– А ты хочешь детей? – спросил Ларк внезапно. Он согнул ногу в колене, обняв ее руками. Его школьная рубашка топорщилась на плечах, а под тонким материалом прорисовывались мышцы.

– Нет. – Почему он вообще об этом спросил? Это был вопрос с подвохом? – я Тройка, Ларк. Нам не рекомендуют иметь детей, чтобы не способствовать распространению своей слабости.

Она говорила неправду. На самом деле, перед ней не стоял этот вопрос. В действительности у нее не могло быть детей, даже если она захотела бы. У нее никогда не было менструаций, и Шторми объяснила, что она бесплодна. Она не представляла, насколько обрадует свою дочь этой новостью. Какое будущее могла бы Рейна дать своим детям? Жизнь в постоянных бегах? Нет, она бы с ними так не поступила.

– Не рекомендуют, но не запрещают. Ты все равно можешь родить детей.

– Я лучше не буду рисковать. – Она погладила свою татуировку на запястье. Та выглядела обманчиво-реальной. Рейна даже забыла, что штрихкод был ненастоящим. Она прищурилась и посмотрела на Ларка, который, очевидно, думал все о том же. Он смотрел на землю, нахмурившись и рисуя на ней бессмысленные круги.

– Я считаю это несправедливым, – выпалил он. – Моя сестра и ты, вы ничем не хуже других.

– Так и есть. – Рейна опустила голову, не в силах выдержать его взгляда.

Юноша не знал, как она хотела быть хотя бы Тройкой. Все лучше, чем призраком.

– Никто не должен смотреть на тебя свысока. Это так злит меня. – Он смахнул узоры с земли и поднял глаза. Его глаза были полны решимости изменить мир.

Когда-то и у Рейны было такое желание, но теперь она стала умнее. Невозможно изменить мир. Тем более, если ты призрак. Но она знала, что будет использовать каждую возможность, чтобы сделать свою жизнь лучше.

– Не думай об этом, – успокоила она Ларка. – У меня все хорошо, у Розы, я уверена, тоже. Ведь у нее есть семья, которая ее любит, это настоящее счастье. Не это ли главное?

Она поднялась на ноги и направилась к кустарнику. Здесь она собирала ягоды для Розы. Рейна нашла еще горсть и протянула их Ларку, который широко улыбнулся, почти забыв о своем гневе.

– Я люблю ягоды.

– Прямо как твоя сестра!

Рейна наблюдала, как он бросает их в рот. Напряжение оставило его лицо, и глаза парня загорелись.

– А ты хочешь?

Рейна отказалась.

– У меня была еще одна сестра, – сказал Ларк, и они снова вернулись к той же теме. На его лице появились морщины беспокойства, и гнев в глазах. Милый юноша, лакомившийся ягодами, слишком быстро куда-то исчез. – Она не родилась. Когда она еще была у мамы в животе, врачи выяснили, что она Четверка. У нее были хромосомные отклонения.

– И что потом случилось?

– Моей матери пришлось сделать аборт. Потому что сестра стала бы бременем для общества.

– Мне очень жаль. – Рейна не знала, что говорят в таких ситуациях.

– Теперь Роза болеет, и мы не в силах позволить себе медикаменты, которые могут ей помочь. Я должен что-то придумать. – Когда Ларк увидел обеспокоенный взгляд собеседницы, он с улыбкой добавил, что не сделает ничего глупого.

Они еще некоторое время молча сидели рядом и наблюдали за Кассиопеем, играющим с химерой, у которой было тело белки и кроличьи уши.

– Очень жаль, но мне пора идти. – Рейна встала, и Ларк сделал то же самое. – Иначе моя мать начнет беспокоиться.

– Спасибо за ягоды, – сказал Ларк. – С тобой очень хорошо.

– Да, мне тоже было… приятно.

Они молча покинули парк, возвращаясь в городской шум.

На прощание Ларк застенчиво улыбнулся ей. Без предупреждения он внезапно шагнул к девушке. Рейна инстинктивно отпрянула, схватившись руками за Стинг.

– Что ты делаешь?

Он не ответил.

Рейна прижалась к стене, чувствуя себя загнанным в угол животным.

Ларк наклонился к ней, и Рейна почувствовала мимолетный поцелуй у себя на губах.

Через секунду он упал на землю, поверженный Стингом.

– Что за черт?..

– Извини. Я думал… Я сам не знаю, чем я думал. Я только хочу, чтобы ты знала, что для меня ты настоящая Единица.

– Ох… – она вздохнула, помогая Ларку подняться на ноги. – Эмм… Спасибо.

Ларк сидел на стуле, уставившись в стену. Она была серой. Как и все остальное. Все было серым. Шум ПылеБота, разъезжающего по стене, был единственным, что нарушало тишину. В комнате ожидания кроме него было еще двое людей и младенец. Кажется, они промерзли до состояния ледяной глыбы. Даже ребенок не издавал ни звука, будто уже знал, что медицинская комиссия решит его судьбу.

Прошло некоторое время с тех пор, как он последний раз посещал окружного врача и проходил обследование. Ему не особенно нравилось это место: здесь было холодно и напряженно. Мысли Ларка бродили где-то далеко, и лицо Рейны стояло у него перед глазами. Он не мог контролировать это, но его сердце билось быстрее, а губы высыхали каждый раз, когда он думал о ней. Он терял самообладание рядом с ней. Ларк становился неуклюжим дураком. Вспоминая об их последней встрече, он был готов провалиться под землю от стыда.

Юноша оперся о стену. Небольшой ожог напоминал ему об оружии Рейны. О чем он только думал, когда получил его? Совсем ни о чем. Это было проблемой: в присутствии Рейны он вообще ни о чем не думал. Она, казалось, знала, чего хочет; Ларк же чувствовал, что спотыкается о землю в темной комнате. Беспомощность. Он не узнавал самого себя. Привык быть уважаемым одноклассниками за достижения, но Рейна будто совсем не была им впечатлена. Он думал о ее пронзительных зеленых глазах. В ее взгляде было что-то дикое. Непослушный огонь, который его очаровал. Девушка была невероятно сильной, а ее движения были точными, как у кошки.

Когда Ларк находился рядом с ней, ему казалось, что он знает ее целую вечность и может обо всем ей рассказать.

Но Рейна была права. Они едва знали друг друга. А он пытался ее поцеловать. Ларк поморщился при мысли о неудачной попытке. Целоваться было еще рискованнее, чем обмениваться прикосновениями. Все микробы, которые выделялись со слюной, были очень опасными. Поэтому этот устаревший жест совсем вышел из употребления, и даже если что-то подобное существовало, касания другого человека губами нужно было избегать. Ларк не мог вспомнить, чтобы его родители проявляли такие нежности. Как он вообще додумался до этой идиотской идеи? «Рейна». Губы повторили ее имя. «Рейна».

Дверь открылась, из-за нее выглянула женщина.

– Ученик Ларк!

Он набрал побольше воздуха в легкие и поднялся с места.

В комнате медосмотра его ожидало несколько МедБотов.

– Раздевайтесь и присядьте, – скомандовала женщина.

Ларк снял одежду и опустился на кушетку. Через мгновение дроны приступили к работе. Они взяли у него кровь на анализ, просканировали его глаза и осмотрели горло. Ларк не знал, какие именно проводились анализы.

– Ложитесь.

Он ждал, пока дроны парили над его телом и осматривали его с ног до головы. Они время от времени издавали звуковые сигналы. Значило ли это, что они что-то нашли? Ларк старался дышать спокойно, но ему ничего не было известно. Его соседи как-то рассказывали о язвах, которые распространяются в теле незаметно. Юноша постарался сосредоточиться на прохладной кушетке под собой и закрыл глаза.

– Одевайтесь. Следуйте за мной.

Он с облегчением поднялся на ноги, оделся и вошел в соседнюю комнату. За письменным столом сидел мужчина, смотревший в экран перед собой.

– Мы перешлем данные сегодняшнего медосмотра часовым, – сообщил врач, не приветствуя его.

Его звали Черчилль, он был Единицей с плюсом. Жил и работал в Белой Жемчужине, пока по какой-то причине не переехал в Серый округ. Ларк подозревал, что он сделал это не по своей воле. Он терпеть не мог этот округ и больных людей.

Ларк не мог простить ему того, что он запретил Розе посещать их Медцентр. Здание было трехэтажным и управлялось в основном МедБотами. Еще в нем находилась единственная аптека в Сером округе.