Я безумно вам всем благодарна за отзывы и лайки. Ваша поддержка это что-то бесценное. Спасибо, что наполнили моё сердце теплом❤

*Оберурзель – город в Германии, в земле Гессен. Подчинён административному округу Дармштадт. Город фактически сливается с Франкфуртом и связан с ним линией метро.

– Алек, вы почему здесь? — Застыла в открытых дверях миссис Бейн — Что-то случилось? Проходите.

Лайтвуд внёс спящего на руках двухгодовалого сына и аккуратно устроил ребёнка на диване.

– Я возил Макса к врачу.

– Из-за того что он не говорит?

– Да, из-за этого.

– Не пугай меня, сынок, доктор сказал что-то плохое?

– А? Нет-нет, с ним всё хорошо. Педиатр говорит, что иногда дети молчат и до трёх лет. Меня заверили, что волноваться не стоит. Миссис Бейн, можно я оставлю у вас Макса на пару часов?

– Конечно.

– Тогда отлично. Спасибо.

– Алек, подожди. Я же вижу что что-то происходит – на тебе лица нет. И твой запах. Он изменился, будто ты…

– …был с другим альфой?

– Боже мой, ты беременный! — Прижала ладонь к собственному рту пожилая женщина. — Ты снова вынашиваешь маленького альфу.

– Я вернусь через пару часов. — Снисходительно улыбнулся парень и выскочил из дома.

- - - - - ✈ - - - - - -

Тихое помещение 4–го корпуса мавзолея Хиллсайд, что находится на бруклинском кладбище Грин-вуд, заполняли едва слышные всхлипывания и чьи-то негромкие шаги.

Когда Магнус нашел супруга, тот стоял на коленках перед гранитной стеной, которую украшал нечеткий снимок УЗИ на металле и скромная надпись «Мы всегда будем любить тебя, Виноградинка».

– Что ты тут делаешь? — Бросился к мужу Бейн. — Ангел, ну же, успокойся! Поговори со мной, милый! Посмотри на меня!

Мужчина отчаянно тормошил омежьи плечи. Алек не из тех, кто разводит истерику на ровном месте. И если он здесь, а за минувшие почти пять лет парень так и не осмелился побывать на могиле первенца, значит стряслось что-то страшное.

– Сокровище моё, ну прошу тебя, перестань! Успокойся! Можешь мне сказать, почему ты здесь?

Ответа так и не последовало. Парень плакал заливисто, едва успевая хватать воздух, между горькими стенаниями и тяжелыми всхлипами. Он крепко обнял шею мужа и рыдал, пока не закончились слёзы.

Ох, какими же долгими показались альфе те минуты.

– Я принёс ему виноградную веточку. — Сказал Бейн, когда любимый в его руках перестал дрожать. — Хочешь прицепить?

– Угу. Хочу.

Лайтвуд снял едва увядшую старую лозу и, приняв с рук мужа скотч и новую ветвь, закрепил её на плите.

– Ангел мой, ты скажешь мне что случилось?

– Ты правда не чуешь?

– Чего именно я не учуял, милый?

– Как ты меня нашел?

– Мне позвонила мама и сказала, что ты оставил ей Макса, а сам куда-то поспешно уехал.

– Это всё?

– Она сказала, что ты был слишком подавлен, что на тебе лица не было.

– Больше ничего?

– Нет, а что ещё? Александр, ты меня пугаешь?

– Если она больше ничего не сказала, тогда как ты меня нашел?

– Я обзвонил топ–10 наших знакомых и узнал, что ты сегодня интересовался у Изабель, где похоронен Виноградинка. Если мы всё же разобрались с очень важной информацией о том как я тебя нашел, то ты не мог бы, в свою очередь, обьяснить мне почему я обнаружил своего мужа всего в слезах у могилы нашего покойного сына?

Алек присел на диван возле супруга и устало выдохнул. Он приехал сюда, чтобы что? Подумать? Принять правильное решение? Сделать выбор? Чёрт подери, как же хочется порою чтобы этот выбор сделал кто-то за тебя. И как же паскудно, что Кат с Рагнаром укатили в Европу, они бы то точно помогли.

– Магнус, — Тихо обратился омега к супругу. — я в положении.

– Ангел мой! — Магнус стал хватать воздух, в попытке надышаться, словно его вот-вот насильно опустят под воду. Вероятно, такую новость по другому принять и невозможно. Когда ты узнаешь, что семя (всего лишь тёплая тягучая жидкость), которое осталось в твоей паре после акта вашей любви, преобразилось в новою жизнь – краски мира, что познаёт взор ежедневно, начинают играть по-новому. Они приобретают невероятно тёплых оттенков, из которых хочется сшить покрывало и кутаться в него каждый раз в момент отчаянья. Бейн не мог найти ни одного правильно слова, чтобы выразить весь спектр своих эмоций и, поэтому просто обнял сидящего рядом. — Это ведь …хорошо? — Неуверенно спросил мужчина.

– Я не знаю.

– Почему, милый? Ты больше не хочешь детей? Хочешь сделать… аб-а-аборт? — Вау, кто бы мог подумать, что слово, которое когда-то Магнус Бейн так легко вписал в брачный контракт, теперь наводило на азиата сущий ужас.

– Нет, Магнус, хочу, но врачи… — На глаза снова навернулись слёзы.

– Тс–с–с–с–с–с, тише, ангел мой. Что сказали врачи? Соберись, милый, мы должны разобраться с этой ситуацией.

– Катарина оставила меня на доктора, которая пришла на её место, некая Доротэя. Сегодня я был у неё. Пришел пожаловаться на недомогание. А дальше всё по знакомому сценарию: забор анализов, разговор-знакомство, результаты и «поздравляю вы станете папой». Вот только поздравлений не было. Дот посоветовала сделать мне аборт, потому что у меня уже было две беременности и обе, естественно, заканчивались оперативным вмешательством. Она сказала, что будь ребёнок один…

– Что-что? Так там … — Магнус потянулся к животу омеги, как к чему-то святому – едва веря, но приклоняя голову.

– Да. Там два ребёнка. Хоть второе сердцебиение едва различимое, я и сам чувствую, что их двое. Магс, Доротэя говорит, что выносить двойню в моем положении, после двух операциях – это самоубийство. И мне впервые страшно. Я не хочу умирать, не хочу оставлять вас с Максом одних… Но и малышей я убить не готов. — Снова сорвался на плач Лайтвуд. — Не хочу чтобы эта чёртова стена пополнялась именами моих детей.

– Успокойся, ангел, мы всё решим и всё преодолеем. Ты не говорил с Кат?

– Ещё нет.

– Тогда поехали! Нам надо забрать Макса, а потом связаться Феллами.

- - - - - ✈ - - - - - -

Международный аэропорт Франкфурта-на-Майне встретил прибывших из Нью-Йорка сумасшедшим потоком людей. Будучи одним из самых больших аэропортов Европы, он полностью оправдывал это звание: десятки тысяч пластиковых, тряпичных или металлических ящиков на колёсиках и их хозяев сновали туда сюда, как заведённые.

Магнус уверенно стащил, один за другим, два чемодана с ленты и, передав тот что поменьше мужу, забрал у него с рук крошку Макса.

– Сыночек, мы ведь договаривались, что папочке Алеку нельзя тебя поднимать. Ты ведь хочешь братиков или сестричек?

Малыш пристыжено склонил голову и лишь, когда его мордашку нельзя было рассмотреть, согласно кивнул.

– Какой же ты хитрюжка. — Чмокнул сына в щёку Бейн.

– Магнус! Алек! — Раздался до боли знакомый женский голос.

Катарина Лосс, всё та же добродушная женщина, зеркально Магнусу держала своего сына на руках.

– Как же я рада вас видеть, ребята. Привет малыш Макс.

– Меня зовут Эс–с–сш. — Сквозь дырку от потерянных зубов прошепелявил мальчишка и протянул руку к самому меньшему из гостей.

Двухгодовалый ребёнок не понял этого жеста, поэтому, ухватившись за чужую руку он тут же обнял незнакомца.

– Эш, детка, Макс пока не начал говорить, — Присела к сыну Катарина. — так что ты за старшего. Чистка зубов и сказка на ночь на тебе. Хорошо?

– Хоросшо, мамуль. Я вщегда буду ш ним рядом.

– Вот и ладненько.

– А не много ли ты возлагаешь на ребёнка не достигнувшего пятилетнего возраста? — С видом профессора спросил Бейн.

– В самый раз. Эш был слишком гиперактивным, ну знаешь, с альфами такое часто случается. Правда мы успели из-за этого запаниковать и даже проконсультироваться с врачом, на что нам прямо сказали сдать ребёнка в детсад. А вы вообще можете себе представить, как ребёнок, который не спит в обед, не даёт спать другим детям и не ест половину овощей, все виды каш и любую молочку, может прижиться в садике?