Она держалась даже после того, как все рухнуло.

Раньше мы с Лори любили сидеть на балконе и подслушивать, но мне кажется, они догадывались об этом, потому что разговаривали только о скучных вещах: работе, счетах, запланированных, но так и не взятых отпусках, ремонте унылого синего буфета на кухне, который так и не состоялся.

Оглядываясь назад, я могу точно назвать месяц, когда все начало меняться. Тем августом мне было десять. Это случилось тогда, когда их разговоры во внутреннем дворике превратились в тихий шепот, и закончилось тем, что папа ворвался внутрь, захлопнув за собой дверь, а мама погналась за ним.

Мама всегда гонялась за папой.

Нынешняя мама мне нравилась больше.

Меня поглотило горькое чувство вины, и я опустила ложку. Ужасно, что я так думала, но ведь это правда. Нынешняя мама, если ей позволяло время, готовила ужин, спрашивала о школе и шутила, проводила вечера вместе со мной за просмотром «Мам в танцах» или «Ходящих мертвецов», поедая на диване мороженое. Прежняя мама часто ужинала наедине с папой, да и дома не отходила от него.

Прежняя мама полностью отдавала себя отцу, каждую секунду своей жизни.

Улыбка исчезла с ее лица, и мне стало интересно, о чем она думает. О папе? О той жизни, когда она еще не стала страховым агентом, живущим от зарплаты до зарплаты? О жизни, когда не проводила ночи в одиночестве?

Ложка лязгнула по миске.

– Мам, ты в порядке?

– Что? – Она моргнула пару раз. – Да, конечно. Все нормально. Почему ты спрашиваешь?

Я несколько секунд не отводила от нее взгляда, не зная, стоит ли ей верить. Мама выглядела хорошо, как вчера или накануне, но вокруг рта и глаз появились слабые морщинки. Ее брови нахмурились, а глаза, такие же карие, как у меня, но с зеленым оттенком, казались обеспокоенными.

– Выглядишь грустной.

– Нет, просто задумалась. – Коснувшись моей щеки, она наклонилась и поцеловала меня в лоб. – Меня не будет допоздна, но завтра вернусь домой к ужину. Думаю, можно будет приготовить спагетти.

– А тефтели? – спросила я, надеясь на самодельные мясные шарики.

Мама отступила назад.

– Только если ты постираешь. Куча полотенец требует твоей любви и внимания.

– Заметано. – Я вскочила со своего места, чтобы положить миску и ложку в раковину.

Ополоснув посуду, я поставила ее на полку над сломанной посудомоечной машиной.

– Что-нибудь еще нужно сделать?

– Хм, – она направилась в гостиную, перебрасывая сумочку через плечо, – может, помоешь ванную комнату?

– Вот теперь ты пользуешься моей любезностью.

Мама улыбнулась в ответ.

– Просто постирай полотенца – и получишь тефтели.

Я очень этому обрадовалась.

– И куплю тебе обезжиренный «поп-тартс», – добавила она.

– Сделаешь это – и я с тобой больше никогда не буду разговаривать!

Она засмеялась, схватив свой серый пиджак с перил.

– Ты вроде как должна со мной разговаривать. Я же твоя мама. Ты не можешь от меня сбежать.

– Я найду способ сделать это, если ты зайдешь в дом с обезжиренным печеньем.

Мама открыла входную дверь.

– Ладно, они будут полны сахара и жира, как ты любишь. Увидимся вечером.

– Люблю тебя. – Я подошла, чтобы закрыть дверь, но прислонилась к проему, наблюдая, как она балансирует по дорожке на каблуках.

Кусая нижнюю губу, попыталась унять странное чувство беспокойства. Мама уверяла, что с ней все в порядке, но я знала правду. Быть может, она никогда не придет в норму. Пусть она и была здесь, но душой и сердцем до сих пор стремилась к отцу.

Я сосредоточилась на упражнениях, которые мы выполняли во время тренировки. Это значило, что после занятий Роджерс не станет читать мне нотации. Уходя, я чувствовала себя в миллион раз лучше, чем в пятницу.

Дома я смыла с себя пот, затем пообедала беконом, разогретым в микроволновке, и тарелкой хлопьев. Как только зашла в гостиную, на кофейном столике зазвонил телефон. Увидев на экране имя, я застонала и отправила вызов на голосовую почту, после чего схватила пульт и включила «Инвестигейшн дискавери».

По телевизору шли «Опасные женщины», и я плюхнулась на диван с книгой в руках. Вчера вечером закончила первый том и прочитала пару глав второго, но не могла дождаться, чтобы вернуться в «Двор ночи» и владения фейри.

И к Ризанду[8].

Просто не могла о нем не вспомнить.

Я свернулась калачиком в уголке дивана, надеясь продолжить чтение, как вдруг раздался стук в дверь. На миг я захотела проигнорировать гостя и заблудиться на страницах книги, но, когда постучали снова, встала, вздохнула и направилась в холл.

Выглянув в окошко, почувствовала, как сердце содрогнулось. Себастьян.

Не в силах бороться с расползающейся по лицу глупой улыбкой, я открыла дверь.

– Привет, – поздоровалась я.

– Занята? – Себастьян оперся рукой о дверной проем и наклонился вперед, отчего его выцветшая футболка натянулась на бицепсах и привлекла мой взгляд.

– Не совсем. – Я отступила назад, чтобы впустить его, но он не двигался.

– Класс. Я собираюсь на озеро, испачкать машину. Ты в игре? – подмигнул Себастьян, и, черт побери, как же эта его мимика была хороша. – Будет весело.

Я уже и забыла о победе в бадминтоне.

– Конечно. Подожди, захвачу ключи.

Я надела старые кроссовки, схватила телефон и сумку и последовала за Себастьяном на улицу.

– Что планируешь делать?

– Помнишь пыльные дороги у озера? Они нанесут машине колоссальный ущерб.

Я уселась на пассажирское сиденье, а Себастьян сел за руль.

– Не понимаю, чем я могу помочь.

Он пожал плечами, поворачивая ключ.

– Просто хочу, чтобы ты составила мне компанию.

От его слов в животе запорхали бабочки, и я откинулась на сиденье, отчаянно игнорируя это чувство. Яркий солнечный свет струился сквозь лобовое стекло. Себастьян схватил с пола бейсболку. Надев ее, низко опустил козырек, и я вздохнула.

Ничего не могу с собой поделать.

Парни в бейсболках – моя слабость, а Себастьян в ней выглядел просто великолепно. Что-то в этой старой потертой кепке подчеркивало точеную линию его скул.

Тьфу.

Я закрыла глаза, убеждая себя смотреть на него только как на друга. И желательно всю оставшуюся жизнь. Или, по крайней мере, следующий год или около того. Это звучало как хороший план. Мне действительно нужно было взять под контроль мысли.

Чтобы отвлечься, я закатила глаза и включила радио.

– Я не была на озере с тех пор, как Кит попытался вместо водных лыж покататься на беговых.

Себастьян рассмеялся.

– Боже, когда это было? В июле? Такое чувство, что прошла уже целая вечность.

– Да, – я схватилась за край футболки, – мы виделись прямо перед тем, как ты уехал в Северную Каролину.

– Не могу поверить, что с тех пор ты не была там. Это потому, что ездить на озеро весело только со мной? – поддразнил Себастьян и потянулся ко мне, чтобы хлопнуть меня по руке. – Признавайся.

– Все именно так. – Я убрала его руку и положила ногу на ногу. – Мы, девушки, не особо любим ездить на озеро. – По крайней мере, это не было ложью. – Как думаешь, Меган и Филипп начнут снова встречаться?

– Одному Богу известно. Наверное. А потом они снова расстанутся и опять сойдутся, – усмехнулся он. – Филипп хочет вернуться к Меган. Он открыто об этом говорит.

– Это круто.

Себастьян удивленно изогнул бровь, глядя на меня.

– Большинство парней не признаются в этом своим приятелям, – пояснила я.

– Ты это знаешь, потому что ты – парень?

– Да, втайне от всех я – парень.

Себастьян проигнорировал мои слова.

– Думаю, когда парень действительно влюблен в девушку, ему все равно, кто об этом знает. Ему не стыдно за свои чувства.

Пришлось поверить ему на слово.

Озеро находилось примерно в двадцати минутах от города, туда вело несколько гравийных и грунтовых дорог. Насколько я знала, оно прилегало к частным владениям семьи Кита, но его не охраняли, поэтому люди могли пользоваться озером так, как им хотелось.