Точное число погибших на борту крейсера не известно и по настоящий день. Среди погибших оказалась и зондеркоманда задачей которой были захват норвежского короля и золотого запаса Норвежского банка. (Далее по тексту ув. Дикобраз (d_i_k_o_b_r_a_z).
Начавшаяся стрельба переполошила Осло, король со свитой и министрами успел уехать на специальном поезде, а глава банка Норвегии занялся совершенно неподготовленным вопросом эвакуации 55 тонн золотого запаса. Набрав чуть ли не поштучно более 50 разномастных грузовиков, в них загружали 1542 ящика и бочонка с золотом, которые отправляли в городок Лиллехаммер, 180 километров северней Осло. Когда немецкие десантники влетели на Ратушную площадь города, последний грузовик был всего в 6 кварталах от банка.
В Лиллехаммере золото перегрузили в вагоны и повезли ещё северней, в рыболовецкий порт Ондальснес, куда должен подойти британский крейсер. Зачем маяться? За золотом идёт серьёзная охота и укрывающие его обречены на репрессии. Но теперь за золото отвечали полковник Фредерик Хаслунд и майор Берн Сунде. Обычные норвежские офицеры за единственным исключением, случайным опять же совпадением — оба повоевали перед этим в Испании, оба ярые антифашисты. И для них любые компромиссы исключены. Хотя под командованием у них всего 30 солдат…
В Ондальснес золото прибыло к вечеру 20 апреля, в разгар лютой бомбёжки. Выгружать золото под бомбы не стали. Начали выгрузку на следующий день, когда в порту нарисовался английский крейсер. Пока грузили-таскали, радист "золотого каравана" принял телеграмму: Лиллехаммер пал, золото любой ценой не отдавать немцам, при невозможности погрузить на британские суда — затопить.
Британский капитан рисковать своим кораблём не хотел: высадив на берег обречённый десант и приняв всего 200 ящиков, он приказал обрубить швартовы и уходить. Очень мило — на руках 30 человек осталось ещё 1342 ящика с золотом.
Норвежцы вновь искали и находили грузовики (26 штук), грузили золото. Следующий пункт — порт Мольде, ещё в 100 км северней. Туда стекается многое: британский крейсер "Глазго", норвежский король, золотой запас и новая немецкая зондеркоманда.
А командир "Глазго" получил из Лондона замечательный приказ, обсуждаемый с тех пор в Норвегии: принять на борт норвежское золото и короля. Именно в таком порядке, по степени важности…
В ночь на 27 апреля золото тронулось в путь под новой бомбёжкой. 4 грузовика подбили, но норвежцы перекидали золото в оставшиеся, и так перегруженные. Ночью 28-го колонна пришла в Мольде. Немцы в курсе происходящего, поэтому городок, порт и крейсер непрерывно бомбят — норвежцы успевают загрузить на "Глазго" лишь 8 грузовиков и короля.
Офицеры решились на авантюру: загрузили золотом под завязку 7 рыболовецких ботов и под бомбёжкой доплыли до крейсера, догрузили малость.
Дальше — всё. На подходе немцы, с неба сыпятся бомбы и король приказывает остаток золота утопить, а офицерам перебраться к нему на крейсер. В ответ — неслыханное: отказ выполнить приказ самого короля! Спев с причала вслед уходящему крейсеру норвежский гимн, офицеры Хаслунд и Сунде занялись судьбой оставшихся 546 ящиков — 14 тонн золота. 260 ящиков грузят на маленький пароходик, мельче речного. 286 грузят обратно на машины и практически на противоходе с занимающими предместья немцами вырываются из горящего города.
На следующий день офицеров нашёл местный рыбак с новостью: спасаясь от немецкой подлодки, "золотой" пароходик выбросился на прибрежные скалы. Все труды прахом.
Отряд прибыл к месту, нечеловеческим напряжением прямо в скалах и полосе прибоя разгрузил пароходик и погрузил золото на 5 рыболовецких лодок и ботов, хозяева которых согласились рискнуть своей жизнью, зная что сделают с ними немцы.
Лодки пошлёпали дальше на север, офицеры были упрямы…
Норвежцы стремились к северному порту Тронхейм: был слух, что там высаживаются англичане. Когда выяснилось, что это лишь слух, а всё побережье там у немцев, караван был у маленького острова Интиана. На продуваемом всеми ветрами островке собрался офицерский совет: что делать, топить золото, зарывать его на острове или пробиваться ещё северней? Решили везти золото ещё северней, морем к порту Тромсё, в крайнем случае — принять бой в море, чтобы золото затопилось на максимальной глубине, лишь бы немцам не осталось.
Достали два рыболовецких корабля, в очередной раз перегрузили на них золото и в ночь с 5 на 6 мая пошли дальше. Шли только ночами и самыми глухими фьордами. А вдоль берега, следом, шли немцы, считавшие, что золото по-прежнему на 5 моторках (случайность, что не узнали о перегрузке!) — потому их авиация не атаковала хорошо видные сверху два кораблика.
10 мая корабли пришли в Тромсё, ещё удерживаемый союзниками. После 1000-километрового броска последние 14 тонн норвежского золота были погружены на крейсер "Энтерпрайз".
Дальше пути офицеров разошлись: прощённые королём за невыполнение его личного приказа (более того, в своей первой речи в изгнании он назвал их "героями нации"), одни отправились-таки в Британию и приняли участие в войне в составе войск союзников, а другие остались в партизанских отрядах норвежского Сопротивления.
Кроме золота в руках короля и правительства остался весь немалый норвежский флот, его 4 млн. брутто-тонн стали важным фактором в борьбе против нацизма. Норвежские вооруженные силы пришлось создавать заново. Сотрудничество с англичанами было оформлено первым военным соглашением в истории Норвегии (май 1941 г.)
Успешная высадка немцев в Норвегии стала приятной неожиданностью для Советского правительства. Теперь не нужно опасаться появления французских и английских дивизий в Финляндии. В скором будущем "кривляющуюся блоху" можно будет окончательно поставить на место. Поэтому не удивительно, что последовали следующие заявления:
Из беседы наркома Индел СССР тов. В. Молотова и посла Германии в Советском Союзе Ф. Шуленбурга о германском вторжении в Данию и Норвегию:
"Тов. Молотов отвечает послу, что ему понятны действия германского правительства, так как видимо, Англия слишком далеко зашла в отношении нарушения нейтралитета Норвегии и Дании… поэтому действия Германии следует считать вынужденными. Мы желаем Германии полного успеха в её оборонительных мероприятиях". Временный поверенный в делах СССР в Норвегии М.Т. Фролов (4 июля 1940 г.) получил телеграмму за подписью В. Молотова: "Советское правительство приняло предложение Германского правительства о ликвидации дипломатического представительства в Бельгии и Норвегии, т. к. теперь там действует Германское законодательство, а правительства этих стран бежали…". Одновременно был сделан вывод советской стороной о полной утрате значения Советско-Норвежского Договора о торговле и мореплавании от 15 декабря 1925 года. Правда то, что происходило далее, никакой логике не поддаётся. В вербальной ноте НКИД СССР миссии Норвегии в СССР от 8 мая 1941 года о прекращении дипломатических отношений между СССР и Норвегией говорилось: "…что Норвегия в настоящий момент не является суверенным государством…, что Советское Правительство считает с сего числа полномочия Норвежского Посланника утратившими силу…".
После нападения 22 июня 1941 года, король Хокон VII и правительство заявили о поддержке СССР и призвали соотечественников в оккупированной Норвегии не помогать нацистам.
"С нападением на Россию война вступила в новую фазу, — заявил Король, обращаясь к норвежцам на родине и за ее пределами, — мы находимся в состоянии войны с Германией. Немцы — наши враги. Отношение к Финляндии не должно затмевать факты, и не поддавайтесь никакой пропаганде в этой связи".
5 августа 1941 г. СССР признал правительство Норвегии в изгнании.
Вскоре Советское правительство предложило норвежскому, организовать с участием Англии совместную оборону архипелага Шпицберген, лежавшего близ кратчайших морских путей между СССР и западными союзными державами. Однако норвежское правительство предпочло ограничиться одним восстановлением дипломатических отношений. На Шпицбергене были лишь разрушены промышленные объекты во избежание использования их врагом и благополучно вывезено все местное население — советское и норвежское. Уклончиво вело себя норвежское правительство и в отношении советской просьбы о фрахте норвежских торговых судов.
