Как только мы останемся одни, Уилл упирается ладонями о мой стол.

— Кэри…

Увы, у меня нет настроения для лекций.

— Держись от нее подальше, Уилл.

Он качает головой.

— Это невозможно. Согласно приказу штата Калифорнии, я несу ответственность за исполнение ее приговора.

Садистский смех вырывается из моего горла.

А я несу ответственность за ее уничтожение.

— Она — ходячая проблема. Ты мой лучший друг, и я не хочу видеть, как она тащит тебя вниз за собой.

— Мне вроде что-то похожее говорили о тебе пять лет назад, — парирует он с пренебрежительным смехом, что выводит меня из себя. — Слушай, я ее офицер по пробации, Кэри. Она не потянет меня за собой. Мы с ней неплохо поболтали по дороге, — признается он, пожимая плечами. — Она немного наглая, но кажется безобидной.

— Точно, прямо как удав, пока тот не обхватит тебя и не выжмет всю жизнь.

Неприкрытое презрение в моем голосе удивляет даже меня самого.

Вот тебе и покерфейс.

— Не знаю, что там произошло между вами двумя, или почему вы оба выглядели так, будто увидели призрака, но Шайло Уэст — моя работа. А я отношусь к своей работе очень серьезно, Кэри.

Голова идет кругом. Я не рассматривал сценарий, в котором мой лучший друг будет вмешиваться между живым кошмаром и умершей мечтой, но опять же, возможно все, когда в этом задействована Шайло.

— Уилл, не оскорбляй мой интеллект. Ты смотрел на нее, как и любой другой мужик. Бога ради, да я думал, что Фрэнки придется подрочить, чтобы перенаправить поток крови обратно к мозгу.

— Черт возьми, чувак, я не слепой! Она — Шайло Уэст. Но это не значит, что я не могу выполнять свои обязанности и быть профессионалом. Кроме того, я уверен, что между вами есть что-то большее, чем вы хотите признавать.

Он не спрашивает, что это за «что-то», чем еще больше меня раздражает.

— Обо мне не беспокойся.

— И не думал. Я беспокоюсь за нее.

— Шайло в состоянии постоять за себя. Как и всегда. — Решаю по-дружески его предупредить. — Будь осторожен. Эта цыпочка найдет способ залезть тебе под кожу, и прежде чем ты поймешь, она тебя наебет. И тогда ты останешься в руинах и будешь мечтать лишь о том, как бы трахнуть ее в ответ.

— Что бы она тебе ни сделала, все кончено, — просит он, что меня бесит. — Она платит за ошибки.

— Ей не хватит жизней, чтобы заплатить за все содеянное.

Отвалив от меня, Уилл поглядывает на часы.

— Я пойду. Мне нужно заглянуть к паре условно освобожденных. Не перегружай ее, ей еще надо посещать семинары.

— Реабилитация, само собой, — ухмыляюсь я.

— Потом поговорим, Кэри. — Дотянувшись до дверной ручки, он останавливается и оглядывается через плечо. — Не позволяй личной вендетте затуманивать свои суждения.

— И что, блять, это значит?

— Ты сказал мне, что построил этот центр с нуля в память о своей сестре. Ты действительно думаешь, что она одобрила бы использование своего имени для причинения кому-либо вреда?

Имя Элли меня обычно успокаивает, но сейчас я испытываю несомненную горечь.

— Не втягивай ее в эту историю.

— Ага, — хмыкает он, распахивая дверь и поворачиваясь ко мне спиной. — Почему бы тебе не прислушаться к собственному совету?

***

Десять минут в тишине не успокаивают смесь противоречивых чувств в моем разуме. Я встаю, а потом сажусь, по крайней мере, раз пять, пытаясь удержать ненависть и игнорировать любые следы симпатии к ней.

Я ожидал, что она прискачет сюда на золотой колеснице, а когда этого не произошло, что-то внутри меня замкнулось. Она изменилась, и это не вписывалось в мои планы. Мне нужно, чтобы это хрупкое выражение на ее лице исчезло. В глубине души я знаю, что все в ней подделка. В Шайло нет ничего настоящего. И никогда не было.

С новой решимостью, я открываю дверь офиса и направляюсь прямо к ней. Мне приходится сдержать смешок, когда я нахожу ее вжавшуюся в угол, как какое-то раненое животное, а мальчики кружат вокруг нее, как гиены. Шайло словно рыба на суше: рот открывается и закрывается, будто она задыхается от переизбытка кислорода, надеясь, что кто-то толкнет ее обратно в знакомые воды.

Не сегодня.

Скрестив руки на груди, я киваю в сторону стада тестостерона, что уставилось на нее как на последнюю корку хлеба в столовой.

— Мальчики, Шайло поразвлекала вас?

Кроха с медленной улыбкой делает шаг вперед и скользит потной рукой по ее уху.

— Пока нет, босс. Похоже, принцесса думает, что здесь с нее пылинки будут сдувать или типо того.

Хотя размер Крохи придает ему вид свирепого полузащитника, я работал с ним достаточно, чтобы понимать, что он не имеет в виду ничего дурного. Однако ужас на лице Шайло бесценен. Я вижу, как шестеренки крутятся в ее голове. Она поглядывает на выход, а затем смотрит снова на меня. Наверняка в данную секунду она обдумывает, чем ей грозит послать нас на хер и смотаться. Как настоящий мудак я неподвижно наблюдаю за развернувшейся сценой. Она в безвыходной ситуации и проиграет в любом случае.

— Пылинки? — Шайло потрясенно таращится на меня. — Ты разве не собираешься что-то сделать по этому поводу?

— Неа.

Я не собираюсь вдаваться в подробности. Осмотревшись по сторонам, беру первое, что попадается на глаза — метлу и совок. Затем подхожу к Шайло с вытянутыми, как преподношение, аксессуарами для уборки и любуюсь, как от удивления изгибаются ее брови.

— Что это за хрень? — спрашивает она, с отвращением изучая метлу.

— Ты, вероятно, используешь это как средство передвижения, — за спиной раздается гогот, когда я прижимаю веник к ее груди, — но мы зовем эту штуку «метлой».

Она либо не замечает, что моя рука прижимается к ее сиськам, либо ей все равно, потому что робкое подергивание ее челюсти оповещает о приближающейся опасности.

— Я не идиотка, Кэррик. Я знаю, мать твою, что это такое. Что мне с ней делать?

— Кэри, — напоминаю ей. — Хотя... Поскольку ты будешь отчитываться передо мной в течение следующих трех лет, «мистер Кинкейд» будет звучать более профессионально, тебе так не кажется?

Не в силах остановить себя, я пытаюсь смахнуть ее длинные светлые волосы с лица, но едва моя рука касается ее щеки, ее ладонь взлетает из ниоткуда и ударяет меня.

— Руки прочь, мистер Кинкейд, — предупреждает она, протягивая мое имя с таким презрением, что вся кровь из головы мгновенно устремляется на юг.

— Не волнуйся, Звездочка. Никто здесь даже не прикоснется к дерьму вроде тебя. Ты здесь исключительно для работы и в качестве декорации.

Прежде чем она успевает что-либо возразить, я вручаю ей метлу.

— Ты ждешь, что я буду убираться? — шепчет она, пока ее пальцы свободно обвиваются вокруг деревянной ручки. — В этом?

Я закатываю глаза от вида ее дизайнерских джинс и бежевой футболки с вычурными блестками.

— Если ты не планируешь раздеваться, тогда да, будь так любезна, вставай на корточки и маши метлой в этом.

Меня накрывает волна разочарования, когда ее не трогает моя насмешка. Вместо этого она крепче сжимает метлу.

— Когда это ты стал таким грубым засранцем?

Вот оно. Гнев — та эмоция, которую я хочу от нее. Жажду. Шайло сводит меня с ума, и чем больше гадостей выходит из ее рта, тем лучше становится мое настроение. Гордыня — ужасно непривлекательная черта, а я и забыл, с каким успехом она ее носит.

Нарушая собственное правило, я демонстрирую ей внутреннюю часть своей левой руки и шепчу сквозь ее светлые локоны:

— Дай-ка подумать... Наверное, в этот момент.

Меня захватывает восторг, когда я замечаю трещину в ее каменном выражении лица. Фиолетовые пятна вспыхивают в ее бледно-серых глазах, посылая реакцию по моему телу.

Я ждал этого момента.

И вот он настал. Я наблюдаю, как ее эгоистичный мозг расшифровывает мою первую татуировку. Символ профессии врача простирается от основания запястья до локтя. Две извилистые змеи обвиваются вокруг жезла кадуции, по бокам от которой расположены искусные крылья.