Душу – так точно.
Я, наверное, все же безнадежная стерва, если умудряюсь находить для себя оправдание даже в этой ситуации. Еще немного и начну винить Яна… И это ужасно несправедливо. Он был более чем благороден со мной, отбросил наше общее прошлое. Он мог быть куда более жестоким – мне ли не знать, каким может быть мужчина.
Нет, Морозов умудрился поставить меня на колени в прямом и переносном смысле… одной лишь лаской. До сих пор я дрожала от возбуждения, чувствовала притяжение к нему, даже умирая от усталости и боли. Меня тянет к нему. Нравится его лицо, его волосы, губы… его запах.
Но хватит заниматься самокопанием, эта влажная, пропахшая запахом наших тел и сексом, постель, точно не место для подобных занятий. Надо встать, одеться… Надо хотя бы уйти достойно. Сыграть равнодушие, чтобы сохранить ошметки гордости. Пусть от нее осталось очень мало, после этих часов в постели, когда я и кричала, и плакала, и потеряла счет собственным стонам и крикам…
Но стоит мне пошевелиться, как тень нависает надо мной. Пока я лежала зажмурившись, Ян, оказывается, покинул кровать. И сейчас, наклоняясь, берет меня, как ребенка, на руки.
– Что ты делаешь? – спрашиваю взволнованно.
– Иду в душ, – невозмутимо отвечает Морозов. – Тебе понравится…
– Я… не могу больше, – вырывается у меня, пусть и была полна решимости держать на лице защитную маску.
– Тебе станет лучше после душа. Нам пока сменят простыни…
Сменят? Он что, собирается снова… Нет, этого мне точно не выдержать, содрогаюсь при мысли что придется всю ночь удовлетворять желания этого мужчины. И снова мысленно ругаю себя последними словами. Идиотка! Надо было вникнуть в контракт, в свои обязанности и уж конечно в сумму, которую мне должны заплатить. Но я все время находилась точно в тумане, сам момент встречи с Мариной, разговоры, алкоголь, моя исповедь… Когда стоишь на краю смерти все остальное кажется неважным… Я была готова умереть, но встреча с Яном изменила все. Он показал мне что в жизни все может кардинально повернуться на сто восемьдесят градусов. Теперь, когда за одну ночь умирала несколько раз, познала невиданные радости, и одновременно боль… поняла, что в жизни есть еще много прекрасного. Например, такие мужчины как Ян…
Больше не могу думать о суициде. Что может быть более странным – Морозов пробудил во мне желание жить. Смеяться хочется от этой мысли, но ее невозможно отбросить. Все именно так. Особенно, когда Ян держит в своих объятиях, как сейчас. Крепко и нежно, словно ребенка.
Он З-заходит в огромную ванную комнату, посреди которой стоит джакузи. И опускается туда вместе со мной. Вода восхитительно теплая, пена до краев – душистая. Моя голова откидывается назад, на грудь мужчины. Блаженно закрываю глаза.
– Хочешь что-нибудь? – хрипло спрашивает Ян, и я испуганно отстраняюсь.
– Дурочка, – тихо посмеивается надо мной. – Я имел в виду напитки… или еду. Ты такая худющая, смотреть больно. Зачем морить себя голодом?
– Я бы… выпила сока. Или просто воды, – теперь, когда он спросил, чувствую, что в горле пересохло и жажда невыносима. Ян нажимает на пульт, лежащий на бортике ванной, и через минуту к нам заглядывает женщина в униформе – белая рубашка, кожаный жилет и узкая юбка. Пока разглядываю женщину, Морозов диктует заказ, который приносят буквально через пару минут, ставя на высокий стеклянный столик, примыкающий с левой стороны джакузи. Тут не только сок, минеральная и простая вода, но и всевозможные фрукты – огромное блюдо, и маленькие сэндвичи.
– Это тебя возбуждает? – спрашиваю, стараясь добавить в дрожащий голос насмешки, – Нравится есть в ванной?
– Нравится кормить худышек в ванной, – усмехается Ян, ничуть не смущаясь. Он отрывает большую красную виноградину от грозди и проводит ею по моим губам. Как упрямый ребенок, сжимаю губы, он надавливает сильнее… Сок брызжет мне на лицо, подбородок, и Морозов, наклонившись, слизывает эти капли, а я начинаю дрожать, понимая, чем все закончится. Вырываюсь из его объятий, выскакиваю из воды… Хватаю маленькую бутылку «Перье», отвинчиваю крышку и пью быстрыми глотками.
– Прости… Я не знал, что ты настолько хочешь пить. Ян встает в ванной в полный рост, смотрю на его член, снова в боевой готовности, торчащий, подрагивающий… Сглатываю и пячусь назад.
– Почему ты боишься меня? Я сделал тебе больно?
Сделал, мы оба знаем это. Но это было моим желанием – это тоже непреложный факт известный нам обоим…
– Мне не нравится ванна. Я лучше приму душ, отвечаю тихо, заметив в углу душевую кабину. Отодвигаю створку и захожу в нее. Тут тоже просторно, все сияет чистотой. Шикарный сервис у этого борделя, ничего не скажешь. Интересно, кто из местных жителей затеял такой оригинальный бизнес в столь маленьком городке?
Но одиночество мое непродолжительно – Ян заходит следом едва успеваю включить воду и настроить погорячее, в надежде избавиться от озноба. Кабину заполняет пар, в его клубах лицо Морозова кажется призрачным, нереальным. Как и все происходящее этой ночью. Пячусь назад, пока не чувствую спиной холодную плитку. Ян же наоборот, встает под струи, поднимает голову, его волосы слипаются, и впервые замечаю седые пряди среди них… Это из-за меня – мелькает мысль. Когда-то давно он обронил нечто подобное. Что рано поседеет – и все из-за меня… Как раз перед боем, на который я заставила его пойти. Я лишь хотела избавиться от назойливого поклонника, да и вообще мало соображала тогда… А он – чуть не погиб. Знаю, что лежал в больнице. И я ни разу не навестила его, и как можно скорее уехала в Москву, как поджавшая хвост нашкодившая девчонка. Только я уж взрослой была, как и мои забавы… Каким страшным чудовищем я была в то время… Наверное, все что происходит со мной – заслуженно. Снова погружаюсь в самобичевание, одновременно не в силах оторвать взгляд от мощной мужской фигуры. Длинные ноги, накачанный торс, мускулистая спина, тугие ягодицы…
Бывший неуклюжий очкарик сейчас совершенно другой. Идеален. Прекрасен. Гораздо, гораздо прекраснее любого другого мужчины, которого я когда-либо видела. Его длинные ресницы слиплись от воды зубчиками, вода стекает по подбородку, каплями усеивает волосы на груди и стрелой спускается к паху. Эта красота иглами колет мое сердце, впрыскивая яд самобичевания и сомнений, раздумий как могло бы быть, не будь я такой дурой.
Он мог быть твоим, – шепчет глупое подсознание. Ничего более идиотского нельзя и придумать – фантазии на тему «Назад в прошлое», вариация американского популярного фильма…
И конечно же, Морозов снова возбужден. Вода струится по налившемуся члену, на котором пульсируют синие вены, за ним – два тугих, покрытых волосами холмика яичек… снова судорожно сглатываю и отвожу взгляд. Чего он захочет теперь? Орального секса? Чтобы встала перед ним на колени?
– Раньше ты на меня так не смотрела, – произносит Ян и дергает за запястье, к себе, под колющие душевые струи. Снова оказываюсь в кольце крепких рук, которые обнимают меня, сначала мягко давя на спину, вынуждая придвинуться вплотную, затем скользят вверх и ложатся на шею.
И вот уже его губы снова касаются моего рта, опаляя, забирая дыхание, терзая изысканностью ласки. Это бесконечно долгий поцелуй, вперемешку с водой, нежный и в то же время требовательный. Я все еще испытываю боль и дискомфорт, причем в обоих отверстиях, но в то же время понимаю, что снова не смогу отказать этому мужчине, даже если это убьет меня… Морозов видимо считает, что мы еще не в расчете. Во всяком случае, ничего другого не приходит в мою голову. Идиотские романтичные бредни о том, что, наверное, возможно, он все еще любит меня – давлю в зародыше. И говорю себе, что должна встать на колени. Сама. Опередить его возможно будет не таким унизительным…
Но неожиданно Ян сам опускается передо мной на колени, прижимается лицом к моему животу, буквально зарывается в него… а затем давлением рук принуждает развести бедра как можно шире. Давит на живот, заставляя отклониться назад. Плечами прижимаюсь к плитке, теперь она уже теплая, нагретая горячим паром… Но меня все равно колотит от озноба. А когда губы Яна накрывают клитор, чуть ли не подпрыгиваю. Ни с чем не сравнимая по ощущениям ласка рвет меня на части. Нет сил это терпеть, из моего рта вырываются приглушенные стоны, которые пытаюсь сдержать, но не могу. Морозову это нравится, он полностью контролирует ситуацию, спокоен, собран и неумолим. Словно ботаник разбирающий конструктор на запчасти, чтобы понять всю суть, он ласкает, изучающими неторопливыми движениями каждый миллиметр чувствительной плоти. Отстраняется, проникает пальцем, а затем и вторым, во влажное, податливое лоно, глубоко, так что закусываю губу, чтобы не вскрикнуть… Мне больно, между ногами натерто, саднит, но он начинает снова лизать меня… высекая искры, буквально убивая меня наслаждением, о котором я даже не подозревала. И я забываю о боли. Впиваюсь в его плечи, ноги дрожат, голова кружится, дух захватывает. Снова схожу с ума от желания, которое рвет на части. Изо рта вырывается низкий крик, эхом отдающийся от стен кабинки. Выгибаюсь сильнее, втягиваю в себя пальцы, которые осторожно, но очень ритмично трахают меня. Сжимаю их влагалищем и чувствую приближение третьего взрыва. Никогда прежде, до этой ночи я не испытывала оргазма. Морозову об этом незачем знать, но это так. Спираль снова нестерпимо, до рези скручивается и наконец разрывается внутри. Всего секунда, но ощущения невероятные, острые как бритва, болезненные. Мои колени подгибаются, и я падаю, но Ян подхватывает меня, удерживает за талию. Встает во весь рост и нависает надо мной. Снова целует, глубоко и жадно, царапая щетиной, рыча от возбуждения, чуть ли не пожирая мои губы. Голова кружится все сильнее, чувствую, что ноги еще больше ослабли и видимо заметив это, Морозов поднимает меня на руки, точно ребенка и выносит из кабины.
