– Она уже была в таком виде, когда мы наткнулись на нее, – сказала Париджахан.

Темная передняя переходила в большой, просторный неф. У дальней стены громоздилась груда оружия, судя по всему, отобранного у транавийских отрядов. В комнату залетал холодный воздух из дыр на потолке, но в импровизированном камине, сложенном в дальней части святилища, тлел огонь, у которого можно было хоть немного согреться. На противоположном конце комнаты лежала стопка истончившихся подушек и одеял. Рашид тут же уселся на них, а затем положил арбалет на колени и принялся тщательно его осматривать. Неподалеку от него и одеял стоял стол со скамейками, явно перенесенные из кухни, на которых лежало несколько потрепанных карт.

Стена, разделяющая неф и алтарь, была снесена, и единственное, что о ней напоминало, – висевшая над камином икона Алёны. Она была настолько прекрасна, что стоила не меньше тысячи копеек. Анна посмотрела на Надю расширившимися от удивления глазами.

На иконе стоял отличительный знак одного из любимейших в Калязине иконописцев – Прасковьи Виленовой. Ее причислили к лику святых после того, как транавийцы отрезали ей пальцы, выкололи глаза, а затем привязали к лодыжкам камни и утопили в одном из сотен озер. Эта троица скорее всего даже понятия не имела, сколько стоила эта икона.

– Вы уверены, что здесь безопасно? – спросила Анна. – Это место… слишком бросается в глаза.

– Разве похоже, что здесь кто-то бывает? – сказал Рашид.

Он был прав. Казалось, будто церковь давно забыта миром.

– Мы не задержимся здесь надолго, – сказала Надя. – Всего на день или около того.

Она разрушила заклинание принца довольно далеко от церкви, так что теперь надеялась, что они в безопасности. Но им не стоило задерживаться здесь, ведь еще предстояло добраться до Твира.

– Да? – спросил Рашид с легким разочарованием в голосе. – Разве Париджахан не объяснила вам все?

– Все? – переспросила Анна.

– Не о чем говорить, пока они не начнут доверять нам, – сказала Париджахан и запрыгнула на стол. – Но, полагаю, им можно рассказать о наших планах. Мы хотим остановить войну.

– О, всего-то? – рассмеявшись от изумления, спросила Надя. – Война длится уже сотню лет, и ты думаешь, что вы сможете ее остановить? Ты права. Какое здесь может быть доверие?

– Это не пустая болтовня, – сказал Малахия и прислонился к столу рядом с Париджахан. – Но раз среди нас затесался мерзкий еретик, думаю, для начала мы должны выяснить, кто из вас владеет магией.

Его взгляд задержался на Наде, и в уголках губ мелькнула улыбка, а затем он посмотрел на Анну.

Малахия был одет в военную форму транавийского мага крови, хотя его черный мундир истрепался, а на рукавах и подоле виднелись дыры. Локти закрывали нашивки, а серебристые эполеты выглядели так, словно знавали лучшие времена.

Рашид выжидающе посмотрел на Анну и Надю.

Но никто из них не произнес и слова. Надя даже прикусила нижнюю губу. Если бы эту церковь построили по традиционному плану, то отсюда вело бы несколько выходов. Осталось бы только найти нужную дверь и правильный коридор, чтобы выбраться на улицу. Но Наде не хотелось, чтобы единственной ее реакцией на любую ситуацию было желание сбежать. Неспроста ведь два аколийца и транавиец ночевали в горах Калязина. Неспроста они говорили загадками, а маг крови выглядел встревоженным. Для всего этого была причина, и Наде следовало верить, что боги не просто так свели их с Анной пути с этими чужеземцами.

– Я могу устроить вам проверку, – сказал Малахия.

– Нет! – вскрикнула Анна, отчего Надя чуть не подпрыгнула.

Малахия поднял бровь, а затем вновь перевел на Надю свои бледные глаза. По ее спине тут же пробежал холодок.

«Он знает, что это я».

И эта мысль оказалась очень неприятной.

Малахия оттолкнулся от стола и вытащил из ножен на пояснице искривленный, зловещий на вид кинжал. Вертя его между пальцами, он направился к девушкам.

Пускание крови, чтобы проверить ее на владение магией, само по себе считалось еретическим поступком, и ситуацию лишь усугубляло то, что это собирался сделать еретик – маг крови.

Бледные глаза Малахии остановились на Наде.

«Отлично. Если он собирается убить меня, чтобы забрать мою силу, то мне придется его опередить».

Малахия протянул к ней руку и обхватил запястье. От этого прикосновения по коже Нади побежали мурашки. Она видела, как заблестело серебро, когда Малахия поднял кинжал, и как только металл коснулся ее указательного пальца, все ее тело застыло.

– Нет, – прошептала она.

Сжавшись, Надя отстранилась, но хватка Малахии была такой же крепкой, как кандалы.

Не отрывая взгляд от транавийца, она вытащила свой ворьен и приставила лезвие к горлу Малахии. Тот напрягся и запрокинул голову, чтобы клинок не вжимался в кожу. А затем на губах юноши медленно расплылась улыбка.

– Ты и сам знаешь, что это я, – тихо сказала она. – Не думай, что я стану участвовать в этой ереси.

– Догадываться и знать наверняка – две разные вещи. А ересь такое уродливое слово.

Надя покосилась на Анну. Казалось, та перестала дышать и в ответ лишь встревоженно покачала головой.

– Мне нужны доказательства, – сказал Рашид.

Малахия все еще сжимал запястье Нади, а по его бледной шее стекала тонкая струйка крови, вызванная ее слабыми нервами. Он осторожно поднял вторую руку и стер кровь с кожи большим пальцем.

– А вот доказательства участия в ереси, – пробормотал он.

Надя тут же убрала ворьен.

– Тебе не хватило того, что погасла луна и звезды? – спросил Малахия у Рашида, отпустив запястье Нади и убирая свой кинжал в ножны. – Меня больше интересует, есть ли какие-то последствия от такого заклинания? Какой ущерб нанесут приливы и отливы, если луна погаснет на столь продолжительное время?

– Мы за тысячи километров от океанов, Малахия, – устало сказала Париджахан.

– Но над этим все же стоит задуматься.

– Он же транавиец. У них всегда все мысли о воде, – сказал Рашид. – Их страна же практически находится под водой.

– Всего несколько озер… – начал Малахия.

– И болот.

– И множество прудов! – добавила Париджахан.

– А на севере и востоке вообще омывается океаном, – продолжил Рашид. – Знаешь, почему война не перешла в Транавию? Никто в Калязине не умеет плавать. Вот ты умеешь плавать? – спросил он Надю.

Она покачала головой.

– Послушав вас, поверишь, что замерзнуть насмерть под толщей снега – действительно более приемлемый способ умереть, – задумчиво произнес Малахия.

– Я могу придумать еще сотню способов твоей смерти, – пробормотала Анна.

Улыбнувшись, он прижал руку к сердцу.

– И конечно же, вся эта сотня заслужена.

– Приливы и отливы зависят от земного притяжения, – заумным тоном произнесла Париджахан. – Мой народ выяснил это еще много веков назад.

Малахия возмущенно фыркнул, а затем посмотрел на Рашида, и тот кивнул с серьезным видом.

Надя уже решила, что из-за этой праздной болтовни все позабыли о ее чарах, но поняла, что ошиблась, когда Рашид указал на нее пальцем.

– Так будут доказательства?

– А что ты будешь с ними делать?

– Поразительно, что страна, которая потеряла всех своих магов и так активно сражается против магов другой страны, наконец снова получила своего.

Надя посмотрела на Малахию, пытаясь определить его реакцию, но увидела лишь равнодушную маску.

– И что будет делать он?

– О, он, вероятно, захочет убить тебя и забрать силу. Разве не так умерли все ваши клирики?

Малахия усмехнулся.

Надя вздрогнула, ведь это, несомненно, имело отношение к делу.

– Но он этого не сделает, – продолжил Рашид. – Потому что он приехал в Калязин не за этим.

– Хотя мог бы, – задумчиво произнес Малахия.

Париджахан закатила глаза, но Надю охватил ужас при мысли о собственной смерти. Она не понимала, почему аколийцы не воспринимали Малахию всерьез.

Все же девушка провела рукой по четкам и принялась перебирать бусины, раздумывая, каким воспользоваться заклинанием, а затем остановилась на знаке Крсника. Возможно, это был самый простой способ продемонстрировать свои способности. К тому же предыдущее выступление и так получилось эффектным.