– Азазель? – утопая по щиколотку в грязи, Миа приблизилась.

Широкая спина с треугольниками отростков дёрнулась. Нефилим, как ни в чём не бывало, наклонился и подобрал с земли грабли. Острые металлические зубья вгрызлись во влажную почву.

Не иначе, как намеренно игнорирует. Это интересно. Более чем.

– Азазель? – повторила Миа озадаченно. Эхо подхватило её слова, валуном прогнав их по склонам сада.

– Так значит, – нефилим, наконец, обернулся и поднял игриво искрящиеся глаза, – ты всё-таки поняла? Поделишься секретом проницательности?

Какой он странный. К чему эти спонтанные фразы? Одно из двух: либо учёные не предусмотрели в данной биологической конструкции мозга, либо даже нефилимы в зашоренном и убогом мирке знают про древнее искусство пикапа.

– Хм, и что я должна была понять? – фыркнула Миа, намеренно поддаваясь на провокацию. – Причину того, почему ты носишься за мной и подглядываешь?

Солнце заиграло в волосах нефилима. Несмотря на то, что кожа его отличалась идеальной шёлковой гладкостью, тон имел нездоровый голубоватый отлив.

– Ну… – он замялся. – Я… Да, в общем, это я так просто. Думаю вслух. И… на ходу. В движении очень хорошо мыслится, Миа.

– Ты, должно быть, так много думаешь, что даже соображения в кучу собрать не можешь, – Миа едко усмехнулась, сопоставляя факты. – И тебе на ум внезапно приходят имена незнакомых людей. Я права?

– Кантана произносила твоё имя, – нашёлся нефилим, – а я запомнил.

– Видно, у нефилимов хорошая память, – покачала головой Миа.

– А как же, – он почему-то отвёл взор. – Жертва генетической инженерии, всё-таки.

Нелепость происходящего не укладывалась в голове. «Сплю я или нет?» – вопрошала Миа мысленно, но не получала ответа ни от рассудка, ни от подсознания. Мир перед глазами заплясал, словно её раскручивала старая карусель, и Миа на всякий случай попятилась.

– Ты знаешь про генетическую инженерию? – изумилась она. – Откуда, Азазель? Небось, фолианты запрещённые почитываешь?

– Азаэль, – поправил нефилим. Красивое лицо его застыло восковой маской. Прыткий и находчивый ранее, он явно не мог сообразить, что сказать.

Миа сжала кулаки. Безумная инициатива снова загнала её в тупик, поставив перед глухой стеной. Раздражение нарастало, грозя разметать по ветру остатки разума, но она не могла сдаться. Она почти поймала один из недостающих паззлов. И он был бы у неё в руках, если бы удалось разговорить эту крылорукую особь. А он словно специально не желает давать подсказок!

Ну что ж, если надо будет карабкаться по отвесной стене лабиринта, она полезет. Это – как раз тот случай, когда можно и нужно решаться.

– Так откуда? – повторила Миа взбешённо.

– Не думаю, что это важно, – отрезал Азаэль.

– А ответить сложно, да?! Сначала ты смотришь на меня так, словно знаешь со дня моего рождения! Потом – выслеживаешь в саду, дальше – называешь по имени и говоришь, что я что-то там не поняла?! А затем выясняется самое интересное! Что ты – кто бы мог подумать – жертва генетической инженерии!

Миа вздрогнула, осознав что несколько секунд назад очень глупо выдала себя. Неосмотрительно было акцентировать внимание на вопросах допереломной молекулярной биологии. Теперь нефилим может догадаться, что они с Нери – не здешнего поля ягоды. Если у него есть мозг, конечно. Однако Азаэль, вместо того, чтобы удивляться, затравленно молчал, опустив взгляд в сырую землю. Либо он ни о чём не догадался, либо…

Либо знал всё с самого начала.

Разряды молний заколотили по лопаткам от страшной догадки. Поблекший диск солнца внезапно показался неимоверно ярким. Но кто сказал ему? Неужели Кантана?!

– Чёрт побери, я не понимаю, что тут происходит! – выкрикнула Миа, схватившись за голову. – Что это за место?! Почему ты говоришь, как будто курил запрещённые вещества?!

– Сама видишь, что не Иммортель, – слова Азаэля хлестали Мию, как кнуты, смоченные уксусом.

Теперь сомнений не оставалось: крылорукий знает! Знает всё! И об Иммортеле, и о том, что они с Нери – вовсе не беженцы.

– Откуда! Ты! Всё! Знаешь! – Миа уже не могла скрыть истерики. – Ты мог бы помочь нам, но предпочитаешь издеваться! Да ну и фиг с тобой, отброс науки! Что бы ты там ни скрывал, без тебя разберёмся.

Миа отвернулась, и веки защипало от слёз потерянной надежды. Ярость по-прежнему загоралась вспышками в животе, скручивая желудок. Обрывки мыслей и догадок не желали склеиваться воедино. Как же Азаэль жесток в своём нежелании помочь! Небось, награды за информацию ждёт, подлюга рукокрылая! Вот только предложить ему нечего. Если только череп пластиковый презентовать в знак признательности.

– Мне известно больше, чем ты думаешь, Миа, – голос Азаэля неожиданно вывел из оцепенения. – И даже то, из-за чего ты хочешь свести счёты с жизнью.

– И откуда же? – процедила Миа, понимая, что источник утечки информации – вовсе не Кантана. Возможно, всё куда сложнее, чем она думает. – Ты не можешь знать этого.

– Я знаю это от тебя самой. Ты доверяла мне всё, – Азаэль снова отвернулся. – Но повремени с глупыми решениями. Может быть, именно я – твоя седьмая причина.

Холод сковал живот. Едва обозначившиеся догадки неожиданно налились всеми красками. Череп говорил его голосом! Именно поэтому парнишка так странно отреагировал, когда Миа назвала его Азазелем! Но как, как такое возможно?

– Азазель, – выдохнула Миа, обернувшись.

– Я, – нефилим, улыбнувшись, посмотрел на Мию. – Не ожидала, правда? А я вот сразу узнаю старых друзей.

Миа уже не страшилась нелепости ситуации. Она никак не могла побороть изумление. Эмоции сражали безумием напора, заглушая и опасения, и здравый смысл. Пластиковый череп в наплечном мешке неожиданно показался тяжёлым, как свинцовый шар. Перед ней стоял человек – или не совсем человек – который знал самые страшные её тайны. Что если ему вздумается выдать их?

А если Азаэль хитро включит шантаж, связав её и Нери тайной?

– Но… как?! – выдавила Миа через силу.

7

– Не выдержите, – голос, вещающий страшную фразу, сразу показался Нери знакомым, – если не вернёте мне моего друга. Я об этом позабочусь.

Нери вздёрнул голову, и солнце плеснуло в глаза кислотой. Мир превратился в скопище цветных клякс. Когда искристый туман рассеялся, он, наконец, понял, в чём дело. За спиной Кантаны деловито упирала руки в бока уже знакомая ему рыжая барышня. Странно: ещё час назад ему казалось, что она желает скрыться и замести следы во что бы то ни стало! Видно, у неё появились заботы поважнее, чем бегство от парня, которому известно больше, чем она думает.

– Привет, Венена, – Нери несмело сделал шаг навстречу.

– Яся, – рыжая совершенно не отреагировала на его фразу. Ну, хоть чем-то они действительно были похожи с его сестрой. – А ну иди к мамочке, скотина нерасторопная!

Кантана громко вскрикнула: то ли от неожиданности, то ли от боли. В следующее мгновение хорёк сорвался с её плеча и потрусил навстречу Венене. Крошечные коготки деловито зацокали по бетону. Нери, наконец, догадался, почему Кантана закричала: в зубах зверька, как и прежде, блестел воротник. Хорёк времени даром не терял, гнездуясь на её шее. Скотина нерасторопная, ишь ты, какие прозвища выдумывает! Кажется, в Венене гибнет великий дрессировщик.

– Окто, да что ты себе позволяешь?! – Кантана, наморщившись, потирала шею. Красная полоса отпечаталась на её плече: должно быть, хорёк слишком сильно потянул шнурок, срывая воротник. – Все и так знают, что ты нечиста на руку. А теперь обнаглела настолько, что крадёшь у всех на виду?!

Венена невозмутимо улыбнулась. Ехидный прищур век отточил взгляд, сделав его острым, как кинжал. Несмотря на то, что Нери не особо любил смотреться в зеркало, внешнее сходство Венены с его отражением не могло остаться незамеченным. Будет забавно, если Кантана вдруг заострит на этом внимание.

– За тобой был должок, малышка Бессамори, – наклонившись, Венена опустила руку на землю, и хорёк ловко взобрался ей на плечо, не выпуская добычи. – Пятнадцать корневищ мандрагоры. Ты обещала забрать их и отдать деньги ровно два месяца назад, но так и не заплатила. Я предупреждала, что отсчёт пошёл.