– Завтра займемся,– кивнул Михаил, соглашаясь.

– Кто займется? Ты и Сергей? А может всем вместе туда заявиться? Не слишком ли ты, паря, самоуверен?– Силиверстович дымил беломориной и швырял в мишень дротики. Попав в десятку, он удовлетворенно хмыкнул и швырнул следом подвернувшийся под руку кухонный нож. С ножом получилось хуже. Прилетел в мишень ручкой и, отскочив, воткнулся у ноги Петра Павловича в пол.

– Спасибо, Силиверстович, что не в ногу,– поклонился он и, выдернув нож, запустил его обратно в мишень. На этот раз бросок оказался результативнее – воткнулся, правда, не в мишень, а ниже на полметра.

– Петр Павлович, что за результат? Не годится никуда. Силиверстовичу простительно, он сугубо штатский человек. А вы же в спецназе служили и вилкой на лету муху должны прокалывать,– тут же сделал замечание полковнику в отставке Сергей.

– Так уж и должен? Сергей, что за баек ты наслушался про спецназ? Кто тебе сказал, что муху можно заколоть вилкой? Особенно нашей советской – алюминиевой. Зашибить до смерти – это да. А колющее ранение мухе вилкой – это тебя дезинформировали.

– Советской – да, а вот этой…– Сергей сунул в руку Петра Павловича вилку века 19-го из серебра.– Этой запросто. Потрогайте концы, как шило.

– Действительно острые. Такой вилкой опасно есть, – травмоопасна. Сам заточил? Неужели чтобы швырять? И как только такое варварство твоя Аннушка терпит?

– А она не терпит. Она не знает,– ухмыльнулся плутовски Сергей.– Сюда не суется, а вилки она не подсчитывает. Десятком меньше, десятком больше,– Сергей потянулся к столику журнальному, на котором у него разместились ящики с колюще-режущими инструментами и, вытащив несколько вилок, швырнул их одну за другой, не целясь, в мишень. Вилки свистнули мимо уха Михаила, сидящего напротив и, он от неожиданности пригнулся.

– Вот так,– улыбнулся победно Сергей.– Все в центр. Тренировка, тренировка, тренировка и никаких проблем.

– Не наигрался в детстве, внучок?– похлопал его по колену Силиверстович.– Чуть своими вилками скальп с Михаила попутно не срезал. Молодец.

– Да я с завязанными глазами не промахнусь,– обиделся Сергей.

– Вот уж это позволь усомниться. Швыряешь знатно, слов нет. Но что бы вслепую… – засомневался Силиверстович.

– Завязывай глаза,– завелся Сергей.– На что спорим?

– На подзатыльник,– обрадовался Силиверстович.

– Мне, дедуль, тебе подзатыльник отвешивать как-то невместно.

– А кто сказал, что мы спорить будем на подзатыльник мне?– удивился тот.

– А если я попаду, тогда что в качестве морального удовлетворения получу?

– Получишь славу заслуженную, всеобщее восхищение коллектива здесь собравшегося. Что тебе еще орясине нужно?– возмутился Силиверстович.

– Ну, уж нет. Это не правильно. Если не попаду, то подзатыльник унизительный, а если попаду, то восхищение. Нет, Силиверстович, я так не согласен. Дискриминацией попахивает моей персоны.

– Ну, а чего же ты хочешь?

– Будешь меня неделю по отчеству величать. Это будет и уважение, и восхищение наглядное.

– По отчеству?– Силиверстович задумался, поглядывая из-под лохматых бровей на внука. Потом взглянул на мишень и на вилки.– Ладно,– принял он условия пари. – Годится. Обязуюсь. Но учти, внучок, завяжу глазыньки на совесть, и подзатыльник отвешу от всей души,– хлопнул он по подставленной ладони Сергея и сняв с шеи шарф, принялся накручивать его на лицо внука.

– Рот-то не затыкай,– заорал Сергей возмущенно.– Умру от удушья, тогда покойнику подзатыльник придется отвешивать.

– Извини, не заметил,– Силиверстович, поправил шарф и вложил вилки в руку Сергея.– Давай. Мишень вон там,– повернул он Сергея в сторону противоположную от нее.

– Ага. Меня на мякине, дедусь, не проведешь. Я в этой курилке каждую половицу по скрипу могу от соседней отличить. Вот на этой я стою, когда бросаю. Нота "Ля". Мишень прямо напротив,– Сергей потоптался на месте и развернулся в нужную сторону.– Не оговорили, кстати, сколько попаданий.

– Все что в руке у тебя,– подсказал Силиверстович и замер в ожидании возражений, но Сергей перебрав полученные от него вилки, только хмыкнул.– Пять всего? Мне без разницы,– и почти без замаха, швырнул все пять одну за другой в мишень. Вилки просвистели, впиваясь в дерево и когда пятая вгрызлась в мишень, Сергей сорвал с глаз шарф.– Все на месте, как и обещал, дедуль. Начинай навеличивать. Проиграл. Расплачивайся.

– Эх!– вздохнул с сожалением Силиверстович.– А может у меня шарф… Того… просвечивает,– Силиверстович схватил шарф и прикрыл им свои глаза.

– Все честно, не видно через него ничего,– возмутился Сергей.

– Да, действительно,– убедился Силиверстович.– Признаю, Сергей Лексеич, изрядно ты насобачился вилки метать. Сие мастерство достойно того, чтобы неделю по отчеству тебя величать. В цирк можешь с таким умением идти выступать. Народ бы ломился. А подзатыльников я тебе и в отрочестве достаточно понаотвешивал. Видать лимит-то весь исчерпал. Такая вот комиссия,– поскреб подбородок Силиверстович.

– Ну вот, в кои веки похвалил, наконец,– расплылся в улыбке Сергей.– Доброе слово и кошке приятно.

– Признаю. Мастер ты в этом деле, Сергей Лексеич. Жаль отец твой не дожил до дня нынешнего. Вот бы уж порадовался за тебя. Таких успехов достиг. Высот можно сказать,– не удержался и съехидничал Силиверстович.

– Вот обязательно нужно шпильку вставить. Что ты за язва такая, дедуль? В кого главное?– вздохнул Сергей огорченно.

– В тебя, Сергей Лексеич,– Силиверстович, взъерошил волосы на голове внука и оба весело расхохотались.

– Вот так и живем с шутками и прибаутками,– поддержал веселье Петр Павлович.– Однако пари парями, а вопрос повис в воздухе. Так что же?

– Да чего там шляться толпой?– вопросом на вопрос ответил Сергей.– Смотаемся вдвоем с Михаилом. Не Курская дуга чай.

– Да там похлеще этой дуги может статься,– возразил, нахмурившись Силиверстович.– Это тебе не вилки швырять. И встретят там не пирогами. Небось, поднакопили уже опыта и придумали для вашей поимки, что-нибудь препаскуднейшее.

– Да что они могут? Все их хитрости нам известны. И возможности, кстати, у них ограничены. Хоть и золота почти как в мазаришарифке нахапали за эти века. Придем, сотрем в порошок. Делов-то,– захорохорился Сергей.

– Недооценка противника – наша национальная черта,– прервал его Федор Леонидович.– Шапкозакидательством это называется, Сергей Алексеевич. Нужно предстоящую операцию, по ликвидации "шестерки", обдумать до мелочей. И помощь нашу вы напрасно игнорируете. Это не 15-ый век – это 21-ый. И вы сами говорите, что кое в чем "шестерка" с помощью своих марионеток уже догнала нас технически. В той же электронике. А в оружии? Всякие там ночные приборы и пули с урановым стержнем. Лазеры. Нет, ребята, нельзя вам в 21-ый век вдвоем. Подключайте и нас. Лишними не будем и обузой тоже. Тем более что вы примелькались и ориентировки на вас у "шестерки" собраны уже лет сто, а мы пока свеженькие для них. Инкогнито, в некотором смысле.

– Ну, какое инкогнито, Федор Леонидович? Ориентировки на всех у них есть там уже и подробнейшие. На всех. Ждут именно любого здесь сидящего и попытаются нейтрализовать, как только мелькнет кто-то в радиусе видимости. Труднее всего это им сделать со мной и Сергеем. И вы там не помощниками станете, а именно обузой. Потому что будете отвлекать нас на обеспечение вашей безопасности. Я бы и Сергея не взял, один отправился и стал бы только не уязвимее для них, но скучно одному.

– А вот это точно уже шапкозакидательство,– закипел тут же Сергей.– Возомнил ты, Миха, о себе. А забыл, как тебя Васька спеленал сетью? Не все мы знаем еще о технологиях допотопных и что там, в загашниках у "шестерки" может оказаться… Я бы так самоуверенно не заявлял. Подстраховка нужна. Мало ли, вытаскивать придется…

– Да я и не спорю, что одному нельзя. Мало ли…– согласился поспешно Михаил.– Но всей компанией туда отправляться – бессмысленно. Там нужно появиться тихо и все тихо обтяпать. А не шляться толпой.