«Сей от рода нашего»… Эти слова Пресвятой Богородицы обращены к преподобному Серафиму Саровскому. Но только ли к одному ему? К целому сонму святых, среди которых на звездном иконостасе особенно ярко сияет звезда преподобного Сергия Радонежского.

В 2014 году Россия и весь православный мир славили 700-летие преподобного Сергия Радонежского. Как нужен был всегда, а особенно России современной, такой святой! Одно его имя воспламеняет сердце духовным восторгом, святой радостью и надеждою. Образ его стал для нашего народа идеалом святости, воплощением непреходящих духовных ценностей. Если преподобный Сергий – «Сей есть от рода нашего», то о народе русском можно сказать словами псалмопевца – «Сей род ищущих от Господа, ищущих лице Бога Иаковля» (Пс.23.6). Являясь избранникам Своим, Пресвятая Богородица не раз говорила: «Господь наиболее прославится в русском народе». Разве можно усомниться в словах Царицы Небесной, сказанных тем, кто подвигом любви стяжал великую благодать?

Однажды афонского старца Силуана спросили:

– Почему немцы лучше русских умеют строить машины и другие вещи?

«– Я думаю, – ответил старец, – что русские люди первую мысль, первую силу отдают Богу и мало думают о земном, а если бы русский народ, подобно другим народам, обернулся бы всем лицом к земле и стал бы только этим заниматься, то он скоро обогнал бы их, потому что это менее трудно»[1].

«В то время как западный человек привык дорожить своим социальным положением, соответственно с жизненными удобствами, русскому человеку, даже знатного происхождения, такой „конформизм“ был совершенно не свойствен. Бескрайние просторы русской земли, суровый климат, незащищенность от набегов кочевников – все это порождало некую метафизическую настроенность, говорило о преходящем образе сего мира, содействовало устремленности к горнему. Православие дало верную направленность этим стремлениям, соединив их с жаждой „нового Неба и новой земли“, Царствия Божия на земле, преобразования жизни и грядущего ее преображения»[2].

Идеал святости для русского человека стал мерилом ценностей, высшим моральным идеалом. Оттого, что жива в русском народе эта непреодолимая тяга к Богу, к Небесному Царствию, Русь называют Святой.

Монастыри, где день и ночь плывет к небесам жаркая иноческая молитва, воспитали душу русского народа, всколыхнули в нем стремление к святости. «Уйти в монахи», «уйти в монастырь» – эти слова для многих наших соотечественников всегда означали исход из мира житейских волнений в совсем иной мир, где человек свободен от мирской суеты, где душу, алчущую Небесного Творца, окрыляют непрестанные молитвы.

По слову святого Димитрия Ростовского, «молитвами иноков Господь содержит мир». Россия, испытавшая за свою тысячелетнюю историю немало горя и страданий, жива и будет жить не только потому, что у нее есть храбрые полководцы, могучая армия, великие ученые и художники слова. Есть среди нашего народа особенные люди – святые молитвенники и праведники Божьи, благодаря которым Господь всякий раз милует Россию, давая нам, да и всему миру время для покаяния.

«Есть ли у России народный богатырь, который всего лучше отражает дух России, то, конечно, это преподобный Сергий, – писал историк Русской Церкви Евгений Поселянин. – Основанная им обитель Живоначальной Троицы духовным самосознанием народа всегда воспринималась как сердце России, а сам преподобный Сергий – как особый покровитель, хранитель и вождь русского народа, Всероссийский игумен, может быть, точнее сказать, по замечанию священника Павла Флоренского, Ангел-Хранитель России»[3]. Тихий и кроткий, смиренный и добронравный, приветливый и утешительный, милостивый и добросердечный, благоговейный и страннолюбивый – таков был преподобный Сергий.

Преподобный Сергий Радонежский

Жизнь преподобного Сергия – целая эпоха в истории Русской Церкви и в истории государства. И вместе с тем «подвиг его всечеловечен», ибо служил делу примирения и единения разобщенного грехом человечества. Огромное духовное наследие оставил нам богоносный игумен Свято-Троицкой обители, святой устроитель общежитийного монашества на земле Северо-Восточной Руси. От него, будто от доброго древа, взяли свое начало многочисленные ветви – ученики, которые и сами принесли обильные плоды истинной веры, оставив после себя негасимый благодатный свет и новые святые обители. Родной племянник Сергия – преподобный Феодор – основал и возглавил Симонов монастырь в Москве; преподобный Савва – монастырь в Звенигороде; преподобный Мефодий Пешношский – Никольский монастырь на реке Пешноше; преподобный Сильвестр Обнорский – Воскресенскую обитель; преподобные Павел Комельский и Сергий Нуромский – свои монастыри в Комельском лесу Вологодского края; преподобный Яков Железноборовский – строитель Предтеченской обители в Костромских лесах…

Если в первый гиблый век монгольского ига на Руси появилось тридцать монастырей, то в следующем столетии (1340–1440) – почти полторы сотни. А всего за два с половиной века монгольского владычества на Руси образовалось 180 монастырей. Из них ровно половину основали преподобный Сергий со своими учениками.

Прежде монастыри возникали в городах или возле поселений. А после того, как сложил преподобный Сергий келью на Маковце, сотни святых обителей выросли в лесной глуши. Уйдет подвижник в Комельский лес или на Белоозеро спасать душу, а за ним – сначала ручейки людские потянутся, затем реки широкие. Сколько русских городов выросло возле таких монашеских келий! Русь обязана своими пространствами Муромским, Пермским, Чухломским, Волоцким святым. Именно они, осененные Божественным светом Пресвятой Троицы и праведной жизнью Радонежского Чудотворца, изменили лик Русской земли. Не огнем и мечом, как повелось на Западе, а миром и любовью, единством и согласием.

В жизни преподобного Сергия воплотилась основная идея назначения Русской земли, православного народа в целом – идея земной силы, стремящейся к небесным целям, идея о народе-Богоносце. Такая миссия, безусловно, не каждому народу под силу. А только избранному, отмеченному благодатью Христовой, из которого рождаются подобные святые, свободные от всяких земных привязанностей, как Радонежский Чудотворец.

Преподобный Сергий не истязал свою плоть ни суровой аскезой, ни тяжелыми веригами. Смиренная кротость – главное его духовное оружие. Еще до введения в своем монастыре общежития, он нанялся к одному из своих монахов строить сени в его келье. И за свою нелегкую работу попросил у инока лишь решето гнилых хлебцев. Нигде из Жития не видно, чтобы преподобный Сергий, будучи игуменом, наказывал или карал своих духовных учеников. В творимых чудесах он хочет всегда умалить себя, принизить свою духовную силу. Воскресив умершего отрока, Сергий говорит отцу: «Тебе показалось, что дитя преставилось. Отрок замерз по дороге, а в келье моей отогрелся…»

По молитвам святого настоятеля забил возле монастыря источник. Однако Сергий запрещает монахам называть родник Сергиевым: «Яко да никогда же слышу от вас моим именем источник он зовущ: не бо аз дах воду сию, но Господь дарова нам недостойным»[4].

О каждом ученике болело сердце Преподобного. На всех без остатка изливались любовь и забота святого настоятеля. За каждого Сергий несет ответственность пред Богом, за каждого будет отвечать на Страшном Суде. Епифаний Премудрый, составитель его Жития, проживавший вместе с другими иноками под опекой мудрого игумена, пишет: «В поздний вечер, когда наступала уже глубокая ночь, исполнив в келии свое молитвенное правило, он обходил все келии монахов… И если услышит кого, что он молится, или кладет поклоны, или в безмолвии занимается рукоделием, или читает священные книги, или о грехах плачет и сетует, то о таковых он радовался и благодарил Бога, молясь о них. Если уже услышит, что сошлись вместе двое или трое и разговаривают, или производят смех, то этим оставался недоволен и не терпел таких вещей. Ударив рукою в дверь или окно, он уходил… Всех он учил прилежно молиться Богу и после вечерних молитв не разговаривать, не выходить никому из келии, но каждому иметь в руках посильное рукоделье, а в устах Давидовы псалмы»[5].