И сейчас, когда я наблюдаю за еле подрагивающими мокрыми ресницами, меня охватывает мелкая дрожь. Я чуть её не потерял. Что если я задержался в кабинете ещё на десять минут? Успел бы? Или же уже держал на руках бездыханное тело? Чтобы со мной было бы тогда? Даже сейчас я не отдаю отчёт своим действиям, когда встаю на колени рядом с бессознательным телом. Какой отчёт действиям? Я даже не прощупал её пульс, растерявшись.

Кладу руку на её чуть холодную ладонь, и переплетаю наши пальцы.

Зачем ты это сделала? Неужели, я так тебе противен, что ты не хочешь жить рядом со мной? Всё дело в ребёнке? Понятно, ты просто не выдержала, терпев меня столько лет, а тут ещё я забираю твоё дитя. Понимаю, но сделать с самим собой ничего не могу.

10

Тепло разливается по всему телу, и я не могу понять, умерла ли я или нет. Неужели, это рай, который я заслужила? Медленно открываю глаза, чтобы убедиться, что я сейчас не в нашем с Домиником доме, а где-то ещё, в тёплом райском месте. Но привычный потолок, который я видела на протяжении пяти лет, врезается мне в глаза. Не вышло? И я всё равно осталась в живых?

Руки резко тянутся к животу, и я замираю. Я хотела умереть вместе с ним, но я осталась жива, а вот малыша скоро не настанет. Глаза стало щипать от обиды и в следующие секунды слёзы покатились из уголков глаз. Всё кончено. Жить мне не для кого, и даже умереть не дают.

— И что ты ревешь? — вздрагиваю от голоса, оборачиваясь по сторонам. Взглядом цепляюсь за кресло, в котором сидит мужчина и что-то пьёт. Вид у него не очень, как видимо, и настроение.

Встаю на локти и сажусь на кровать, выпрямляя спину. Смотрю на свои перебинтованные руки и закусываю губу. От своего провала стыдно, и даже не знаю перед кем: перед собой или перед Домиником.

— А что мне не плакать, Доминик? — спросила, рассматривая маленькое пятнышко крови, выступающее через бинты. — Ты забрал у меня всё, разрушил мою жизнь и продолжаешь разрушать её. Мне смеяться и радоваться, что мой муж хочет убить нашего ребёнка, если уже не сделал этого, пока я была без сознания? Ты умный мужчина, Доминик, но порой задаёшь такие глупые вопросы.

Ожидала, что на моё откровение сейчас мне прилетит оплеуха или же какие-нибудь грозные слова, но в ответ я не услышала ничего. От этого напряглась, потому что молчаливый Доминик обозначает, что его шестерёнки в мозгах уже придумывают способ как меня наказать.

Но то, что он сказал после долгой минуты молчания, повергло меня в шок.

— Я отменил запись на аборт.

Что я чувствовала в этот момент? Сама не знаю, потому что мои эмоции смешались в единое целое: веселье, счастье, радость, недоумение и недоверие.

Слёзы потекли по щекам уже с большей силой, но уже от радости. Сижу и улыбаюсь как дура полоумная. Когда я чувствовала себя такой счастливой в последний раз? Долгих пять лет назад, когда встретила Доминика? Господи, да я не верила собственным ушам! Такое ощущение, что я всё-таки умерла и теперь на том свете мои мечты осуществляются. Бред, но другого объяснения у меня не было.

— Ты же за это что-то хочешь? — спросила, прекрасно зная, что Доминик не делает ничего просто так. Не удивлюсь, если он сейчас скажет что-то извращённое.

На мой вопрос Доминик встаёт с кресла и идёт ко мне, огибая кровать. Подходит к краю кровати, и мне приходится задрать голову вверх, всматриваясь в его спокойное лицо. Чувствую его холодные пальцы на своём лице, которые прочерчивая невидимую линию, спускаются к шее. Резко он хватает меня за грудки белой ночнушки, сжимает и чуть приподнимает.

— Если ещё раз что-то сделаешь с собой, пожалеешь, — произносит он с нотками злости в голосе и добавляет, чуть прикрикивая следующее: — Поняла меня!?

Рефлекторно киваю на его повышенный тон, и чувствую, как хватка его рук на ночной рубашке слабеет, а через несколько секунд его руки и вовсе падают плетями вдоль тела. И только сейчас заметила, что у Доминика был для него не подобающий вид: мятая рубашка и растрёпанные волосы. Он всегда выглядел аккуратно, но сейчас он был таким небрежным, каким не был никогда в моих глазах.

— Ты голодна? — внезапно спрашивает меня, и я растерянно пожимаю плечами, не думая даже над вопросом. Он смотрит на меня пронзительным взглядом, и я сглатываю, кивая головой.

— Николь принесёт тебе поесть, — я киваю, и встаю с кровати. На мгновенье в глазах потемнело, и я схватилась за первое, что попалось под руку — плечо Доминика, который схватил меня за плечи. — И куда ты собралась?

— Хочу принять душ, — еле слышно проговариваю я, замечая, что Доминик стоит ко мне вплотную, и от этого появляется некий дискомфорт. В следующие секунды я не понимаю, что происходит, потому что оказываюсь на руках Доминика, который решительно направляется в сторону ванной комнаты. — Что ты делаешь?

— Я же говорил тебе, что теперь ты будешь под моим личным присмотром круглые сутки? Так вот, и купаться ты будешь тоже при мне.

Сердце застучало с бешеной скоростью и в душе зародилось волнение. Потому что знала чем закончится наш совместный поход в душ.

11

— Отпусти, отпусти! — начала орать как резанная, стоило только перешагнуть порог ванной комнаты. Начала брыкаться ногами, и бить Доминика кулаками, чтобы высвободиться. — Да не сделаю я ничего, отпусти меня, наконец!

Но как бы я не кричала, не пол он меня не ставил, зато затолкнул в душевую кабинку, кинул на пол, и включил холодную воду, сразу же подрубил горячую. Но несколько секунд под холодной водой уже отбило всякое желание купаться.

Вскочила на ноги, и попыталась протиснуться сквозь тело мужчины, но тот только оттолкнул меня от кабинок и заставил больно удариться спиной о кафель. От боли и лившей из душа воды, зажмурила глаза.

— Блять, Бель, почему с тобой так тяжело? — слышу я его слова, произнесённые сквозь сцепленные зубы. — Почему мне каждый гребанный раз приходится применять силу?

— Да потому что ты меня не слышишь! — выкрикиваю, открывая глаза. — Сколько можно игнорировать мои слова и делать всё по-своему? Я устала, Доминик! Ты решаешь абсолютно всё, мне надоело! И если ты ещё раз причинишь мне боль, сделаешь что-то против моей воли, я не выдержу, ясно? И это будет похлеще вен, где ты точно не успеешь, ясно тебе!?

Умирать, я, конечно же, не собиралась, ведь теперь я уверена, что ребёнок в моём животе будет жить, и убивать его вместе со мной, когда у него есть шанс на существование, я не собираюсь.

Но вместо ответа чувствую резкую боль на затылке, создаваемую рукой Доминика, который со всей силой тянул меня за волосы.

— Какая же ты мерзкая, Бель, — выплёвывает мне в лицо и с силой кидает на пол душевой кабинки. Откуда в этом человеке столько силы? Падаю на коленки, ударяясь в очередной раз, отчего ещё не зажившие синяки отзываются болью. — Я спасаю ей жизнь, разрешаю оставить ребёнка, я даже готов был обеспечить ему будущее, вырастить, а что получаю взамен? Она решает мне пригрозить своей жизнью! Обалдеть! Убьёшь себя — убьёшь ребёночка, которого так хотела. А что теперь? Если ты так просто с ним готова расстаться, я дам тебе шанс, хорошо! Даже запишу тебя ко врачу на аборт, как тебе, а?

Моё лицо перекосило, и я сжала ладони в кулаки, впиваясь ногтями в кожу.

— А что это с нашим лицом, а? Правда уши режет? Анабель, не забывайся, если я разрешил оставить тебе ребёнка, я также могу тебя и лишить его. Поэтому будь паинькой, и слушайся своего драгоценного мужа, — говорит он напоследок и идёт к выходу из ванной. Стоило ему только сделать пару шагов, он остановился у двери.

— Завтра у нас прямой эфир в одном шоу. Публике интересна наша жизнь, поэтому натяни на завтра улыбку и играй роль хорошей жены. К вечеру будь готова, мне нужно уехать до завтрашнего дня, поэтому дома меня не будет. С собой тебя взять тоже не могу, зрелище не для таких неженок. Но не думай расслабляться, теперь Николь и Оливер будут твоей тенью, и чтобы ты не сделала, мне это будет докладываться. Выкинешь что-нибудь, с ребёнком можешь попрощаться, ясно?