Перед непосредственным началом войны командованием были устроены учения для проверки боеготовности и слаженности всех подразделений. Военные на бронетехнике изображали движение по джунглям. Идущие следом военные должны были помогать расчищать образовавшуюся просеку. Именно на них и должны были приходиться потери. Солдаты имитировали ранения, к ним подбегали другие солдаты, грузили на носилки и выносили с поля боя.

Настя участвовала вместе со всеми. Опытный врач хирург давал вводную по каждому случаю ранения и в максимально короткий срок требовалось произвести именно те манипуляции, которые подходили к данному ранению. Настя выполнила все безукоризненно.

– Вот, учитесь! – Врач понимающе осмотрел перевязанного Настей бойца. – Как по учебнику.

Именно в этот момент командир дивизии полковник Петренко проходил с критическим осмотром своих подопечных.

– Кого вы так хвалите, товарищ подполковник? – Обратился он к хирургу.

– Вот, отметил работу медсестры Самойловой. Она в медакадемии учится…училась, сразу видно, что человек выбрал правильную профессию. Смотрите, товарищ полковник, перевязка какая четкая, без лишних перехлестов, не слабая и не перетянутая, ну и все процедуры провела правильно.

Полковник с интересом посмотрел на симпатичную медсестру. Настя почувствовала, что это шанс. Она глубоко вздохнула и набравшись смелости выдала.

– Товарищ полковник, а можно с вами тет-а-тет поговорить.

Полковника подобная просьба немного обескуражила. Он не сразу нашел, что ответить.

– Ну я рад буду вас выслушать, товарищ Самойлова, но к чему такая секретность?

– У меня свой взгляд на ситуацию, и я хотела бы, чтобы вы его выслушали. Возможно вы не рассматривали проблему с той стороны, о которой я вам хочу рассказать.

Командир дивизии привык рассматривать людей открыто, пытаясь под тяжестью своего взгляда выяснить сущность стоящего перед ним человека. Он смотрел на Настю взглядом человека в авторитете которого никто не может сомневаться. Девушка стоически выдержала этот взгляд, ни разу не сморгнув и не отвернувшись.

– Через час, я буду ждать вас в своем кабинете. Вот возьмите. – Он протянул ей суточный пропуск, на котором стояла печать штабной канцелярии.

– Спасибо. – В душе Насти затеплилась надежда на понимание.

– Насть, ты чего задумала? – Спросила девушка вместе с которой Настя напросилась в госпиталь.

– Не переживай, так поболтать о разном.

– С командиром дивизии?

– А что, он мужчина видный, я тоже ничего, мы могли бы найти общий язык.

– Да ладно, ты чего полковника Петренко окучивать собралась, он же старше тебя на миллион лет, да жена у него вроде еще жива?

– Да ну тебя, сдался мне этот настоящий полковник. О другом я с ним хочу поговорить. Не спрашивай о чем, все равно не расскажу. Все пока, пойду собираться на аудиенцию.

Сразу Настю в кабинет к Петренко не пустили. Волнение усиливалось. Девушка очень рассчитывала на понимание полковника. Выше прыгать уже было некуда. Если с полковником не выгорит… Настя даже не хотела рассматривать иной вариант.

Наконец дверь кабинета распахнулась и оттуда вышли не менее пятнадцати офицеров. Мужчины с удивлением рассматривали девушку в кресле, ожидающую своей очереди. Они разошлись, но половник некоторое время не просил Настю зайти. Только минут через пять донесся его громкий голос.

– Самойлова, ты там? Заходи!

Настя вошла, и не дожидаясь приглашения сесть, заняла стул.

– Чего там у тебя интригующего? – Спросил полковник.

– Товарищ полковник. – Девушка зарделась от волнения. – То что я вам сейчас расскажу, звучит необычно, но вы обязательно должны меня выслушать. Я рассчитываю на ваше понимание, потому что народ всегда идет за лидером.

– Настя? – Переспросил имя полковник. Девушка утвердительно махнула. – Вы меня и так уже заинтриговали, давайте говорите так, как это принято у военных, без лишних предисловий.

– Хорошо, но я прошу все-таки воспринимать меня серьезно.

– Договорились.

– Вскоре после того, как мы попали в это место, я стала видеть странные сны. Вернее это один сон. Я нахожусь в круге, а вокруг туман и из тумана доносятся голоса, которые все время интересуются моим мнением на последние события. Это можно было бы считать просто сном, если бы они не были настолько реальными. Там я ощущаю себя так же как сейчас у вас в кабинете. – Настя заметила появляющийся во взгляде военного скептицизм, она была готова к этому. – Да, звучит, как бред сумасшедшего, сама учила различные расстройства, поэтому говорю как есть, это не расстройство психики. Нам хотят объяснить как действовать в сложившейся ситуации.

– И что голоса вам советуют.

– Напрямую они сказать не могут. Они объясняют это тем, что во всем мире каждый должен иметь право выбора, так как на этом и строится вселенная. Поэтому от нас самих зависит какой путь мы выберем. Подумайте, зачем мы здесь оказались?

– Я пытался об этом думать, но пришел к выводу, что это бесполезное занятие. Какой прок мыши попавшей в банку думать из-за чего это случилось. Ей надо думать, как не сдохнуть в ней.

– Но товарищ полковник, это не совсем корректное сравнение. Во-первых мышь не сама попала в эту банку, а ее туда бросили. Во-вторых, в банке уже кто-то жил, и совсем неплохо без мыши. В-третьих, над тем кто это сделал есть невидимый наблюдатель, который смотрит и не вмешивается до тех пор, пока эксперимент идет по намеченному существом, кинувшим мышь в банку, плану. Если же мышь не станет выполнять ожидаемые действия, то невидимый наблюдатель прекратит эксперимент, потому что он пошел по неправильному пути. В итоге мышь снова окажется на свободе, народ в банке, продолжит жить как жил, а незадачливый экспериментатор, предстанет перед ответом.

– Это тебе голоса нашептали? – Критично спросил полковник.

– Что-то нашептали, а до чего-то я сама додумалась. – Настя все еще хотела верить, что ее воспримут всерьез.

– По твоему получается, что ничего делать не надо. Сложить руки и ждать когда нас всех перережут, как тогда, в первую ночь?

– Тогда нас просто провоцировали. Это сделали те, кто забросил нас сюда. Они же сделали это с определенной целью и теперь ждут от нас действий. Мой отец видел, что это были шары, а не «еноты».

– Так значит тот психопат еще и твой отец? У вас это семейное?

– Товарищ полковник, я думала, что вы нормальный здравомыслящий человек, а вы ведете себя, как идиот. Черт с вами, делайте, что хотите, но только помните о чем я вам говорила. Вы обязательно найдете подтверждение моим словам. – Настя быстрым шагом вышла из кабинета громко хлопнув дверью.

Она шла домой не разбирая дороги. Все мысли ее были о недавнем разговоре. Девушка зашла домой, с ходу упала на свою кровать и разрыдалась. Мать подбежала к дочери и обняла ее за трясущиеся плечи.

– Что случилось, Насть? Что случилось? Успокойся дочь.

– Мне никто не верит. Для всех я дура с приветом. – Сквозь плач жаловалась Настя. – Мы же все застрянем здесь навсегда, а я не хочу этого. Какие все недалекие.

В комнату зашел отец. Он сел на табуретку возле кровати. Мать глазами полными слез посмотрела на него. В ее взгляде стоял немой вопрос – «Что делать?». Отец развел беспомощно развел руками.

– Насть. Послушай Насть. – Отец погладил волосы дочери. – Ну не верят, и ладно. Мне тоже не верят. Но я не стану ходить и каждому доказывать. Это их дело, или как ты говоришь, это их выбор.

– Но я хотела все изменить, понимаешь. Если мы поступим, так как я говорю, то снова вернемся назад.

– Насть, ну откуда тебе это известно? – Спросил отец.

– Оттуда. Со мной общаются, эти, ну я не знаю кто они точно, но они мне намекнули, что этот перенос имеет обратную силу. Ну что может быть проще, не идти на поводу у тех кто нас сюда отправил? Почему люди тратят все свои силы и умирают за чужие цели? Чего им далась эта война?

– В стаде всегда спокойнее. Людям удобнее быть на стороне большинства.