Блэйк и Деверо переглянулись. На их лицах расцвели улыбки.

- Думаю, это пойдет, - сказал Блэйк, потирая рукой подбородок. - А ведь этим предложением на самом деле можно воспользоваться!

Впервые он воспринял что-то с энтузиазмом. По крайней мере, это было оружие, в котором он разбирался.

- Бутылки лучше заправлять бензином, - сказал Фармен. - Это называется "Коктейль Молотова".

- Мсье Фармен, - сказал Деверо, - мы обязательно испробуем это. - Он встал, держа в руке пустой стакан. - Энри! Еще вина.

Через два дня стали подвозить керосин. Партии поступали нерегулярно то привозили несколько бочек, то несколько грузовиков. Керосин не относился к стратегическим боезапасам, и его нельзя было заказать на ближайшем складе, как в эпоху сверхзвуковой авиации.

Пошел следующий месяц. Пригревало июльское солнце. День за днем Фармен фильтровал керосин, чувствуя, что сходит с ума от постоянного резкого запаха. Иногда его тошнило до такой степени, что он переставал есть.

Один день сменял другой. Свободного времени у Фармена почти не было. Изредка он поднимал голову, когда слышал шум возвращающихся аэропланов. Он видел самолеты, крылья которых были изорваны в клочья. Он видел, как однажды, не долетев до земли, самолет развалился в воздухе и пилот погиб. Он видел, как другой пилот посадил свой самолет, вырулил на стоянку и умер от потери крови, а пропеллер все еще крутился. И много раз он смотрел в небо в поисках самолетов, которые уже никогда не вернутся.

Несколько дней керосин не привозили. Он использовал это время, чтобы узнать тактику немцев, возможности их техники. Хотя по сравнению с "Пика-Доном" немецкие самолеты были почти что неподвижными целями, но, имея в баках всего десять тысяч галлонов керосина, он должен точно знать, где следует искать самолеты и когда. У него хватит времени только на то, чтобы подняться в воздух, найти цель, выпустить ракеты и вернуться на базу. Счет будет идти на минуты.

- Когда я поднимусь, - сообщил он Деверо, - в воздухе не должно быть ни одного нашего аэроплана. Я должен быть уверен, что любой самолет - это враг. У меня не будет времени разглядывать его.

- Это просто невозможно. Более того, неразумно, - сказал Деверо. Его шарф развевался по ветру. - Наши самолеты ведут патрулирование линии фронта. Мы не можем оставить воздушное пространство открытым.

- Вы патрулируете фронт между швейцарской границей и Вогезами, так? спросил Фармен.

- Этим занимается несколько эскадрилий.

- Ясно. Значит, их тоже надо предупредить. Сколько миль занимает линия фронта?

- Пятьдесят километров, - ответил Деверо.

- Отлично. Я буду летать со скоростью в 2 числа М. Таким образом, я преодолею это расстояние за три минуты. Только на разворот мне требуется двадцать миль. Я сам буду, патрулировать весь фронт.

- Так быстро? Вы не преувеличиваете, мсье?

- На высоте в шестьдесят тысяч футов я могу летать еще быстрее. Но я буду на высоте в сорок тысяч. Плотность воздуха там гораздо больше.

- Понятно, мсье.

Фармен не был уверен, что француз поверил.

- Боюсь, мсье, вы все же не учли всех факторов. Допустим, вы беретесь патрулировать весь фронт. Но вот появляется немецкий самолет. Вы атакуете его, и завязывается воздушный бой. А немцы, заметьте, по одному не летают.

- Я уничтожу всех, кто будет в тот момент находиться в небе, - твердо сказал Фармен. - Мне понадобится не более пяти минут с момента обнаружения самолетов противника до пуска ракет. Затем я возобновлю патрулирование.

Послышался шум приближающихся аэропланов. Деверо пристально вглядывался в небо.

- Вы полагаете, мсье, что немцы будут спокойно следить за тем, как вы стреляете по их самолетам своими ракетами? Все они опытные мастера воздушного боя. И даже если каждая ракета попадет в цель, то вы собьете только шесть аэропланов.

- Они и не заметят меня, - сказал Фармен. - Они не успеют даже удивиться. К тому же одной ракеты хватит... - Он сделал красноречивый жест рукой. - Единственное, о чем я вас прошу: уберите на пару часов все свои самолеты. С десятью тысячами галлонов я все равно не продержусь в воздухе дольше. Разве я прошу так много? Всего два часа.

Аэропланы снижались: один впереди, два за ним. Фармен не знал, сколько самолетов ушли на патрулирование в этот раз, но обычно на задание вылетало не меньше четырех самолетов. Опять сегодня в столовой будут пустовать стулья.

Первый самолет пошел на посадку. Его нижнее крыло было изорвано в клочья, трепыхавшиеся по ветру, как флаги. Переднее колесо вихлялось из стороны в сторону. Когда аэроплан сел, шасси оторвалось. Крыло чиркнуло по земле, и через секунду аэроплан превратился в бесформенную груду обломков, из которой торчало хвостовое оперение. Люди бежали по полю. Фармен увидел пилота, который пытался выбраться из-под обломков. К небу стал подниматься столб густого черного дыма. Через мгновение самолет превратился в горящий ад.

Два других аэроплана приземлились невредимыми.

Деверо посмотрел на Фармена.

- Нет, мсье, - сказал он. - Вы просите совсем немного. Это мы слишком много требуем от людей.

Заря только занималась, когда Фармен поднял "Пика-Дон" с аэродрома. Двигатели надсадно ревели. Что ж, та бурда, которой он поил самолет, отличалась от обычного меню истребителя. Фармен набрал высоту 8 000 футов и перешел в горизонтальный полет. Вскоре он преодолел звуковой барьер. Указатель числа М показывал 1.25.

Солнце взошло, когда "Пика-Дон" летел на высоте 20 000 футов. Воздух был кристально чист. Где-то внизу две армии стояли друг против друга. Это длилось более четырех лет. Фармен поднял самолет до 40 000 футов и начал патрулирование, делая "восьмерки" от швейцарской границы до вершин Вогезов. Он пристально следил за экраном кругового обзора, ожидая, когда же появятся немецкие самолеты.

Для полета день был идеальный, так что Кейсерлинг наверняка не усидит на земле.

Когда немецкие аэропланы взлетят, их немедленно обнаружат радары "Пика-Дона". Глядя на экран, он продолжал выписывать "восьмерки", надеясь увидеть на экране метку, свидетельствующую о появлении цели. Он уже дважды пролетел всю линию фронта, но самолетов противника не обнаружил. На экране вообще не было никаких самолетов, хотя вся французская эскадрилья, несмотря на все уговоры, вылетела раньше его, чтобы наблюдать за обещанным боем. Горючего оставалось всего на шесть или семь "восьмерок", а затем он будет вынужден вернуться на свой аэродром.

И опять неделями фильтровать керосин? Еще два раза он пролетел вдоль линии фронта. Ничего. Что ж, он сам их найдет. Фармен решил атаковать немецкий аэродром. У него шесть ракет. Достаточно будет одной, чтобы полностью разрушить взлетную полосу.

Он спустился с высоты 20 000 футов, когда заметил немецкие аэропланы. Самолеты ровным строем летели на север. Фармен бросил взгляд на радарный экран - никаких отметок.

Ладно, потом разберемся. И к черту взлетную полосу! Теперь у него есть противник. Фармен круто развернулся, чтобы оказаться позади строя немецких аэропланов, и потерял их из вида. А на экране радара было по-прежнему пусто. Фармен попытался обнаружить самолеты при помощи радара захвата цели. Опять ничего. Он оторвался от экранов и стал искать цель глазами, совершая маневры. Наконец прямо перед собой он увидел стайку черных мух. Только мухи не летают строем. Стоит рядом с ними взорваться одной ракете...

Но на экране радара захвата цели по-прежнему пусто. Придется стрелять на глазок. Фармен подал питание к взрывателям ракет под номерами один и шесть. Немецкие аэропланы, казалось, неподвижно висели в воздухе.

Он произвел пуск примерно с четырех миль. Самолеты казались точками, но все это неважно. Ракеты с тепловыми головками могли найти цель на расстоянии и в десять раз большем. Фармен почувствовал, как тряхнуло самолет, когда ракеты сошли с направляющих. Он резко развернулся, стрелой пошел вверх и через несколько секунд был уже на высоте 45 000 футов. Ракеты прочертили свой путь на экране и ушли за край.