вынула пистолет, на цыпочках пересекла спальню и застыла у стены за дверью. Дверь распахнулась, и в полоске света луны я увидела чужака.

Высокий, широкоплечий, его лицо было скрыто чёрной шляпой, надвинутой на лоб, а шею скрывал высоко поднятый ворот плаща. Я решила, что тип явился прямиком за мной; я не допускала мысли, что он прятался где-то здесь. Я напряжённо вглядывалась в его фигуру, которую освещал свет луны и мне померещилось, что сквозь его силуэт просвечивает противоположная стена. Наверное, это была иллюзия, которую вызывали мои страхи с удивлением. Тип не придал значения беспорядку на кушетке и прилёг. Первая мысль, пришедшая мне в голову, была отыскать парня и потребовать объяснений, но мимолётно подумав, я решила сама убедиться, что происходящее мне не снится. Я чувствовала слабость в своём теле, несмотря на то, что ела недавно, но испытывала чувство голода. Я подкралась к кушетке, вытянула руку, тронув уснувшего за плечо. Я чуть не заорала, а сердце бешено зацокало в голове. Я отпрянула от кушетки: моя рука прошла сквозь плечо незнакомца, задев только угол одеяла! Меня охватили ощущения, не поддающиеся определению. Незнакомец был бесплотен, но я видела его, слышала его шаги и смотрела, как он спит. Не понимая, что это такое, теряясь в догадках и пытаясь сообразить, я услышала в коридоре очередные шаги… Опять в помещении запахло едким ароматом живности, уселившейся. Я опять притаилась за дверью, готовясь к худшему. В яркой полосе призрачного света луны в проёме появился большой оборотень. Он повернулся ко мне: я от ужаса обронила пистолет.

Волна страха парализовала меня, ведь глаза, пылающие жутким огнём на морде оборотня, напоминали того парня этого музея; взгляд с огненным блеском, наблюдающий за мной в кухне. Заметил он меня или нет, не знаю.

Оборотень повернулся к кушетке, убийственно глазея на спящего там незнакомца. Зверь вскинул морду и завыл: громко, мерзко, что моё сердце замерло. Спящий открыл глаза и резко взмыл над постелью, обнажив острые клыки. Оборотень пригнулся, подрагивая, а клыкастый ринулся к нему, рыча. В тот момент прыгнул и оборотень: его белые зубы засияли в свете луны, вонзившись в глотку рычащего клыкастого; лапы с когтями сжали его, и одним укусом он оторвал голову призрака, а вопль того утонул в наступившей тишине. Предсмертное сопение оживило мои действия; опять пистолет был у меня, я разрядила обойму в оборотня на кушетке. Но!

Пули вылетали, врезаясь в противоположную стену, мимо оборотня.

Самообладание покинуло меня. Я кинулась к двери, но обернулась, увидя оборотня, терзавшего тело клыкастого. Это видение было реальным…

Кошмар. Моя рука прошла сквозь плечо незнакомца… Уже в зале до меня донёсся мерзкий хруст… Я не помню, как добралась до места назначения.

Помню, что когда встало солнце, я была на холме около леса. Вдали виднелся город, подальше какая-то река. Потная, серая от страха, словно всю ночь шла под градом, я не могла набраться смелости спуститься, не приведя себя в приличный вид. Наконец-то отойдя подальше от холма, я спустилась по склону и дошла до первой городской хибары, оказавшейся участковым отделением. У входа был припаркован полицейский бобик; из салона как раз вышел какой-то тип в форме инспектора.

— Откуда в такую рань, доча? Ещё в таком виде?

— Только сейчас из леса пришла.

— Из леса?! Одна шла через Тёмный лес? Ночью? — инспектор окинул меня глазами, в которых вспыхивал ужас и недоверие.

— И что здесь странного? — парировала я, видя его изумление. — Мне нужно было сегодня в полдень быть в вашем городе. Сократила путь лесом.

— Но сегодня было полнолуние! Господи! — инспектор любопытно скосился на меня: — Ты кого-то видела: Антона Уэббэра или, например Графа Дракулу?

— Я что, похожа на идиотку? Что за дебильные вопросы?

Он серьёзно ответил:

— Ты, видимо, новенькая тут, доча, раз ничего не слышала о Тёмном лесе, полнолунии, Антоне и других.

Судя по всему, мои легкомысленные ответы были не по душе инспектору, но поздно исправить сделанное, и я попросила:

— Продолжайте. Я слушаю и умираю от нетерпения услышать ваш рассказ.

Инспектор Робертс сухо пересказал мне эту историю. Одно дело — слушать рассказ, а другое — когда этот рассказ случился с тобой и опять испытывать ужас, который удалось избежать.

— Давно между двумя городками построили музей восковых фигур имени Дэвида Линкольна, величайшего творца своих экспонатов. Среди смотрителей музея был Антон Уэббэр, то ли родственник Линкольна, то ли его приятель, точно не знаю. Манеры его были хорошими. Но ходили слухи, что парень этот не человек, а оборотень, убивающий вампиров. Поговаривали, что один из вампиров спалил тот музей, мстя за что-то Линкольну. И с той поры Антон мстит Графу Дракуле за этот поджёг с бесценными экспонатами. Водился в этих краях названный клыкастый. Днём его никто не видел, но зато ночью… Отважным был тот вампир, гуляя под полной луной один. Ты действительно была этой ночью в лесу, доча?

— Да, — я старалась скрыть охватившее меня смущение. — Но я не вампир, со мной обошлось без происшествий. И что было потом?

— Граф набрёл на музей и натолкнулся на оборотня, который его и прикончил. И теперь в каждое полнолуние… Ты действительно ничего не видела, доча?

— Ничего, инспектор! Но что стало с тем оборотнем… точнее, с Антоном Уэббэром?

— Его изловили и расстреляли свинцовыми патронами, закопав под тем местом, где когда-то сгорел музей. Это произошло много веков назад, но каждое полнолуние повторяется, как в заклинившей перемотке.

Я повела плечами, отвернулась от него. При свете дня история выглядела неправдиво. Иногда, когда я одна, то слышу тот рёв и рычание, и опять покрываюсь холодом, вспоминая ту жуткую ночь.