— Раын!
— Я не договорила, не перебивайте, пожалуйста, господин Чон. Так на чем я там остановилась?
— Что у твоих родителей есть обожаемый сын, — произнес Минхек, за что был одарен непонимающим взглядом от своих родителей, но парень только развел руками и продолжил наблюдать за интересной ему девушкой.
— Вот именно. Я говорила уже, что мне нет дела до вашей компании и помогать ей развиваться я точно не желаю.
— Чон Раын, что ты себе позволяешь? — возмутился мужчина. — Чхве Хенсик, извини, что испортили вам ужин, но мы поговорим с дочерью и все уладим.
— Ничего страшного, Чон Чжуен, у нас есть еще время до выпуска наших детей, поэтому все наладится. А сейчас давайте продолжим ужинать, у вас очень талантливые повара, может, поделитесь? — посмеявшись, закончил Хенсик.
Рыжеволосая усмехнулась и покачала головой. Ох, как же будет обидно, когда она умрет, а свадьбы так и не будет. Вот беда. Последующее время ужина девушка ничего не говорила и почти не смотрела на гостей и родственников. Она будто была в своем мире, где нет ненавистных ей родителей и брата, где нет этой вынужденной свадьбы, где она полностью здорова и абсолютно свободна. Как же ей этого хочется.
Она не замечала, как весь вечер на нее внимательно смотрел шатен и изредка улыбался. Такая необыкновенная девушка. Впервые видит таких. До этого все богатенькие дочери, которых он встречал, были болтливыми, пафосными и зазнавшимися, а особенно они сразу же кидались на красавчика Минхека. Но Раын абсолютная противоположность сложившегося стереотипа о дочерях чеболей. Так же парень подметил, что ей очень идет этот бордовый цвет и что она правда привлекательная, ведь Чхве не может весь вечер отвести от нее взгляд.
— Спасибо за ужин в приятной компании, теперь ждем вас к нам в гости, — накидывая пальто черного цвета в прихожей, произносит Чхве.
— Это вам спасибо, что выделили время и почтили нас своим присутствием, — улыбается Чон и протягивает руку для пожатия своему партнеру.
— Раын, надеюсь, ты все поймешь и передумаешь на счет нашего сына и свадьбы в целом, — с натянутой улыбкой произносит Чхве Минжа.
— Не надейтесь, — с такой же фальшивой улыбкой ответила девушка и, коротко поклонившись, покинула компанию родителей и гостей.
Чоны еще раз извинились перед своими партнерами и их сыном, пообещав, что поговорят с дочерью и что свадьба будет, как они и договаривались. Чхве приняли извинения и пригласили семью Чон к себе на ужин, на следующей неделе. Как только дверь за гостями закрылась, господин Чон быстрой походкой направился в гостиную.
— Чон Раын! — повысил голос мужчина, обращая внимание девушки на себя. — Что ты себе позволяешь?
— А что я себе позволяю? — ничуть не шелохнувшись от строгого тона отца, произносит школьница.
— Ты еще спрашиваешь? — прорычал мужчина, подходя ближе. — Как ты смеешь срывать наши планы? У тебя должна быть хоть капля благодарности к нам с матерью, поэтому ты должна выйти замуж за того парня. Это нужно для семьи…
— Хватит! — закричала рыжеволосая, не желая больше слушать этот бред. — Семьи? О какой, черт возьми, семье ты сейчас мне тут говоришь? Семья Чон состоит из тебя, твоей жены и вашего сына. Меня в ней нет! Вы сами вычеркнули меня из семьи. За что я должна быть вам благодарна? За что?
— Да как ты смеешь?! — грубо произнес мужчина, замахнувшись и зарядив дочери пощечину.
Звук удара оглушил рыжеволосую, которая сразу же прислонила руку к щеке. Чон Мина тоже стоит в ступоре в паре метров от мужа и дочери. Женщина давно не видела своего мужа таким злым и никогда не видела дочь такой. Раын пустым взглядом посмотрела на пыхтящего от злости отца и сделала шаг назад, не убирая ладонь со своей щеки.
— Говоришь не за что? Ты живешь чуть ли не в самом лучшем доме во всей Корее. Всегда сыта и одета. Значит, не за что нас благодарить, да? Отвечай, малолетняя эгоистка!
— Эгоистка? — спустя пару секунд тишины взорвалась школьница. Больше не может молчать. Надоело. — Да не нужны мне ваши деньги, понимаешь? Мне бы родителей нормальных. Да лучше бы я жила в какой-нибудь крохотной квартире на окраине, но с заботливыми и любящими родителями!
— С чего ты взяла, что мы не любим тебя? — вмешалась Мина, которая больше не может слушать перепалку своей семьи.
— Действительно, с чего бы это? — усмехнулась девушка, повернувшись в сторону матери. — Вы ничего не знаете обо мне, так какие вы мне родители? Когда я заболевала, то за мной ухаживали служанки, а когда ваш любимый Чонгук-и, то ты бросала работу и сидела рядом с ним. Когда я занимала второе место в рейтинге школы, когда просиживала все время за учебой, а после хотела получить от вас похвалу, то вы говорили, что так и должно быть. Но когда Чонгук говорил, что снова первый, то вы чуть ли не пир на весь мир закатывали. Чем я хуже него? Чем? Да если бы вы интересовались моей жизнью, то можно было бы все исправить… Сейчас бы я…
Впервые за все свои восемнадцать лет девушка высказала все, что накопилось. Ведь ей правда интересно, чем она так не угодила своим родителям, что они ее в упор не замечали. А может они просто хотели одного ребенка, именно сына, а Раын появилась как бесплатное приложение к Чонгуку? Где-то с середины своего монолога глаза школьницы заслезились, а голос начал дрожать. Данное поведение удивило взрослых, ведь последние несколько лет они не видели и не слышали слез дочери.
— Значит, мы для тебя ужасные родители, да? — усмехнулся мужчина, делая шаг к дочери. — Тогда давай, выметайся! Найди себе лучших родителей, раз мы такие плохие. Стоило тебя оставить в роддоме еще в тот день…
Чон открыла рот от удивления и сделала шаг назад, закрывая рот рукой. Школьница, выпучив глаза, смотрела то на отца, то на мать, не желая принимать реальность. Ее выгоняют? Ее хотели оставить в роддоме? Слезы безостановочно скатывались по щекам девушки и приземлялись на бордового цвета платье. Чон Мина хотела подойти к дочери, но она сделала пару шагов назад, утыкаясь спиной в стену, но, так и не сводя взгляда с отца.
— Стоило оставить меня в роддоме, — стиснув зубы от обиды и злости, проговорила девушка, хватаясь руками за бриллиантовое ожерелье и срывая его с себя.
Украшение полетело прямо к ногам мужчины, что, сдвинув брови, посмотрел на безделушку. Чон скинула с себя туфли со стразами, а после стала снимать сережки, кидая их на пол. Дальше без единого слова, школьница пошла к лестнице и стала подниматься на третий этаж.
Никто из взрослых не пошел за ней, давая ей полную волю действий. Никто ее не держит. Никому она тут не нужна. Девушка заходит в свою комнату и от злости скидывается все со своего стола, прокричав от ужасной обиды, что давит на нее.
Раын открывает свой потайной шкафчик и достает из него не большой желтого цвета конверт, в котором лежит письмо и банковская карта. Единственным, кто любил девушку, был дедушка, отец ее матери. Но когда он покинул этот мир три года назад, школьнице стало очень одиноко. Юн Минук знал об отношении родителей девушки к дочери, поэтому перевел половину своего огромного состояния на банковскую карту, оформленную на Чон Раын, чтобы в будущем девушка могла уйти из этого дома и жить в достатке.
Раньше рыжеволосой не хватало храбрости, чтобы уйти, но сейчас… Она хочет уйти, хочет убежать из этого дома и больше никогда их не видеть. Чон берет только сумку с учебниками и тетрадями, закидывая в нее этот самый конверт. Переодевшись в джинсы и толстовку, школьница покидает свою комнату, печально ее осмотрев. Сюда она больше не вернется.
— Слушайте, давайте все успокоимся, и не будем идти на такие крайности. Вот, Раын, куда ты пойдешь посреди вечера? На улице уже темно и опасно. А ты, Чжуен, она успокоится и согласится на брак. Просто давайте успокоимся.
Раын, усмехаясь, слушала слова матери, а после кинула взгляд на отца, который и бровью не ведет из-за ухода дочери. Чон Чжуен сидит на кожаном диване и преспокойно читает рабочие документы, изредка поправляя спадающие очки.
